«Общественный «Форум» по проблеме европейского выбора («День» №104 12.06.02) затронул извечную проблему нашего общества — «кем быть?». Истори чески, этнически и психологически близким нам Востоком, где нас хотят видеть, но в качестве вассала на азиатский манер? Это мы уже проходили. А может, нечуждым нам Западом, где нас никто не ждет, но тоже предлагают некий цивилизованный вассалитет? Третий и самый сложный путь — быть самим собой. Но вернемся к Западу.
Западная цивилизация создала мощную экономику и достойный уровень жизни миллионов, решив многие социальные проблемы и воплотив некое подобие социалистической идеи. Но диалектика неумолимо приводит к рождению новых проблем и иллюзий. Одна из них — широко распространенное мнение о том, что создание всеобщего потребительского благоденствия немедленно решит все личностные проблемы человека и даже приведет к осознанию человечеством его высокого предназначения! Это не смешно. И либеральный, и социалистический варианты потребительского счастья рождают агрессивно- безразличного, серого и отчужденного мещанина.
Здесь следует обратиться к мыслям некоторых великих предков, которые, оказывается, говорили об этом уже давно. И хотя это противоречит очередной политической кампании, начать лучше с русских мыслителей XIX века, среди которых одним из самых оригинальных был Александр Герцен. После ареста, двух ссылок, философствования в «Отечественных записках», социалистического вольномыслия, клятвы с Огаревым на могиле декабристов Герцен вырывается на свободу, объезжает пол-Европы и оседает в Лондоне, начав издавать «Колокол». Герцен, который своей религиозной идеализацией Европы представлял в России крайнюю степень «западничества», разочаровывается и в западных ценностях, и в социалистических идеалах. Он находит, что мир соткан из противоречий. С одной стороны, «человек серьезно делает что-нибудь только тогда, когда делает для себя», но «Мелкий собственник — худший буржуа из всех». Следует добавить, что крупная монополия, в т. ч. и государственная, еще хуже, но такого во времена Герцена еще не было. «Мещанство — идеал, к которому стремится, поднимается Европа... Работник всех стран — будущий мещанин». А теперь специально для тех, кто постоянно повторяет более, чем сомнительную басню о среднем классе как носителе прогрессивного социального мировоззрения: «Будь пролетарий побогаче, он и не подумал бы о коммунизме. Мещане сыты, их собственность защищена, они оставили свои попечения о свободе, о независимости... они хотят сильной власти, они улыбаются, когда им с негодованием говорят, что такой-то журнал схвачен, что того-то ведут за мнение в тюрьму... они равнодушно идут мимо, они заняты, они торгуют, они семейные люди». Правда, знакомо? Самодовольный и прагматичный буржуа за идею страдать не будет, да и идей у него нет. Гамлетовские трагедии ему чужды, ему достаточно иллюстрированного журнала, но, непременно, с хорошим полиграфическим уровнем.
Слово предоставляется «неистовому» Виссариону Белинскому: «Мещане-собственники — люди прозаически-положительные. Их любимое правило: всякий у себя и для себя. Они хотят быть правы по закону гражданскому и не хотят слышать о законах человечества и нравственности... Мещанство... подражает аристократии только в роскоши и тщеславии, которые у него проявляются грубо и пошло».
А вот «всечеловек» Федор Достоевский, мощнейшая энергетика которого оказала влияние не только на русскую. Но и на всю мировую культуру, идет еще дальше. Трактовка его Великим Инквизитором евангельского «не хлебом единым...» по эмоциональной глубине даже превосходит оригинал: «Никакая наука не даст им хлеба, пока они будут оставаться свободными, но кончится тем, что они принесут свою свободу к ногам нашим и скажут нам: «Лучше поработите нас, но накормите нас»... свобода и хлеб земной вдоволь для всякого вместе немыслимы, ибо никогда, никогда не сумеют они разделиться между собой... тайна бытия человеческого не в том. чтобы только жить, а в том, для чего жить. Без твердого представления себе, для чего ему жить, человек не согласится жить и, скорей, истребит себя, чем останется на земле, хотя бы кругом его все были хлебы». Отсюда и фашизм с терроризмом, и мещанство с убогой жаждой дешевого блеска и непроходимой тупостью впридачу. А вы говорите — Запад!
Гениально емкую характеристику западной метаморфозы дал и Николай Бердяев: «Образ рыцаря сменился образом мещанина-лавочника».
Публика. Страдающая избытком русофобии, мнение русских мыслителей может посчитать неубедительным. Можно обратиться к мыслителям Запада. Они, оказывается, тоже уже давно озабочены проблемой мещанской пустоты. Пальму первенства здесь, вероятно, держит Фридрих Ницше, которого от большого ума объявили идеологом фашизма. Фашизм — это взбесившаяся мещанская толпа, а Ницше — это религиозное отрицание и мещанства, и толпы. Но дадим ему слово: «если мы заглянем в среду людей обеспеченных и образованных, то... увидим картину упадка. Принижения умственных интересов и всеобщего измельчания личности... Все чаще начинает встречаться тип человека, поглощенного всецело денежными делами... В отношениях между людьми господствуют деловитость и рассудочная ясность... Чтобы превратить человека в «полезную машину», надо приучить его к скуке, сообщить ей даже особую прелесть... Юношество научается тому машинальному исполнению обязанностей, которое является необходимым качеством будущего чиновника. Супруга, раба какого-нибудь бюро, читателя газет и солдата». В этом же смысле высказываются Освальд Шпенглер, Ортега-и-Гассет и другие. Список можно продолжать.
Указанные авторы определяют психологический тип мещанства и достаточно эмоциональной форме. Можно обратиться к более «научным» авторам. Начать следует с Карла Маркса, на которого у нас недавно истово молились, а теперь столь же усердно пинают ногами. Между тем, Маркс — не только экономист и социолог, но и замечательный психолог, во многом предвосхитивший психоанализ. Он пишет: «Каждый человек старается пробудить в другом какую-нибудь новую потребность, чтобы вынудить его принести новую жертву. Поставить его в новую зависимость и толкнуть его к новому виду наслаждения... Каждый стремится вызвать к жизни какую-нибудь чуждую сущностную силу, господствующую над другим человеком, чтобы найти в этом удовлетворение своей собственной своекорыстной потребности. Поэтому вместе с ростом массы предметов растет царство чуждых сущностей... а человек становится все беднее, как человек... расширение круга продуктов и потребностей делает изобретательным и всегда расчетливым рабом нечеловеческих, рафинированных, неестественных и надуманных вожделений». Вот вам и «благородная» роль СМИ и рекламы в массовых потребительских обществах!
В условиях очередной политической кампании созданы новые мифы, причисляющие Маркса чуть ли не к исчадиям ада. Правда, этого можно избежать, внимательно читая наследие великих. Но кто сейчас читает толстые книги? В моде нынче телевизор — газеты и убогие конспекты лекций вузов, которые за большие деньги готовят из обывательских деток «элиту». Можно обратиться к одному из жесточайших оппонентов Маркса — Максу Веберу. Рассматривая зарождение психологии буржуа из этики пуритан, Вебер описывает их как «бесцветных, упорных людей, послушных и работящих», единственной дозволенной эмоцией которых было «ощущение суровости жесткого, бесцветного, чуждого и скучного мира», что и приводит к приступам потребительского и масскультового вожделения.
Можно вспомнить абсолютно буржуазного человека Зигмунда Фрейда с его «духовной нищетой масс». Или Эриха Фромма, который поставил вопрос об ответственности широких слоев обывателей за фашизм и указал причину этого — конформистские, деструктивные, авторитарные и потребительско-накопительские черты социального характера, сформированные социальным бытием и постоянно его формирующие и подавляющие плодотворность.
Но пора делать выводы. Постоянно реанимируемая дилемма «Восток или Запад?» стара, как мир. Этот древний спор между славянофилами и западниками из XIX века незаметно переполз в век XXI. Использование этих категорий суть деградация мысли и не более. Проблема уже давно лежит в совершенно иной плоскости. В полный рост встает вопрос о НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕЕ, казенный вариант которой наша так называемая «элита» уже давно и безуспешно генерирует, живя за счет честного налогоплательщика. А между тем, масса убогий вариант такой идеи стихийно-бессознательно уже сформировала: хотим быть богатыми, чтобы, значит, не хуже, чем у людей... Абсолютное мещанство! Конечно, человек просто обязан обеспечить достойный уровень жизни себе и своим близким, это не обсуждается. Но допустим, что завтра мы начнем жить очень хорошо. Что дальше, для чего нам эта зажиточность? Чтобы еще больше выпивать пива, съедать котлет, смотреть видеофильмов, ездить на хороших автомобилях и при этом деградировать физически и умственно, истощая ресурсы и испоганивая среду обитания? А может, богатство — это лишь инструмент для того, чтобы развивались, в основном, подавленные возможности человека? И главной из них, на мой взгляд, является возможность познания бесконечного мира, который безмолвной темной стеной стоит вокруг и с безразличием взирает на суету человеков. Эта возможность является также и необходимостью, ибо она есть основа здоровой психики. Кстати, чем не концепция Бога и его постижения, причем абсолютно материалистическая? Так из национальной идеи вырастает уже ИДЕЯ ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ.
Одним путем мы уже шли — это был путь в никуда. По другому — только начали, но уже сейчас видно, что это тоже далеко не то, что нужно. А по поводу евроремонта вспоминается: «не сотвори себе кумира»...
