Мы стояли и болтали взахлеб, как бывает при встрече людей, симпатизирующих друг другу. Тонизирующе насыщались не только вспоминая, но и радуясь, что настоящее весьма творчески насыщено. В общем, стрекотали на одной волне.
Всегда приятны люди не болезненно амбициозные, те, кому отпущены и способности и успех, но природная деликатность умеет притушевать все это, не позволить выпячиваться без надобности, те, кто получает удовольствие от самого процесса приближения задуманного. Такой и была моя собеседница — филолог по образованию, искусствовед по жизни, утонченная как внешне (ни одной яркой краски, вульгарной детали в одежде, стрижке), так и внутренне-начитанная, быстрая на решения, творчески не терпеливая, из тех, кто задумал и сделал. Правда, услышав такой перечень, Ира рассмеялась. Да ты что! Меня все называют ленивыми сливками. Друзья уверены, если бы была поактивней да понахальней, достигла бы гораздо большего.
Надо сказать, что всю жизнь попадались ей мужчины слабые, всегда решала она и за все отвечала — от умения заработать до прочего. Отвезти-привезти, забить гвоздь, привесить картину, которую сама приобрела — тут помощь была. На подхвате, одним словом. Мы смеялись, попивая хорошее вино, и она мне призналась, что вдруг совершенно неожиданно встретила в свои 55 яркую любовь, правда, на расстоянии трех часов лета от Киева. «Представляешь, — услышала, — мне по жизни его не с кем сравнивать, и только теперь поняла смысл слов, слышанных множество раз от других — мой мужчина. Знаешь, как он меня называет? Мой барбар. Это так мой француз воспринимает слово варвар. У него и его друзей с детства сидит определение — штамп: славянские варвары. Так стала его варваром, вернее, барбаром. Теперь полгода живу там, а полгода в Киеве. Сейчас лечу к нему, в его дивный дом с садом. По телефону сказал, что в саду еще есть сливы, и он их для меня бережет. Когда-то в школе с углубленным изучением языка я добротно управлялась с французским, но сейчас непросто. Он тоже не владеет ни русским, ни украинским. Тем не менее, мы чудесно понимаем друг друга, и он переводит друзьям то, что я говорю. Умора. Мы встречаемся для радости, что существенно сокращает расстояния. Его пристрастие (имеет свою художественную лавку) мне тоже близко. Так стали помогать друг другу и окружающий мир сегодня — один на двоих. Лениться теперь совершенно некогда, хочется весь мир повидать, значит, работать будем шустрее, возведя темп в квадрат. Там, знаешь, деньги тоже не падают с неба, и хоть он имеет пенсию в две тысячи евро да свой магазин, для Франции это скромные деньги. Правда, когда он услышал, что у меня пенсия 600 гривен — онемел. Впрочем, кто не онемеет. Конечно, зарабатываю во много раз больше, иначе как выжить. Такая пенсия, кстати, у всех художников, потому, крутятся каждый из них, как белка в колесе, в погоне за какой-нибудь стабильностью».
«Недавно вот приятельницу — начинающего скульптора-керамиста — чуть не побили на Андреевском спуске, — в подтверждение своих слов вспомнила моя собеседница. — Та, имея роскошную мастерскую, подаренную успешным мужем, вдруг раскрылась как очень интересный мастер. Поработав год с воодушевлением и страстью долго ожидающего своего часа человека, накопила достаточно много своих работ. Не шаблонных, а оригинальных, ярких, над замыслом и воплощением каждой скульптуры хорошо помучилась. Не имея опыта выживания, а движимая только желанием проверить себя и оценить на людях, вывезла свои работы на Андреевский для продажи. Помню, тогда еще ее переспросила, зарезервировала ли она загодя там место. Да ничего, — услышала самонадеянный ответ. Мне Никита поможет, это ее 16-летний сын.
Наутро они так и поступили. И слава Богу, что буквально через полчаса подъехал некто и купил у нее сразу все три работы, чем доказал хозяйке, что мыслит она действительно изобретательно. Вот тут как раз их чуть и не побили. Мало того, что вклинилась чужая богачка и у нее сразу все купили, а нам детей иногда кормить нечем и стоим тут часами... В общем, вовремя смылись, от греха подальше.
Интересно, что ты будешь делать с деньгами? — встретил ее муж, удивленный таким успехом. Он, надо сказать, по-настоящему серьезно не относился к увлечению жены, а тут задумался — молодец, однако. С деньгами, — не волнуйся, услышал ответ, — это только начало. Муж все же заволновался — не хватало еще, чтобы стала жена совсем самостоятельной. Одни нервы, главное, чтобы от семьи не оторвало, — мелькнула у него нелепая мысль. Правда, вслух ничего не сказал, но удручился. И чего этим женщинам не хватает»...
