Говорят, что открытия, творческие озарения можно найти на грани: науки и искусства, науки и литературы, литературы и музыки — т.е. на грани чего-то, как будто совсем несовместимого. Например, какого откровения можно ожидать, совместив кофе со сладким перцем или сливки — с зернами граната, спрашивает героиня писателя Александра Жовны в его повести «Эксперимент», по которой Роман Балаян снял фильм «Ночь светла»? Неизвестно какого, следует попробовать... И новомиргородец из Кировоградщины, воспитатель-дефектолог детского дома, писатель и коллекционер, режиссер, сценарист и актер Александр Жовна так и живет: как результат, вместе с Балаяном, украинскими и русскими кинематографистами сняли уже четыре фильма — «Партитура на могильном камне», «Ночь светла» (картина недавно демонстрировалась на Днях украинского кино во Франции), «Second hand» и совсем свежую полнометражную ленту «Маленькая жизнь», к премьере которой сейчас он готовится.
ТАМ, ГДЕ НЕ БЫВАЕТ ГЛЯНЦА
Чтобы найти контрасты, Александру Жовне далеко ходить не нужно: уже много лет он работает преподавателем в Новомиргородском детском доме второго профиля, где воспитываются, учатся и живут до 25 лет дети с особыми потребностями— дауны и имбицилы. «Меня норма не потрясает», говорит писатель-воспитатель. Что ж, происходящее здесь, может растрогать даже камни. Особенно — сочетание крайней беспомощности и наивности 137 детей-воспитанников и великодушной самоотверженности 42 воспитателей, которые хорошо понимают невеселые перспективы своих подопечных. Их здесь пополам — юношей и девушек, от большинства отказались родители. На первый взгляд, дети (и семилетних, и 25-летних здесь называют детьми, а говоря об их возрасте, употребляют слово «годики») — кроткие, мирные, сдержанные. Но — только на первый.
— У детей — не только умственная отсталость, почти у каждого — букет болезней (слабое сердце, внутренние органы, эпилепсия, психические расстройства)... Да, есть приступы агрессии, шизофрении, эпилептические приступы. Но это наши дети, и когда после приступа ребенок открывает глаза, он должен видеть кого-то возле себя, и его необходимо подержать за руки во время этого... Сегодня он кричит и ссорится, а завтра прижимается к тебе и называет мамой, — говорит заместитель директора дома Светлана Пухлий.
Это — только небольшие штрихи о бедах, с которыми живут глубоко отсталые дети, для тех, кого Бог миловал быть лично связанным с таким заведением. А в рассказах и повестях воспитателя Александра Юрьевича, который часто обращается к теме нездоровой психики, речь идет и о щемящих деталях жизни, обделенных судьбой людей («Напрасное дело представить, что это. Слепо...глухо...немо...»), и о неуставных отношениях, и об историях безумия и суицида. Конечно, далеко не все пишется «с натуры», в произведениях есть много фантазии. Особенностью же творчества Жовны является то, что оно насквозь пронизано драматической темой смерти, даже если нет смерти физической. Не потому ли, что хорошо знаком с дальнейшей судьбой своих воспитанников (после 25 лет — дом престарелых или психоневрологическая больница), Александр Жовна, не зная как закончить историю, находит для своих героев именно такой «выход»?
— Меня интересует жизнь людей, которые отличаются от тех, кого мы называем «нормальными». Нарушение функций коры головного мозга освобождает подкорку — то, чего не происходит у нас. У нас — постоянный контроль, а у них он малый или отсутствует. Они живут эмоциями и являются искренними. К сожалению, они не понимают книжек, которые я пишу. Это — «норма», — объяснил писатель.
Кстати, работники ГК «Фокстрот», при поддержке которого состоялась презентация книжки Александра Жовны «Ее тело пахло зимними яблоками», рассказали, что нередко воспитанники дома убегают из психоневрологических больниц в Новомиргород, потому что считают, что здесь — их дом, и часто-густо становятся местными бомжами. «И такие у Жовны есть друзья», — констатировала Людмила Лозовая из «Фокстрота».
КАТАРСИС ДЛЯ «НОРМЫ»
Но сам Александр Жовна не хочет чтобы его обвинили в некрофилии — он пишет, снимает фильмы, и уже сам пробует себя в режиссуре, ведь творчество — это рождение, каждый раз новый виток духовной жизни. Кстати, Роман Балаян, который вносил своих коррективы в киносценарий, по словам Жовны, в драму вносит «мело».
Катарсис (духовная очистка, освобождение) — это цель кинематографических страданий сценариста и режиссера Жовны. Умственно отсталые инвалиды катарсис могут получить и тогда, когда Юрьевич катает их на своем экстравагантном «мерседесе», но для нормальных людей катарсис по большей части возможен через слезы. «Я хочу, чтобы люди плакали, когда будут смотреть «Маленькую жизнь», — говорит воспитатель-режиссер. «Маленькая жизнь» — недавно снятый фильм о мальчике Филиппке, нарисовавшем на дощечке икону святого Пантелеймона, веря, что он исцелит больную девочку, которая ему очень понравилась. Девочка выздоравливает, а мальчик, по сценарию, умирает. Икона же, о которой идет речь — у него, у Жовны.
— Когда-то я увлекался коллекционированием икон. Одну с изображением святого Пантелеймона мне подарила старообрядница из Новомиргорода Наталья Калашникова. Сразу было видно, что святого рисовал не профессиональный иконописец — в рисунке угадывалась детская рука. Вот и вышел такой рассказ, — говорит Александр Жовна. (Кстати, как рассказал 20-летний воспитанник дома Сергей Горбенко, Александр Юрьевич занимается с ними рисованием, вообще дети много времени уделяют рукоделию, и на стенах актового зала у них висят очень красивые, аккуратно сделанные аппликации, вышивки, рисунки.) Кто знает, может существует где-то в параллельном мире этот Филиппок, которого выдумал Жовна для своего рассказа (в мире нет ничего нового), потому что сам автор все непонятное воспринимает, как параллельную жизнь, параллельное сознание. А, следовательно, существующее.
Нужно отметить, что на конкурсе, объявленном Министерством культуры и туризма Украины на лучший социально полезный сценарий, рассказ Александра Жовны «Маленькая жизнь» признали лучшим. По условиям конкурса, съемки фильма должно профинансировать министерство. Но подошло время и потребовалось снимать зимнюю «натуру», а денег не было. Опять же выручил «Фокстрот».
Александр очень любит творчество Антона Чехова, а называет себя «человеком, который увлекается»: в начале, как уже упоминалось, коллекционированием марок, затем — икон, старых авто, писательством, а теперь — кинематографом. К тому же, он сумел привлечь бизнесменов «Фокстрота» к созданию важного социального проекта «Большое сердце маленькой жизни». Его суть — проводить среди воспитанников интернатов творческие конкурсы и помогать им после окончания учебного заведения устроить жизнь. Собственно, и название этого проекта принадлежит господину Жовне: он говорит, что дети, с которыми работает — с маленьким умом и большим сердцем.
Александр Жовна благодарен друзьям-бизнесменам за огромную поддержку, но не менее он благодарен и своим подопечным. Говорит, что раньше мечтал о Киеве, а теперь и не думает. В детском доме его всегда ждут дети — что приедет Юрьевич. Самое главное, не известно, какое художественное произведение благодаря писателю Жовне, спроектирует на бумагу чье- то освобожденное подсознание — чей-то кофе с перцем или сливки с гранатом. Вероятно, на таких тоненьких мостиках, которые ведут от одного живого существа к другому, все по-настоящему и создается, как раз и происходят все самые важные в жизни встречи.
