Садовник и помолог Владимир Леонтиевич Симиренко с 1933 года преследовался советской властью за «антисоветскую вредительскую деятельность», трижды находился под арестом и в 1938 году по приговору генерального прокурора НКВД СССР был расстрелян и похоронен в городской зоне Курска.
После себя человек оставил известный на весь мир сорт яблок Симиренко. Есть улицы, названные его именем, есть памятник в его родном Млиеве. Но немногие знают, что еще существует сад Симиренко на месте вымершего села Войковое близ городка Узин на Белоцерковщине. Старожилы рассказывают, что само село Войковое и принадлежало когда-то Владимиру Симиренко. Предстоит робота в архивах, потому что такая информация требует документального подтверждения. Но прежде всего нужно было собственными глазами увидеть то место. Когда я впервые услышал о нем, то представлял себе большой сад с коваными воротами и оградой, рисовал в своем воображении пышные яблони и дорогу, выложенную брусчаткой, как на Крещатике.
Но все оказалось не так красочно. Добраться до вкусных и сладких яблок можно лишь по полевым дорогам, которые местами покрыты глубокими лужами, а после дождей — непролазной грязью. И все же, если вы горите желанием заглянуть в эту скрытую среди полей страничку истории, то при сухой погоде, после получаса езды на автомобиле по узинским проселочным дорогам можете добраться до того места, где когда-то было село Войковое.
Ни помпезного ограждения, ни кованых ворот, которые представлял я себе, на самом деле не было. В самом саду было мрачно и тихо, и только двое каких-то мужчин собирали яблоки, нападавшие из малочисленных, уже почти голых, похожих на коряги, но все же кем-то ухоженных, побеленных и подрезанных яблонь. Захотелось и самому нарвать немного яблок, но вскоре это желание пропало, уступив место отвращению и подавленному настроению...
Немного пройдя вглубь сада, я набрел на колодец, выкопанный здесь сравнительно недавно. Откинув лист шифера, прикрывавший его, стало не по себе — колодец, из которого люди когда-то пили воду, был загажен бутылками из-под воды и водки, обертками из-под конфет и полиэтиленовыми пакетами, одноразовой посудой и пером убитых птиц. Мусор заполнил колодец почти полностью.
Но это было только начало — пройдя на несколько метров дальше, у перекосившейся деревянной беседки я увидел труппы двух могучих птиц. То был орел, лежавший на траве, подвернув правое крыло под себя, левое же было распластано по земле, и размах его составлял чуть ли не полметра. А дальше... чуть ли не в полтора раза больше черный ворон, подвешенный к беседки за крыло.
Почему их убили? Ни орла, ни ворона не используешь в пищу, ни одна из этих птиц не причиняет никакого вреда человеку. Все просто — их застрелили лишь ради забавы?
От таких мыслей желание собирать яблоки сразу куда-то пропало, оставив после себя лишь грустный отголосок и мрачные мысли о том, какие же мы разные люди: кто-то закладывает сад, строит село и создает новые сорта яблок, а чья-то невыработанная рука подписывает приговор о расстреле невинного человека; кто-то ухаживает за отмирающими яблонями, пытаясь продлить им жизнь, а кто-то расстреливает красоту и повергает в забвение то, что поднимается из пепелища истории чьими-то натруженными руками.
