«Из всех народов первым будет всегда тот,
который опередит другие в области
мысли и умственной деятельности»
Луи Пастер.
Читатель, наверное, сразу же подумает, что речь пойдет о ведущей роли науки в борьбе с глобальной эпидемией. И отчасти это так. Мы видим, как все, без исключения, страны, которые обладают достаточной научной базой и научными школами, включились в эту борьбу и уже добились серьезных результатов. Это касается как создания тестов, так и обнадеживающих результатов по разработке вакцин и лекарственных препаратов.
И мы можем смело сказать, что и Украина показала себя, благодаря еще сохранившейся нашей науке, вполне достойно. Украинские ученые были и остаются на высоте с самого начала пандемии: еще в феврале были созданы современнейшие ПЦР-тесты для выявления SARS CoV-2, Украина стала пятой страной в мире, наряду с Китаем, США, Германией и Россией, создавшей линейку ИФА-тестов, наши эпидемиологи, инфекционисты (к счастью, эта научная школа еще до конца не потеряна, остались такие замечательные специалисты, как, например, О.А. Голубовская) очень профессионально разработали рекомендации, медицинские протоколы лечения и, несмотря на все минусы государственной политики в отношении медицины и «медреформу», Украина относительно нормально справляется с эпидемией.
Но сейчас речь пойдет о другом. Пандемия, ударив не только по здравоохранению всех стран, но и, что крайне важно по их экономике, привела к состоянию, которое уже получило название коронакризис. Как заявил Френсис Фукуяма в своей недавней статье, промышленность большинства стран мира откатилась до уровня 90-х годов. Европа заявляет, что к уровню экономического развития 2019 года сможет вернуться только в 2022. И это только предварительная оценка. Ведь исходя из того, что мы имеем сегодня: появление нового, более агрессивного штамма коронавируса в Китае, новый всплеск заболеваемости во всем мире и в Украине, который многие эксперты уже называют второй волной пандемии, можно сказать, что 2022 – это еще очень оптимистический прогноз.
Кстати, сегодня мы можем уже наблюдать и политические последствия этого кризиса. Ведь, трудно сказать, носили бы события в США, которые волнами распространяются на другие страны, такой угрожающий характер, если бы им не предшествовали значительные экономические потери и взрывной рост безработицы.
Бытует мнение, даже в академической среде, что волна эпидемии схлынет в конце концов, и мы вернемся к тому, что было прежде, естественно с необходимостью наверстать упущенное. Мой ответ: не вернемся!
И не только потому, что за время эпидемии и потерь, которые ее сопровождают, мы сами изменились. А это действительно так: мы начали больше ценить человеческую жизнь, личное общение с людьми, значительно поменяли шкалу ценностей, стали гораздо больше ценить наших врачей и медицину, понимая, что только мы сами можем обеспечить свою безопасность, а медицинскую реформу строить, исходя из наших интересов, а не навязанную нам извне. И, кстати, образцов, которым стоило бы следовать в реформировании медицины, как показал COVID-19, не так уж много. Можно присмотреться, разве что, к опыту Германии, Южной Кореи или Сингапура. Мы стали больше ценить науку, впервые за последнее время это слово уже неоднократно появлялось в риторике Президента, гораздо чаще стало звучать на различных телевизионных ток-шоу, в соцсетях.
Но при любой степени ослабления угрозы коронавируса, мы должны понимать, что простого выхода из этой ситуации не будет, так как мир погружается в долговременный кризис. Кризисные явления непрогнозируемо будут возникать в разных точках мирового пространства, периодически сливаясь и приобретая глобальный характер.
И начало развития такого долговременного кризиса мы уже явно ощущали в 2008-2009 годах, что привело тогда к обвалу финансовых, фондовых рынков, 15% -му обвалу экономики Украины, и мир из него до сих пор не вышел. Кризис незначительно сглаживался так называемой «политикой количественного смягчения», что в переводе на простой язык означает масштабную эмиссию, которая осуществлялась США, Европейским Центробанком, и которую все это время практиковал Китай. В последнее время на этом фоне мы видели масштабные финансовые вливания в связи с карантинными ограничениями экономики.
Более подробно об этом я писал в статье «Зачем Украине нужно развивать науку?» в газете «День» №22-23, (2020).
Итак, с завершением коронакризиса мы возвращаемся к тому глобальному экономического кризису, факт существования которого уже никто не отрицает. Для его преодоления имеется целый ряд способов, описанных классиками: например, война (мы этот вариант полностью исключаем) или «сжигание» лишних эмитированных денег через обесценивание акций предприятий, различных ценных бумаг и т.д. Это происходило в последнее время на биржах многих стран. Но заставить сегодня экономику бурно расти одними только мерами в финансовом секторе, различными регулятивными процедурами, искусственно создаваемыми конфликтами, наверное, не удастся. И причина здесь, по моему мнению, крайне проста: эффективность капитала, который вкладывается в сферы экономики с существующим на сегодня уровнем развития технологий, за редким исключением, крайне низка по сравнению с различными спекулятивными операциями на финансовых рынках, которые сейчас широко распространены.
Деньги идут туда, где можно извлечь выгоду. Это общее правило капиталистического рынка. Если невыгодно вкладывать в строительство нового предприятия традиционного машиностроения или создание традиционных материалов, или традиционную сферу услуг, то этого никто делать не будет. Например, в США только 20-25% финансов вкладывается в реальный сектор экономики, а все остальное уходит в финансовую сферу. У нас в Украине ситуация не лучше, хотя трудно сравнивать масштабы наших стран.
В чем же выход из этой, явно тупиковой, ситуации, которая грозит надуванием новых финансовых пузырей и новыми кризисами? Выход – в развитии тех технологий и направлений науки, которые создают качественно новые материалы, услуги, приборы, оборудование и т.д. Это будут именно те области, куда со временем будут перенаправляться реальные финансовые потоки, что приведет к реальному, а в ряде случаев и к взрывному росту.
Пандемия COVID-19 это только подтверждает: с какой надеждой и какие астрономические суммы планируют вкладывать в создание вакцин и лекарств от коронавируса. Но сегодня речь идет не только об угрозе COVID-19, мы видим масштабы развития других опасных заболеваний, например, онкологических или до сих пор непреодоленных болезней сердечно-сосудистой системы и многое другое. Еще одно перспективное направление – создание новых технологий получения органических продуктов питания. Или «сохранение молодости» и продление жизни. Я не говорю уже о решении экологических проблем. Сейчас буквально каждый день появляется все больше интересных результатов в нанобиомедицине, биофармации, создании новых материалов, новых космических систем, качественно новых аккумуляторов электрической энергии.
Динамичное развитие этих и многих других новейших направлений способно привлечь инвестиции глобального масштаба. Многие ученые называют этот этап новой технологической революцией, связанной с переходом к шестому технологическому укладу, то есть новому технологическому уровню экономики, который сегодня уже предсказывают многие специалисты. Принято считать, что смена технологических укладов проходит раз в 50-60 лет и именно на 20-е годы нашего столетия приходится начало новой длинной технологической волны.
Таким образом, получается, что практическая невостребованность науки на этапе затухания динамики предшествующего экономического уклада стала тормозом ее развития, а сейчас, при смене технологического уклада, она становится решающим фактором рождения новой мировой экономики. Другими словами, сегодня наука и «причина» глобального экономического кризиса, и «спаситель» новой, нарождающейся экономики, основанной на новом технологическом укладе.
Но если научные открытия часто являются всеобщим достоянием, широко публикуются, то создаваемые на их основе технологии – это уже тот ресурс, которым никто не делится, тем более с другими странами. И мы уже убедились в этом на примере Украины: ни с инвестициями, ни без инвестиций ни одна новейшая технология не обрела своего адресата у нас в стране, работают только те технологии, которые созданы еще в советское время, и разработанные за последние 30 лет у нас.
Поэтому, именно сейчас мы должны брать пример со стран, которые в условиях снижения своих экономических и финансовых возможностей принимают кардинальные решения, обеспечивающие будущее науки, технологий и инноваций.
Прежде всего, хочу вспомнить формулу успеха Великобритании, сформулированную буквально недавно Борисом Джонсоном: «Для противостояния вызовам будущего, мы будем продолжать инвестировать в самые передовые исследования и таланты, которые за этим стоят».
В это же время Макрон объявил, что бюджет на научные исследования и разработки будет увеличен на €5 млрд, а Министерство финансов Франции внепланово создало фонд объемом 150 млн евро, который будет замещать предполагаемые инвестиции в местные технологические стартапы, если ими заинтересуется «нежелательный» иностранный инвестор, в тех случаях, когда выгоднее, чтобы развитие этих стартапов стало национальным достоянием Франции. Планируется, что в следующем году этот фонд составит 500 млн евро. Канада выделила более 450 миллионов канадских долларов (около $333 млн.) на поддержку исследовательских центров на период пандемии, Samsung Electronics Co. потратил 5,36 трлн вон ($4,36 млрд) на исследования и разработки в первом квартале 2020 года и эти инвестиции превзошли предыдущий рекорд в 5,32 трлн вон в четвертом квартале 2018 года, в Hewlett Packard Enterprise заявили, что компания удваивает инвестиции в инновации и НИОКР в условиях экономического кризиса из-за пандемии COVID-19, литовский президент предложил учредить пост главного должностного лица, ответственного за инновации, чтобы более эффективно координировать исследования и новые разработки в государственных ведомствах. И аналогичных примеров, касающихся других стран, множество.
Почему это делается. Не потому, что есть лишние деньги – во время коронавируса их нет ни у кого, а потому, что эти страны понимают, что денег не будет вообще, если этого не делать. Так и вспоминается известное изречение президента США Рональда Рейгана: «США не потому вкладывают большие деньги в науку, что они богаты, а богаты они потому, что вкладывают деньги в науку».
Какие же шаги в этом плане предприняты у нас в Украине за время еще продолжающегося карантина. Пока одно – спасение Национальной академии наук Украины от секвестра бюджета на 2020 г. по так называемой программе «1230» на сумму в 300 млн гривен. И только благодаря тому, что было вовремя достигнуто взаимопонимание с некоторыми народными депутатами.
В общем тренде нового этапа научно-технического развития мира, новой научно-технической революции мы видим, что Украина уже не может себе позволить прежнее отношение к науке и, конечно же, к образованию. Эти те сферы, которые становятся главным фундаментом экономического суверенитета, да вообще суверенитета, не говоря уже о самом существовании страны, строящей перспективы на будущее.
Во всей буре эмоций, которые у нас вызывает Меморандум с МВФ, Программа Правительства, огромный дефицит госбюджета возникает логичный вопрос, где в нашей ситуации взять деньги на эти цели?
Но хотя такой вопрос часто ставится и ниже на него мы ответим, но он в принципе поставлен неправильно - с позиций рыночного фундаментализма. Если есть реальные ресурсы (материальные, трудовые, научные), то деньги выполняют лишь функцию приведения в движение и соединения этих ресурсов. Монетизация реальных экономических процессов - дело соответствующей денежно-кредитной политики Национального банка, миссия которого и состоит в обеспечении экономики необходимым количеством денег (не меньшим и не большим, чем необходимо, что гарантирует стабильность денежной единицы). Сейчас же денежно-кредитная политика, с одной стороны, душит экономику денежным голодом, с другой стороны, создаёт излишнюю ликвидность, принимая участие при этом в строительстве долговой пирамиды. Денежно-кредитная политика НБУ нуждается в кардинальных изменениях. И мы видим это сейчас в дискуссиях, связанных с подписанием Меморандума с МВФ, в частности, заявлениях Федерации работодателей Украины.
Но даже не ожидая так необходимых нам изменений в финансовой, кредитно-денежной политике можно очень быстро сделать то, что регулярно обсуждается во всех СМИ: наведение порядка в системе НДС, пересмотр так называемого «закона 1210», который неоправданно обогащает зернотрейдеров, я уже не говорю об оценках экс-министра финансов Игоря Уманского относительно бюджетных потерь на таможне, в налоговой системе и многое другое. А это трехзначные в миллиардах суммы. То есть, вопрос заключается не в том, где найти деньги, а в том, как навести порядок, чтобы перенаправить их на такой абсолютный приоритет, как научно-технологическое развитие.
К слову, благодаря уже сделанной работе по продлению сроков эксплуатации блоков наших АЭС, НАНУ уже точно окупила свое существование на ближайшие десятилетия.
Исходя из всего вышесказанного, у меня возникает вопрос: когда наступит четкое понимание со всеми вытекающими из него решениями, того, что Украина может существовать не только как развитое государство, а развитое суверенное государство только с опережающим развитием научной сферы. И я очень не хочу, чтобы этот вопрос остался риторическим.
