Августовский взрыв метана на шахте имени XIX партсъезда ГХК «Луганскуголь», повлекший за собой гибель 24 горняков, стал трагедией не только для Луганской области. После того страшного события прошло уже полтора месяца. И если производственные участки за это время постепенно были восстановлены, то человеческий механизм — сердце, память, любовь родственников и близких погибших — восстановлению подлежит очень трудно. По этой причине в комплексе мер по ликвидации последствий аварии приоритет отдан именно социальным вопросам, помощи семьям погибших горняков.
Как заверил председатель профсоюза работников угольной промышленности шахты имени XIX партсъезда Александр Белозеров, для выплаты денежных пособий, согласно первому протоколу по оказанию помощи, было истрачено около одного миллиона гривен. Как и обусловлено коллективным договором предприятия, семьи погибших получили по пять средних годовых заработных плат своего кормильца, каждый ребенок получил средний годовой заработок отца, трехмесячная зарплата погибшего была выплачена и родителям погибшего. Кроме того, семьям оказывалась помощь и за счет созданного после аварии общественного фонда, на который поступило 94 тысячи гривен. В среднем же семьи получили от 21 тысячи до 60 тысяч гривен. Решаются вопросы о выделении пострадавшим 15 квартир, проведения ремонтов, обеспечении нуждающихся в таких бытовых товарах, как телевизор, холодильник, стиральная машина и прочее. Все это будет приобретаться за счет угольной отрасли.
Шахта имени XIX партсъезда в холдинговой кампании считается «нормальным» предприятием. По итогам работы за 9 месяцев, несмотря на полуторамесячный простой, вызванный аварией, шахта вышла «по нулям». Зарплата здесь не выплачена только за три месяца — февраль, март и апрель. За август шахтеры частично деньги получили, оставшаяся задолженность погашается продуктами — мукой, сахаром, а теперь вот картофелем. Но такое положение людей не устраивает.
— Мне нужна живая копейка, чтобы я мог купить детям зимнюю одежду, учебники, — говорил о наболевшем электрослесарь шахты, не пожелавший называть свою фамилию. — Доходит до абсурда: чтобы из Сутогана доехать до Луганска, я вынужден расплачиваться за проезд одним килограммом сахара, стоимость которого равна стоимости проезда в одну сторону. Я работаю на поверхности, зарплата у меня всего сто гривен. Это равно мешку сахара и мешку картошки, которые я уже получил в августе. За сентябрь со мной, наверное, расплатятся картофелем — опять останусь без денег. Оно-то, конечно, хорошо, что хоть основные продукты имеем, но хлеб ведь тоже за что-то надо покупать, и стиральный порошок, и медикаменты. В чем мои дети будут зимой ходить — ума не приложу.
То же самое говорили и другие рабочие шахты, усугубив и без того мрачную картину дополнительными фактами. Шахта до сих пор не обеспечила их углем, поэтому ожидается не только голодная, но и холодная зима. От безысходности у некоторых шахтеров появляется чувство... зависти к членам семей, чьи кормильцы погибли во время аварии. Дескать, им и деньги, и уголь, и внимание властей. Но таких, слава богу, единицы.
Директор предприятия Николай Гришан и председатель ПРУП Александр Белозеров настроены более оптимистично. Они возлагают большие надежды на то, что с 15 октября на одном горизонте заработают сразу три лавы — две новые и старая, восстановленная после аварии. Это поможет выйти на уровень угледобычи до 1 700 тонн в сутки. Правительство оказывает помощь в обеспечении необходимым оборудованием и пока свои обязательства в данном направлении выполняет. Вот только 3 миллиона 800 тысяч гривен, обещанные на оборудование шахтного производства, все еще на предприятие не поступили.
