1. Как Вы считаете, справилась ли украинская интеллигенция
со своим призванием — быть интеллектуальной элитой нации в ХХ веке?
2. Ваши студенты — будущие представители украинской интеллигенции
ХХI века. Какой Вы бы хотели ее видеть?
Ответить на анкету редакция попросила преподавателей
Национального университета «Киево-Могилянская академия».
Сергей ИВАНЮК, ректор:
1. В целом ХХ век был не самым лучшим для украинской интеллигенции.
Хотя, если учитывать, что интеллигенция только в прошлом веке сформировалась
как таковая, а также сделать скидку на проблемы роста в связи с ее бурным
количественным разрастанием в нашем веке, становится понятно, что это век
и не мог быть лучшим для нее. К тому же социально-экономическая ситуация
и политический статус страны (СССР. — Авт. ) в течение почти всего ее существования,
бесспорно, не содействовали развитию интеллигенции, если это понятие наполнять
широким смыслом, а не просто понимать под ним ту категорию населения, которая
в советские времена называлась служащими.
Если же слово «интеллигентность» считать и синонимом таких
понятий, как образованность, нравственность, принципиальность, достоинство,
то, бесспорно, наша интеллигенция еще далека от того, чтобы носить это
имя с полным правом. Последние восемь лет показали, что именно интеллигенция
оказалась несостоятельной решить важные вопросы становления независимости.
Те, кто организовывал Народный Рух, и те, кто собственно добился этой независимости,
не смогли использовать те возможности, которые они имели. Лучшие люди оказались
неспособными к конструктивным действиям и государственному управлению.
Государственное управление осталось в руках тех же людей, что и раньше,
и влияние интеллигенции сегодня в обществе намного меньше, чем было 8 лет
назад. То есть она утратила свои позиции. Образование сегодня является
ценным по сугубо прагматическим рассуждениям. Молодые люди по большей части
идут учиться в вузы не для того, чтобы становиться интеллигенцией, а для
того, чтобы иметь потом хорошую работу и приличные деньги.
2. Станут ли наши студенты интеллектуальной элитой нации
— зависит от них самих. Хотелось бы, чтобы интеллигенцию в ХХI веке представляли
образованные, высоко моральные люди с чувством собственного достоинства,
ясным видением целей и неспособные на аморальные поступки. Интеллигентами
были и Николай Кулиш, и Лесь Курбас, и Николай Хвылевой и многие другие.
Они погибли, но они были интеллигентами до конца. Я надеюсь, что те люди,
которые учатся у нас и придут в 2000 году, станут такими интеллигентами.
Это, собственно, единственная серьезная надежда. Потому что наша страна
будет иметь перспективы для нормального развития только тогда, когда ее
будут возглавлять действительно интеллигентные люди. Собственно для этого
мы и создавали наш университет.
Сергей РЯБОВ, доктор философских наук, директор Института
гражданского образования:
1. На мой взгляд, наша интеллигенция еще не пришла в себя
от давления, которое на нее осуществлялось в предыдущие годы, и не приобрела
признаки интеллигенции, а скорее, остается прослойкой, которая привыкла
кого-то обслуживать и сейчас ждет, кому бы пригодиться. Нет и таких неотъемлемых
признаков интеллигентности как самостоятельность мышления, позиции, мнения.
К сожалению, в масштабах века, который проходит, мы имеем
только отдельные проявления той настоящей интеллигенции, которая могла
бы быть образцом наследования.
2. Будущая интеллигенция должна быть самостоятельной, квалифицированной,
она должна знать, о чем говорит, пишет, что создает. Это должно идти от
души, а не в угоду времени, конъюнктуре, доминантам. Наши студенты в подавляющем
большинстве своем имеют потенциал стать именно такой интеллигенцией, но
случаются среди них и такие, которые готовы приспосабливаться ради сиюминутного
успеха.
Вилен ГОРСКИЙ, доктор философских наук, заведующий кафедрой
философии и религиеведения:
1. Однозначный ответ дать трудно. С одной стороны, следует
учитывать те условия, в которых находился украинский народ на протяжении
последнего века, условия жизни в тоталитарном государстве, которое в принципе
было не настроено на уважение интеллектуалов; в государстве, где наиболее
популярным был образ интеллигента в шляпе и очках, который заслуживал разве
что презрительного отношения, в государстве, которое на уровне даже официальных
деклараций в лучшем случае признавало роль интеллигенции, как прослойки,
инженеров человеческих душ, отводя тем самым им роль разве что технологов
по внедрению в жизнь идей, которые создавались не ими. Нужно учесть то,
что наша страна была в государстве, официальная идеология которого выходила
из признания нации как порождения капитализма, который неминуемо должен
погибнуть в светлой коммунистической общечеловеческой будущности. Если
учесть все это и констатировать, что нация все-таки сохранилась — сохранилась
национальная культура, народ, который отважился провозгласить самостоятельную,
независимую жизнь, — то следует с большим уважением вспомнить тех представителей
украинской элиты, кому мы благодарны за это.
Это с одной стороны. С другой — нация выразила желание
жить самостоятельно. Но, к сожалению, лучшие представители интеллектуальной
элиты, которые настроены были в течение десятилетий на борьбу с окружающими
условиями, оказались неспособными переориентироваться для организации конструктивных
задач. Поэтому имеем сейчас то, что имеем, и элитой нации выбирают и признают
футболистов, боксеров, «поющего орла» Поплавского, Верку Сердючку, т.е.
персоналии, которые действительно чрезвычайно популярны, но никакого отношения
к интеллектуальной элите нации не имеют. Поэтому, если с уважением можно
вспоминать тех одиночек, которые представляли интеллектуальную элиту в
прошлом, то нынешний день наводит грусть. Но при всей безнадежности — контра
спем сперо — без надежды надеюсь.
2. Основанием для оптимизма являются как раз наши нынешние
студенты. Уже несколько лет мы осуществляем обмен студентами с нашими коллегами
из Люблинского университета. Недавно там была на стажировке одна наша студентка.
Кроме различных мероприятий, в которых она участвовала, была дискуссия
на тему «Что дает мне учеба в университете, чем для меня важны мои студенческие
годы». Недавно мои люблинские друзья выслали мне польский журнал, в котором
помещен короткий срез этой встречи. В нем рассказывается, что польские
студенты, выступая в дискуссии, говорили о радости общения, о счастье молодости,
о веселых компаниях, и только одна студентка Могилянской академии, как
пишет автор, выступая, сказала: «А у нас в университете приучают к осознанию
того, что мы должны быть интеллектуальной элитой нации».
И еще один пример. У нас для студентов-первокурсников читается
небольшой курс по истории философии. Завершая в прошлом году этот курс,
мы предложили студентам написать небольшое размышление: для чего нужна
философия в современной Украине. Наиболее типичным был ответ: «Философия
в современной Украине нужна МНЕ, и именно поэтому я пришел учиться в Могилянскую
академию. Не получив знаний, которые я хочу здесь получить, я не смогу
выполнить те функции, которые положено выполнять интеллектуальной элите
нации». Поколение, с которым мы сейчас общаемся в стенах университета,
ярко будет выделяться самостоятельностью, творческим, критическим подходом
ко всему, что происходит, и здоровой амбициозностью.
Владимир ПАНИОТТО, профессор, директор Киевского международного
института социологии:
1. Вопрос довольно неопределенный. Во-первых, что понимается
под нацией, идет ли речь об этнической общности или гражданской, объединенной
общей территорией? Во-вторых, что такое украинская интеллигенция XX века
— относится ли к ней Шолом Алейхем? Или Грушевский и Шаповал, написавшие
наиболее влиятельные произведения за пределами Украины? А, скажем, Ивченко
или Коротич, переехавшие в Москву или в США? Наконец, в третьих, в социологии
элиты понимаются достаточно широко, и быть элитой — это не такая уж большая
заслуга. Как было сказано в вашей же газете о политической элите — «то,
что нами правит, то и есть элита». То же можно сказать и об интеллектуальной
элите — кто пишет и выступает — те и есть элита. Но если поставить вопрос
таким образом — удалось ли интеллигенции сформировать в людях гуманистические
ценности, толерантность, уважение к другим людям, взаимопомощь, доброту,
чуткость, отзывчивость (мне кажется, что в этом главное призвание интеллигенции),
то, пожалуй, не удалось. Может быть, удастся в ХХI веке?
2. Наши студенты — будущие представители не только украинской,
но и американской, немецкой, израильской, русской и т.д. интеллигенции,
поэтому прежде чем решать, какими бы я их хотел видеть — хотел бы сказать,
что хотелось бы вообще их почаще видеть. Надеюсь, что соотношение будет
в пользу Украины и большинство сможет найти себе здесь достойную работу.
Наши студенты — не только будущие, но и настоящие представители украинской
интеллигенции, в большинстве своем это очень симпатичные активные молодые
люди, действительно интеллигентные, образованные, знающие свободно английский
язык и компьютеры, имеющие широкий кругозор, интеллектуальную гибкость
и высокий уровень притязаний, а также желание устроить жизнь таким образом,
чтобы было удобно жить им и их будущим детям. Надеюсь, что они такими и
останутся. Это люди, которые знают язык и культуру Украины и готовы творчески
и интенсивно работать для того, чтобы в этой стране можно было нормально
жить. Если они останутся невостребованными, то при всем своем патриотизме
не станут мириться с жалким существованием, а уедут в другую страну, они
имеют для этого достаточный уровень квалификации. Я бы, пожалуй, хотел
видеть будущую интеллигенцию менее прагматичной, но кто знает — может быть,
на данном этапе развития нашего общества это и хорошо.
Валерий ХМЕЛЬКО, доктор философских наук, заведующий
кафедрой социологии:
1. Если не придавать термину «интеллигенция» какого-либо
специфического значения, отличного от обычных (зафиксированных в толковых
словарях), а термин «интеллектуальная элита» не истолковывать снобистски
сужено, то ответ на первый вопрос оказывается тривиальным. Интеллигенция
любой нации — по определению — является ее интеллектуальной элитой. В любом
веке (с тех пор как она появилась). В этом смысле не являлась исключением
и украинская интеллигенция ХХ века: она и была интеллектуальной элитой
своей нации. Никакие другие социальные группы — не входящие в состав интеллигенции
— на эту роль претендовать не могут.
2. Украинскую интеллигенцию ХХI века хотелось бы видеть
более свободной, чем в веке уходящем, менее податливой «обаянию» власть
имущих (в том числе — и власти денег). Хотелось бы видеть нашу интеллигенцию
более человечной, менее склонной убеждать людей к жертвам во имя каких-то
своих идей, пусть и самых развеликих. Готовой жертвовать во имя порождаемых
идей только собственным благополучием, а не благополучием — и тем более
не жизнью — своих близких или «далеких». Чтобы чувства человеческой солидарности
и социальной справедливости, терпимости к инакомыслию и нетерпимости к
насилию, стали такими же обычными для нашей интеллигенции, как ее умение
читать и писать. И чтобы наихарактернейшей чертой нашей становилась не
навязывающая себя, но деятельная любовь к людям.
