Три часа в незнакомом городе — вроде мало, но если день солнечный и нарядный, а город — это желание не уходить дальше одной прекрасной улицы Гданьска Длинной — то выходит очень даже немало. Гид привычно держал наш маячок-табличку с названием турфирмы — и рассказывал о королевских кортежах, которые когда-то въезжали в Гданьск, о Золотых Воротах, верхушки которых венчают каменные фигурки-символы того, что горожане почитали всегда: мир, свободу, богатство, славу, согласие, справедливость, набожность, разум: о великолепных фасадах ренессансных зданий — и вдруг услышали от случайного прохожего: уберите свою табличку. Мы не любим, когда о нашей истории рассказывают иноземные гиды.
Прозвучало это без злости, но тоном приказа, а вступать в полемику не было ни времени, ни желания. И все же вырвалось: если вы ждете туристов — миритесь с их многообразием, они в вашу казну принесли деньги. Поднимите голову — фигурки на Золотых Воротах напоминают и об этом.
Возвращение в реал только минут на пять нас притушило, но тотально-веселое настроение путешественника — неприкосновенно, так что, немного потусовавшись у фонтана Нептуна, решили подарить себе автономное время — каждый гуляет, как хочет. В поисках уютного местечка, где можно было бы выпить кофе, почему-то оказалась у антикварной лавки, вернее, сначала остановилась у ее витрины, где были выставлены акварели, рассказывающие и о Гданьске — о его Кладбище несуществующих кладбищ. Сначала поразило название, а потом, рассматривая работы художника, узнавала, что этот памятник был основан в честь всех безымянных людей различных религий и национальностей, живших и умерших в Гданьске. Прочитала под работами, что неповторимое кладбище символизирует святыни, составленные из живых деревьев, каменной колонны в форме старых треснувших пней, гранитной плиты алтаря, опирающейся на остатки старинных надгробий... Сложный этнический котел, место, где мирно сосуществовало множество разных культур, религий и языков, как бы переместилось сюда, став своеобразным гимном жизни и уважения к тем горожанам, которые были в прошлом общественностью старинного города.
Хозяйка лавки вышла на порог и, уловив мой интерес, откровенно призналась как бы сама себе, но в то же время надеясь на понимание: почитать-то мертвых бывает гораздо проще, чем интеллигентно ладить между собой при жизни.
Неожиданно уловила запах кофе, вспомнила, что ищу-то кофе, стоит ли задерживаться, — но все эти мысли оборвались, так как оказалась уже внутри лавки. «У меня есть кофейная мебель», — услышала от Марийки-хозяйки. «А кофе?» — хотела спросить, но прозвучало опережающее: «У меня кофе лучший, хоть им и не торгую. Я угощаю». Сознаюсь, обаяние кофейного кресла начало со мной свою игру — и оказалось, что, когда-то спрессованное из кофейной шелухи, оно так тонко умеет тебя готовить к кофепитию, что точно с хозяйкой заодно. Вдруг начали мы болтать, как давние подружки, обо всем и пришли к простому житейскому выводу: нас обычно что радует, то и огорчает, и хорошо быть долго взрослой, но не старой, чтобы не покидало время для удовольствия расшифровывать загадочный, по-простому сложный и по-сложному простой житейский дресс-код. Путешествовать, одновременно подумали мы. Искренний теплообмен нашего разговора, так случайно возникший, подсказал, что женщина — одинока, и что общаться ей с незнакомыми людьми намного проще, и что приглашала она в кофейное кресло не только меня. Тут нет своеобразного приема, ведь такую артистическую гостеприимную атмосферу не создать архитектурными и прочими уловками. Для этого надо так жить. И вот придумала она, прежде всего для себя, эксклюзивные десерты — кофе с приятным городским настроением. Впрочем, и мне того же хотелось.
«Мужчин не приглашаю, — слушала Марийку. — Они обычно настолько самонадеянны, с откровенно завышенной самооценкой (не все, конечно), а мне просто хочется поболтать с людьми из разных стран. Это — моя независимость. Не навязываться, а как бы играть с собственным настроением в нечаянные прятки. Я любопытна, люблю людей, и общение меня заводит. Путешествую часто одна или с подругой и знаю всему цену. Сама зарабатываю, потому для меня нет ничего бесплатного. Хороший друг — большая редкость, а крепко грешащий донор мне не нужен. Считаю себя свободной, а не одинокой, и, как говорят, уважаю состояние своей автономной планеты и уважаю состояние других планет вокруг меня. Люблю свое уединение, а когда хочу, его нарушаю, как сейчас». Потом мы болтали о любимых сумках, лишнем весе, о том, что выросшие дети частенько слушают тебя вполуха, а хочется ответного понимания, и что ошибкой многих мужчин, даже самых умных, есть глубокое убеждение, что все, что женщине нужно знать, она может узнавать от него, мужчины...
Так в стиле пэчворка — лоскутной техники — прошли мои три часа в Гданьске. Когда мы собрались у автобуса, чтобы двигать дальше, все делились впечатлениями, дразнились приобретенными янтарными обновками. Мне оставалось честно признаться, что свободное время провела в кофейном кресле, беседуя сама не знаю о чем.
Почему же мне было так хорошо?..
