Накануне выходных в Киево-Могилянской академии открылся мемориальный кабинет Джеймса Мейса — известного политолога, ученого, исследователя украинского Голодомора, сотрудника «Дня».
Мемориальный кабинет оказался хоть и небольшим, однако, уютным и по-домашнему приветливым. Первое, куда попадает посетитель — в так называемую комнату становления Джеймса. Там больше всего его фотографий, сделанных в детские и молодые годы. Другая — по-видимому, самая страшная. В ней находятся постановления, отчеты Комиссии Конгресса США по Голодомору, фотографии. Третья напоминает рабочий кабинет: шкафы, заполненные книгами, в центре стол с печатной машинкой и компьютером, кресло...
— Пани Наталья, расскажите, пожалуйста, об истории этой библиотеки, — я обратился к жене Джеймса Мейса — Наталье Дзюбенко-Мейс.
— Открытие библиотеки-архива Джеймса лично для меня событие — этапное. Я выполнила его последнюю волю, как ни сложно было расставаться с книгами, которыми он дорожил, без которых не представлял своего существования, и которые дороги и мне, потому что в свое время перевернули мое сознание и расширили горизонты мира. Эта библиотека — страдалица. Даже в США Джим никогда не имел такого помещения, где бы архив и книги были размещены полностью. Поэтому десятилетиями вынужден был нанимать помещение в книгохранилище. Потом годами пересылал посылками в Украину. Почти ежедневные походы на почту стали для меня обязательным пунктом рабочего дня. В тесной квартире на последней остановке Троещины с пола до потолка, в несколько рядов, стоят, лежат, блестят и темнеют книги, книги, книги. За каждой стоит или героическая, или трагическая «биография». Например, воспоминания Ивана Майстренко, который в годы «украинизации» был редактором украинской газеты в Одессе, тираж которой составлял более 150 тысяч экземпляров. Это была самая популярная, самая влиятельная газета одесситов. А найдите сегодня в одесских газетных киосках хоть что-то на украинском языке. Чтобы раздобыть рукопись этой книги, советские спецслужбы организовали целую операцию, она была тайно сфотографирована и передана в Советский Союз. Книгу пытались уничтожить. Но вот она в моих руках, а завтра попадет в руки какого-то вдумчивого студента или любознательного научного работника, который задумается, почему так сузилась в Украине сфера употребления украинского языка, и почему такими бледными выглядят наши потуги перед государственническими устремлениями поколения Расстрелянного Возрождения в защите национальных ценностей.
— Какие книги, документы составляют основу библиотеки?
— Библиотека разноплановая. Здесь представлены первопечатные тексты основателей государственности США, книги по истории индейцев, в частности, одна из них написана его близкой подругой, за которую ее куклуксклановцы осудили к смерти. Есть громадный том, написанный прадедом Джеймса. Есть просто старопечатные книги XVIII—XIX века. Впрочем, сердцевину этой библиотеки составляют книги по проблеме геноцидоведения: публикации основателей теории геноцида и тоталитаризма, основные документы ООН. И, конечно, основная часть — документы и книги по истории Голодомора 1932—1933 годов в Украине. Свидетельства очевидцев, исследования ученых, документы, документы... Нынешние власть предержащие называют Мейса «голодоморным фантазером», «мифотворцем голодомора». Тогда садитесь, как приглашал Джим, рядом с убитыми, замученными голодом украинскими крестьянами, и сами сделайте выводы. И уже дело совести каждого, на чью сторону он станет.
— Значит ли это, что, владея такой уникальной комплектной книжной и документальной коллекцией, Джеймс Мейс планировал какую-то большую работу?
— Бесспорно. Его заветной мечтой было написать фундаментальный труд по истории украинского Голодомора на английском и украинском языках. Об этом шла речь в НТШ им. Т.Г. Шевченко во время нашей поездки в Нью-Йорк. И я точно знаю ее план, главы. Он считал, что Голодомор вызван многими факторами — экономическими обстоятельствами, международной изоляцией, политическим волюнтаризмом, наконец, самой философией, которую исповедовала партия власти и ее кормчий Сталин.
Джеймс не успел ее написать. Он ушел из жизни слишком рано. Но то, что он успел сделать, дает возможность последующего поиска истины. И в этом будущим исследователям поможет эта библиотека-архив. А что касается уникальности. Можно сегодня сказать много высоких и хороших слов. Но по-настоящему ее новая биография в руках нового хозяина Национального университета «Киево-Могилянская академия» начнется не после такого торжественного и громкого открытия, а в тот момент, когда зайдет первый ее посетитель и возьмет в руки книгу или документ. Книги говорят только в тиши.
— Из нашего разговора чувствуется, что вам жаль расставаться с книгами. Почему тогда вы их так поспешно отдали? Ведь, как вы сами говорите, отношение к Джеймсу Мейсу неоднозначно у новой власти. Планируется даже отмена закона Украины о признании Голодомора геноцидом украинского народа, на чем так настаивал Джеймс Мейс. И не окажется ли в случае разворачивания такого процесса эта библиотека в опасности?
— Отдала, потому что страшна судьба у библиотек, которые потеряли хозяина. Я до сих пор с дрожью вспоминаю мешки, наполненные письмами свидетелей геноцида со всей Украины, которые я видела когда-то в квартире Владимира Маняка. Где они, какова их судьба? Где архив и рукописи Олексы Мусиенко? Сколько моих друзей, владея бесценными архивными материалами и книгами раритетов, ушли из жизни, надеясь, что их родные исполнят последнюю волю, передадут государству то, чем при жизни они дорожили более всего. Но эти духовные сокровища вдруг исчезали, никому не открывшись. Поэтому я очень спешила увидеть и удостовериться, что библиотека-архив моего мужа попала в бережливые руки, что она оживет и заживет собственной наполненной жизнью.
В эти дни меня не покидает мистическое ощущение, что с началом учебного года Джеймс опять пошел преподавать в «Могилянку» и там надолго прикипел к своим книгам. По-видимому, в новом кабинете ему хорошо. Впервые у него под рукой весь архив. Все книги выстроены в один ряд, а не прячутся в несколько рядов одна за другой. Не называем этот кабинет музеем. Конечно, там есть какие-то личные вещи Джеймса, но это — его живое рабочее место. Несколько лет пошло у архивистов на благоустройство и описание первой части архива. Это самая сложная работа, как признает опытный архивист Александр Циганенко, которую ему приходилось выполнять в течение всей его карьеры. Само помещение красивое и светлое, с соответствующим температурным режимом. А мне остается ждать и тревожиться. Теперь не столько за судьбу самой библиотеки, сколько за судьбу тех, кому она завещалась.
КОММЕНТАРИИ
Сергей КВИТ, президент Киево-Могилянской академии:
— Это очень знаменательное событие для Киево-Могилянской академии. Потому что Джеймс Мейс, кроме того, что был известным исследователем Голодомора, он был известным ученым и нашим профессором, причем, очень хорошим: его любили студенты. Стиль его роботы был очень инновационным, неформальным — он оставил значительный, человечный след в «Могилянке». Этот символический кабинет Джеймса Мейса будет научным центром, который будет работать несимволично, а очень конкретно — будет центром исследования Голодомора. Киево-Могилянская академия ведет огромную издательскую деятельность с 90-х гг. И уже, кажется, семь томов собрали только наши студенты «Oral history» — устной истории Голодомора. А это лучшее почитание памяти Джеймса Мейса.
Роман СЕРБИН, историк, профессор Квебекского университета в Монреале (Канада):
— Я думаю, что Джеймса Украина «не использовала» в качестве ученого. Если бы Украина поняла, какой был здесь человек, то дала бы ему сразу возможность работать над украинской историей. Хорошо, что он в «тени» работал, но редактировать или переводить — на это можно было найти других людей, менее квалифицированных относительно истории. Украина не умела и не умеет уважать своих ученых. Я думаю, что есть еще другая проблема: не нужно из Мейса делать монумент, икону, миф! И он бы этого не желал себе. Мейс работал и достиг того, чего он мог достичь с теми документами, которые имел. Этот центр должен быть не конечным для студентов, а переходным, где бы они могли обогатить свои знания и брать пример с Мейса и дальше идти. Я думаю, это будет высшим уважением Мейса.
Наталья ШУЛЬГА, исполнительный директор «Украинского научного клуба»:
— Я ужасно довольна, что это случилось! В 2006 году, когда я привезла ту вторую часть архива-коллекции, мы сразу начали говорить о том, что нужен исследовательский центр такой коллекции в пяти языках. Каждая монография, которая посвящена истории большевизма, Голодомора, истории Российской империи, — такой коллекции в Украине и на постсоветском пространстве не существует. Мейс покупал каждую книгу, которая касалась его исследований, его интересов. Я думаю, что такая коллекция в университете — это база, чтобы начать настоящее исследование этого межвоенного периода, который, к сожалению, еще даже институты в Украине не брались изучать на квалифицированном уровне без идеологического заказа, построенном на фактах и на происходивших событиях. Я ужасно горжусь тем, что, наконец, это случилось! Мы этого ждали четыре года. Я думаю, что это будет и как определенная выставка для тех, кто хочет прийти посмотреть на эту коллекцию. И желательно, чтобы это были не только исследователи из Украины, но и из России, Беларуси, да и из всего мира. Это — красивое место, и это — Украина, где происходили эти события. Поэтому, если Центру удастся приобщить исследователей со всего мира — это было бы осуществлением той мечты Джима Мейса, когда он завещал эту коллекцию университету.
КСТАТИ
Этими выходными на Полтавщине неизвестными было разрушено памятник жертвам голодоморов и политических репрессий. За сообщением представителя отдела по связям с общественностью управления Министерства внутренних дел в Полтавской области, вандалы сбили с постамента фигуру скорбящего ангела...
Остается надеяться, что виновные будут найдены и наказаны.
