Все-таки неисправим человек. Он не помнит как следует своего прошлого, но ему непременно хочется заглянуть в будущее. Хоть на пару лет вперед, или хотя бы на пару месяцев. И в личной жизни, и в общественной. А особенно в политике. Причины тут разные. Обычное любопытство. Или чтобы, наконец, не ошибиться при следующем голосовании на выборах. Или для расчетов на будущее в предпринимательской деятельности.
Я вот заинтересовался политикой в предпринимательских целях — решил стать политологом, чтобы за приличное вознаграждение свои политические прогнозы давать. Стал я разные газеты почитывать, разные телепрограммы смотреть. Изучал и прогнозы конкуренции — то есть других политологов. Целый год потратил. И пришел к выводу, что у нас, в Украине, ни один политолог будущее, предсказать не сумеет. Потому что, политики у нас, выражаясь по-научному, слишком мобильные в своей ориентации (это выражение я в одной умной газете вычитал). Не поймешь: кто с кем и кто против кого. Полная неразбериха. Поэтому у наших политологов вид какой-то все время озабоченный — приличных заработков ведь нет! Уже к ним почти никто за прогнозами и обращаться не хочет — все равно не то предскажут, что потом происходит. Даже прогнозы погоды у нас и то точнее. И пришлось мне отказаться от своей мечты стать политологом.
А недавно со мной произошел такой случай. Решил я съездить на дачу. А там, в поселке неплохой магазин, в котором приличный сельхозинвентарь продается, а мне уже давно нужно было новую лопату купить. Сунул я в карман почти всю свою денежную наличность и поехал на автовокзал.
У входа на вокзал, возле кафе, стояла пожилая цыганка с мальчишкой и заговаривала с прохожими. Когда я поравнялся с ней, она попросила у меня закурить. Я ответил сердито, что уже не курю. И в этот момент меня осенила идея. Я вспомнил, что однажды в юности мне цыганка предсказала дальнюю дорогу и казенный дом. И я действительно позже поступил в институт в отдаленной союзной республике. Не соврала цыганка. И я решился: «Не сможете ли вы кое-что предсказать на будущее? В политике». Глаза цыганки сверкнули радостью, она схватила меня за рукав и произнесла: «Зайдем в кафе, дорогой! Сядем за столик, и я раскину карты. Карты не обманут, карты всю правду скажут».
В кафе — так в кафе. Едва мы вошли вовнутрь, цыганка произнесла с чисто цыганской настойчивостью: «Купи мальчику беляшик, купи беляшик». Я вручил цыганенку беляш, и мы сели за свободный стол в дальнем углу. «Кстати, давайте познакомимся. Меня звать Леонид Иванович», — проговорил я галантно. «А меня — Нюра. Но все зовут просто Нюрка», — представилась в свою очередь цыганка. И она деловито спросила, что меня интересует. Я объяснил ей: так, мол, и так — разуверился я в политологах, которые ничего толком предсказать не могут. А я хотел бы узнать будущие события политической жизни нашей страны. Нюрка выслушала меня внимательно и спросила презрительно: «Политологи — это кто? Те, которые по звездам, по всяким там Водолеям и Ракам угадывают, что ли?» — «Не совсем те, но что-то вроде этого», — ответил я уклончиво. «Не ходи больше к ним, — сказала Нюрка внушительно. — Приходи ко мне. Ко мне даже депутаты горсовета приходят. Мои карты точно все предскажут. Напиши мне на бумажечку фамилии тех, про кого хочешь узнать. И фирмы, где они работают». Я вынул из кармана блокнот и ручку, вырвал несколько листков, добросовестно выполнил указание Нюрки, стараясь никого не забыть, и пододвинул ей длинный список наших политических деятелей, а также партий и блоков, в которых они состояли на данный момент.
«Позолоти ручку», — коротко приказала Нюрка и протянула ладонь. Я позолотил ее смуглую и на удивление холеную ладонь новенькой десяткой и потребовал: «Только мне, пожалуйста, конкретно: кто с кем, кто против кого, и кто в какую партию переходит. Ясно?». Нюрка молча кивнула головой, вынула из-под своих пышных одеяний колоду карт, перетасовала, разложила на столе и углубилась в их созерцание, бросая короткие взгляды на составленный мной список. Потом она произнесла: «Значит, слушай...». «Пожалуйста, помедленнее, Нюра. Я буду записывать», — предупредил я. И Нюрка начала выдавать ценнейшую информацию: «Табачник уйдет к коммунистам. А от них к прогрессивным социалистам. Тарас Чорновил вступит в партию «Союз», но через три года оттуда уйдет по идейным разногласиям. Ющенко присоединится к Партии регионов, а Янукович возглавит БЮТ. Юлия Тимошенко подастся в СДПУ(о), а потом создаст блок с Лазаренко. Как только его в Америке выпустят из казенного дома. Ринат Ахметов перейдет... — здесь Нюрка задумалась на несколько мгновений, но потом продолжила, — перейдет или в «Рух», или в Конгресс украинских националистов. А вот Коновалюк...»
Нюрка резко протянула ладонь: «Позолоти ручку!» Я с готовностью вынул двадцатку — меня всегда интриговали политические пируэты Коновалюка — и приготовился писать дальше. Но она приказала: «Купи мальчику еще один беляшик!». Я беспрекословно выполнил и этот приказ. Голодный цыганенок вонзил зубы в беляш, а я снова сел за стол. Довольная Нюрка продолжила:
«...Так, значит, Коновалюк сначала перейдет тоже в СДПУ(о), а потом в «Единую Россию». УНА-УНСО создаст блок с прогрессивными социалистами, Русским блоком Крыма и ЛДПР. Руководить ими всеми будет Жириновский. Тягнибок из язычников перейдет в православное христианство, эмигрирует в Турцию и создаст там новую Задунайскую Сечь». Я изумленно уставился на Нюрку. Это уже была какая-то белиберда. Особенно про Тягнибока. Но цыганка твердо произнесла: «Позолоти ручку!» Почти автоматически я отдал ей свою последнюю десятку, и она продолжила: «...Шуфрич будет снова министром МЧС, но после того, как что-то взорвется и полностью сгорит, его назначат руководить Фондом госимущества. После этого он станет чьим-то кумом. Чьим — карты не говорят. Луценко займется бизнесом. В боксе...» — «Станет промоутером?» — прервал я Нюрку вопросом. «Да-да, промотом, — подтвердила она. — Богатырева...» Но тут она опять прервала перечисление и раскрыла свою ненасытную ладонь: «Позолоти ручку и купи мальчику пирожное». Цыганенок к этому времени уже прикончил и второй беляш. Я купил ему пирожное, и у меня остались ровно две гривни — на маршрутку. Волнуясь, я быстро затараторил: «Понимаете, Нюра, у меня осталось только две гривни на маршрутку... Пенсия маленькая, ремонт в квартире, радикулит, расходы на лекарства... Так что там с Богатыревой?». Нюрка подумала немного и сжалилась: «Ладно, давай две гривни. Слушай дальше...»
Но за две гривни карты явно отказывались выдавать конкретную информацию, и Нюрка стала заученно бубнить что-то о червовой и бубновой даме, о трефовом короле, о казенном доме и дальней дороге. Я несмело прервал ее: «Понимаете, Нюра, это все — как-то не очень конкретно. Вот, например, трефовый король — это Ющенко или Янукович? А казенный дом — это президентская резиденция, больница или тюрьма? И с дальней дорогой не совсем понятно — это в Москву или в Брюссель?» Нюркино лицо приняло равнодушное и даже жесткое выражение: «За две гривни лучше не выйдет. Получишь пенсию — приходи еще. Карты всю правду скажут». Я увидел, что Нюрка собирает карты, и в отчаянии воскликнул: «А как с Медведчуком, Колесниковым и досрочными выборами?» Но она решительно встала, купила половинку жареной курицы, а потом с достоинством покинула кафе вместе с ненасытным цыганенком.
На дачу ехать расхотелось. И я поехал домой. Бесплатно — по пенсионному удостоверению: сначала полчаса в трамвае, потом сорок минут в старом, скрипящем троллейбусе. А затем полкилометра еще пешком. Для раздумий времени было достаточно. До пенсии была еще целая неделя, а денег почти не было, но я думал с оптимизмом: если хотя бы одна треть из Нюркиных политических прогнозов сбудется в ближайшие месяцы, то я до конца своих дней буду ее постоянным клиентом. Не жалко и денег. Немедленно устроюсь в какую-нибудь порядочную фирму. Хотя бы ночным сторожем. Они пенсионеров берут охотно. Чтобы было чем платить Нюрке. А потом пойду на повышение. Ведь недаром все говорят, что успех сопутствует тому, кто владеет нужной информацией! Но по-настоящему зарабатывать буду в качестве политолога, перепродавая добытые у Нюрки сведения. Могу прислать кое-что и вам. Если, конечно, вы позолотите мне ручку!
