До того, как переехать на Волынь, эта женщина даже не видела аистов и не знала, как в лесу растут ландыши или барвинок, потому что родилась в Средней Азии, а род ее происходит с юга Украины, из Запорожской области. Однако именно она записала многочисленные легенды и бывальщины прибугского села Морозовичи, создала поэтические истории о происхождении волынских цветов и издала об этом книжку. Почему эту книгу издано под цветочным псевдонимом? Почему Татьяна Петровна Антонюк часто сочиняла свои легенды тайком, преимущественно когда... доила корову или варила борщ? Откуда черпала она такие подробности о Белой горе, девушке со старославянским именем Вида, болоте в форме гусыни, падчерицу, живьем похороненную злой мачехой, и другие удивительные легенды-бывальщины, которые благодаря ей не исчезнут теперь из человеческой памяти?
Ранней весной все луга на Волыни покрываются нежным ковром из маргариток. Эти не заметные по одному цветочки, когда их много, поражают своей неяркой красотой, хрупкостью и даже изысканностью. До поздней осени по тропинке среди маргаритковых лугов-ковров Татьяна Петровна ходит из Морозовичей в соседнее село Лежницу, где живет ее сестра. Нежные цветы всегда напоминали ей звездочки, что упали из неба. Но каково же было ее удивление, когда как-то услышала легенду о том, что эти цветы очень любила Божья Матерь, когда была еще ребенком. Она очень любила смотреть на звездное небо, и ей так хотелось, чтобы такая красота была и на земле. И по воле Божьей звездочки упали с неба на землю и стали цветами маргаритками.
Эта женщина ничего своего, собственно, не придумала. В народе издавна жило верование не только о звездах-маргаритках, а даже о том, что счастье человеческое живет в тюльпане, что цветы ландыша — это слезы Богоматери, когда казнили ее Сына, а красные ягодки, которые появляются на месте белого ландышевого цвета, — это как капли Божьей крови. Все народные верования о происхождении цветов Татьяна Петровна просто изложила на бумаге, придав им стихотворную форму. Так появились повествования о святоиванском зелье, васильках, мать-мачехе и калине, девясиле, кукушкиных черевичках, первоцвете, бархатцах и даже омеле — «бабьем проклятии».
Кроме этих сказаний, Татьяна Петровна войдет в историю Морозовичей и потому, что единственная письменно изложила многочисленные местные легенды, которыми село и округа поразительно богаты и издала книгу «Легенды родного края в перепевах Татьяны Астры».
— Часто спрашивают, когда меня заинтересовали легенды. Но сначала меня заинтересовала местная природа, так как в Средней Азии совсем другие пейзажи. Игралась с детьми — и слышала то о Громуше, то о Белой горе. Меня интриговали эти названия, но почему-то никто из ровесников не мог ничего определенного рассказать ни о происхождении названий, ни об истории этих уголков села. Но однажды выпал мне счастливый случай...
В тот раз Татьяна Петровна возвращалась из второй шахты (Морозовичи за несколько километров от шахтерского Нововолынска), куда крестьяне ходили в магазин за хлебом. И встретился ей местный дедушка, который на терриконе собирал дрова и уголь. Ему было очень трудно везти тележку, потому женщина помогла. И он первым рассказал ей о диковинах Морозовичей. Сначала ее сказаниями увлекались домашние, а рассказывала Татьяна так интересно, что свекор как-то назвал ее «Гамброхом» — жил когда-то в селе искусный рассказчик с таким именем. Работая в детсаду сначала воспитателем (а затем два десятилетия — и заведующей), Татьяна Петровна рассказывала местные легенды деткам. Детки выросли, пошли в школу — и начали друг за другом прибегать, чтобы снова и снова рассказала им о родном селе.
— Эти беседы забирали столько времен, что я решила записать легенды, — говорит Татьяна Петровна. — А что и записывать не было когда, потому что у сельской женщины куча хлопот, то решила: буду записывать в дороге. А в дороге как лучше записывать? В стихотворной форме. Так и повелось. Еду на совещание в райцентр, дою корову или варю борщ: уже и придумала несколько строф. Потом быстренько их переносила на бумагу.
Часто легендами приходилось заниматься... и тайком. У нее муж был очень болен. Афанасий, признается, как будто ревновал ее и к легендам, и к стихотворениям.
Чтобы не нервировать мужа, она придумала псевдоним.
— Ночью мне приснилось много цветов, и больше всего среди них было астр. И я как будто прозрела: есть псевдоним! И моя фамилия начинается на А, и астры называют цветами печали, а ее и в легендах, и в моей жизни хватает. Так и стала я вместо Антонюк — Астрой.
Через год после того, как в 58 лет внезапно ушел из жизни измученный болезнями муж, Татьяна Петровна потеряла и младшего сына. Его смерть тоже была неожиданной и внезапной, и после нее мир для матери перестал быть цветным... Однако именно он настоял, чтобы мать собрала написанные ею легенды в книжку. Поэтому должна была ее издать хотя бы ради его памяти и посвятила ему. Издательство, невзирая на поддержку и отдельных людей и организаций, вытягивало из автора чуть ли не все домашние доходы. Поэтому осмелиться на дополненное издание, ведь интересного материала хватает, женщина не в состоянии. Даже собраны педагогами района деньги как помощь на похороны сына, не посмела взять себе, а передала школам на собранную сумму определенное количество своих книг. Потому что уже почувствовала, как эта книжка нужна людям. Когда возвращалась из Нововолынска с тяжелыми тюками, неожиданно на автобусной остановке в Морозовичах на велосипедах ожидали ее добровольные помощники. Дети готовы были везти любой груз, чтобы получить в подарок и себе одну книжку местных легенд.
Наверное, каждое село имеет свои легенды, сказания и бывальщины. Но не каждому повезло иметь такого искусного пересказчика. Об этом думаешь, когда слушаешь Татьяну Петровну.
— Есть у нас интересная местность, которая называется Язвыны. Одни уверены, что такое название из-за углублений-язв в земле, а мне ближе по душе поэтическая версия. Вроде бы жилы там мужчина и женщина, у которых была дочь Ксана. Это уже как в нашем селе назовут: или Ксюня, или Ксеня, или Оксенька. А дальше, как в сказке. Умерла родная Ксанина мама, в дом пришла мачеха. Впоследствии погиб отец, и мачеха очень издевалась над падчерицей, очень злая была женщина, за что и прозвали ее Язвой. Близ того дома было озерцо, в котором били источники с очень холодной водой. Еще мой свекор помнил его, как и то, что прозывали Бездной. Как-то, когда Ксана прибежала к источникам за водой, ее увидел один из парней. Она очень запала ему в душу, однако мачеха собиралась отдать ее замуж за старого паромщика, который был самым богатым и не претендовал бы на приданое-землю. Поэтому наварила она отравы, обманом напоила ею Ксану. Она легла и уснула мертвым сном. Однако ее любимый видел, как мачеха что-то выливала за плетень (это были остатки отравы), как кот лизнул листок лопуха и здесь же упал. Ксану похоронили, а кот... ожил. Здесь ее любимый все понял. Девушку откопали еще живой, а мачеху покарали. И уже когда легенду я записала, разговорилась с одной женщиной на нашей же улице. Она аж руками сплеснула, потому что ее бабушка жила за тем кладбищем, на котором погребали Ксану, и бабушки рассказывали, что там-таки погребали живую девушку. Так часто бывает: думаешь, что легенда, а в действительности — бывальщина, — говорит Татьяна Петровна.
