Весна! Повальный авитаминоз в сочетании с неконтролируемым гормональным возбуждением приводят к острым приступам любовных переживаний. Удар и по телесному здоровью и по сознанию! Именно в это время уместно вспомнить о приближении дня рождения вождя мирового пролетариата — Владимира Ильича Ленина. Чтобы не делать скучной очередную его годовщину( 22 апреля), вспомним политическое значение этого события в соединении с весенним настроением, то есть постараемся рассказать о личной жизни Ильича. Ведь ей совершенно не уделяли внимания советские источники информации.
Сейчас хоть появились американские исследования. И надо сказать, там не так уж много ерунды. Даже недавний штатовский художественный фильм «Сталин», показанный по ТВ, опроверг мнение о предвзятости изображения американцами наших до смерти любимых вождей. Напротив, они в своем анализе этих личностей демонстрируют определенную глубину и свежесть взгляда. Ведь у нас свои крайности. Мы-то Владимира Ильича знаем с детства. Разве можно не запомнить это добрейшее лицо, которое лукаво прищурившись, глядело на нас со второй страницы букваря. На его день рождения я во втором классе (1975) даже три пятерки специально получил. Почтил, таким образом память великого деятеля.
Ленина мы, в основном, видели в «Ленин в Октябре». Или «...в 18-м». Что весьма символично. С другими месяцами и годами мы его не связывали. Только революционная героика. Со щепоткой лирики. Любовная лирика ленинианы сводилась к фразе «Наденька, нельзя ли еще чайку».
В 80-х появились публицистические пьесы Шатрова. Во времена Перестройки они пользовались колоссальным успехом. Как выяснилось, Владимир Ильич посещал с Крупской студенческие общежития. По человечески недоумевал, чем им может нравиться Маяковский, и старомодно защищал Бетховена. Оказывается, с вождем можно было даже спорить. Молодежь дружно набрасывалась на него и ни капельки не боялась. Такого рода художественные выкрутасы в середине 80-х были в новинку. Однако, когда Перестройка перешла к своей завершающей стадии, на граждан посыпались тома Солженицына. По стране прокатилось «Красное колесо». Там Ленин предстал законченным диктатором, страшно волевой и зверской личностью, создавшей, к примеру, первые крестьянские концентрационные лагеря.
Все это время он у нас общался с грибниками, печниками, пенсионерками, революционными матросами (на броневике), и меньшевиками. Какое- то знание им мира женщин, отражалось у него в том, что проштрафившихся товарищей он обзывал «политическими проститутками». И это в общем, при внимательном, фрейдистском анализе, тоже кое о чем могло бы сказать. То есть половая и политическая сферы для вождя революции являлись единым целым.
Вернемся к американцам. Они, как известно, народ падкий на коммерческую конъюнктуру, и разумеется, одни из самых первых накропали работы на подобную тему( наших исследований и по сей день не слышно). Гитлера они не пощадили( прилагают целый спектр извращений и список его любовниц, покончивших самоубийством. По-видимому, его забавы плохо сочетались с официальным образом «Наци №1»), Мао тоже (Великий Кормчий иной раз позволял себе неслабо отдохнуть от штурвала, считая, что «количество женщин продлевает мужчине срок жизни. Учитывая, что скончался он в 83 года, эту теорию можно признать правильной), а вот, что касается Ленина, то они создают образ романтика.
Да, Владимир Ильич к дамам относился без фамильярности, но требовал политподкованности. Именно на основе общих идейных интересов он влюбился в Надю Крупскую.
Окончив гимназию, она имела право преподавать в качестве домашней наставницы русский язык и математику, но гораздо больше этих дисциплин ей понравился «Капитал» Маркса ( ее отец был офицером и дворянином, но принимал участие в революционном движении). Поэтому, уйдя с Высших Женских курсов в Петербурге, она оказалась в марксистском кружке. Роману Крупской и Ленина способствовало их участие в «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса». После получения срока 7-месячного заключения Надя едет за любимым в ссылку в Шушенское. Где история «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» заканчивается их брачным союзом (1896). Ей было 27 лет, Ульянову — на год меньше. В молодости Надю считали симпатичной брюнеткой, но впоследствии ее внешность стала гораздо менее привлекательной. Что позволило писателю Эренбургу ернически заметить: «Достаточно разок взглянуть на Крупскую, чтобы понять — женщины Ленина не интересовали». Это не так.
Уже в эмиграции Ильич увлекся таинственной аристократкой Элизабет де К. Однако, не смотря на то что она была из богатых слоев общества, ориентация у нее была правильная — красная. Ее привлекали «экстремальные мужчины», и знакомству способствовала репутация Ленина, как опасного революционера. Элизабет де К. нравилась «подпольная любовь», со всяческими паролями и секретами. Профессиональная деятельность Ильича автоматически накладывала отпечаток на характер его личной жизни. Короче, эта дама себя чувствовала чем-то вроде подруги Джеймса Бонда. Ее привлекала острота приключений с революционером, за которым она один раз даже последовала в Питер и видела реакцию на Ленина митингующих. Чистый адреналин!
Однако она разошлась, говорят, с ним во взглядах на свободу граждан. У Ильича ( кстати вполне оправданно, без панибратства, так называть большевистского лидера, ведь даже первая партийная кличка у него в 24 года была Старик) все больше крепло мнение, что публику надо гнать к счастью силой. Минуя свободу.
В 1909 году в Париже он повстречал свою вторую «самую большую любовь» — состоятельную разведенную даму Элизабет Д’Эрбенвиль Арманд.
Француженка по происхождению, дочь комедианта из мюзик-холла, после смерти отца она перебралась в Москву, где учительствовала ее бабушка и тетя. Восемнадцатилетняя Элизабет вскоре привлекла к себе внимание двадцатилетнего Александра Арманда — второго сына богатого текстильного мануфактурщика. Они сыграли свадьбу, поселились в пригородной усадьбе. Элизабет родила пятерых детей.
Но ей претило «тихое обывательское» течение жизни. Она увлеклась младшим братом своего мужа Владимиром и его революционными идеями. Тогда же она познакомилась со статьями Ленина. Ей понравился его «негодующий стиль». Брало! Она вступила в большевистскую организацию. Побывав в Стокгольме, она приехала в Россию в 1905 году, чтобы участвовать в революции. Но не успела насладиться революционной героикой, как ее через два дня арестовали. Выйдя из тюрьмы через девять месяцев, она стала партийным курьером. Затем загремела в тюрьму еще пару раз. Инесса бежала из ссылки и тайно перебралась во Францию.
Ленин и Крупская встретили ее в Париже, как революционную знаменитость. Владимир Ильич настоял, чтобы ее поселили в той же гостинице, где он жил с супругой, в номере напротив.
Как многие мужчины в сорок лет Ильич, глядя на сексапильную, красивую женщину, да еще и пламенную революционерку — почувствовал «второе дыхание».
По свидетельству Анжелики Балабановой, участницы Коминтерна,( в будущем — любовница Муссолини) «Арманд педантично одевалась, как стопроцентная большевичка — всегда в одном и том же суровом стиле. И как стопроцентная большевичка думала и говорила. Она свободно владела многими языками. И на любом из них дословно цитировала Ленина». Кому же из мужчин на месте Ленина не пришлась бы по душе такая поклонница?»
Кроме того, у них совпадали вкусы в искусстве. Она так же из композиторов предпочитала Бетховена, а из писателей — Чернышевского.
«Несовпадение», конечно, было только с третьей стороной любовного треугольника — законной супругой. Но Крупская не препятствовала развитию романа. Однако далось ей это нелегко. Вероятно, поэтому Надежда Константиновна считала, что «в Париже пришлось провести самые тяжелые годы эмиграции». Она не устраивала сцен ревности. Да и Ленин бережно попытался удержать ее возле себя, а не идти на развод. Женщины даже подружились. Крупская говорила, что искренне привязалась к Инессе и ее детям. Она писала, что «в доме светлее, когда входила Инесса».
В 1914–м году они расстались, поскольку Ленин по ревделам отправился с Крупской в Краков. Арманд очень скучала по Ильичу. Их переписка изобиловала лирическими пассажами.
«О, мой дорогой, мы с тобой разлучены! — писала она из Парижа. — Какая это пытка! Глядя на знакомые места, я слишком ясно, как иногда прежде, понимаю, сколь огромное место ты занимал в моей жизни. Здесь, в Париже, вся наша деятельность тысячью нитей связана с мыслями о тебе. Даже сейчас я смогла бы обойтись без поцелуев, лишь бы только увидеть тебя. Изредка беседовать с тобой — какое счастье, и кому от этого было бы хуже? Почему я должна от этого отказываться?»
Однако любовный треугольник слегка «коробило». «Ты спрашиваешь, не сержусь ли я на то, что ты «довел до конца» разрыв. Нет, не думаю, что ты это сделал по собственной воле. В Париже в наших отношениях с Н.К. было много хорошего. В одной из последних досужих бесед она сказала, что я ей стала дорога и близка лишь совсем недавно... Лишь в Лонжюмо (летней школе революционеров), а еще — прошлой осенью, когда мы корпели над переводами... Я к тебе очень привыкла. Мне так нравится даже не слушать тебя, а просто смотреть, как ты говоришь. Во-первых, у тебя так оживляется лицо, а, во-вторых, мне проще в такие минуты смотреть на тебя, потому что ты это не замечаешь...»
Крупская описывала их «триумвират» так: «Часами мы ходили по усыпанным листьями лесным дорожкам. Обычно втроем: Владимир Ильич, Инесса и я... Иногда сидели на солнечном склоне меж кустов. Ильич набрасывал тезисы своих речей, я учила итальянский, Инесса шила юбку и наслаждалась солнечным теплом».
В общем бедный Ильич разрывался между женой и любовницей, но «набросав все тезисы» и составив план действий с облегчением отдался еще одной своей страсти — революции. В марте 1917 вся троица вернулась в Россию в знаменитом пломбированном вагоне. Через некоторое время Ильичу, как известно, было уже не до лирических пертурбаций — он принялся с увлечением «разрушать до основанья старый мир» и «строить новый».
Арманд так же занялась этим кропотливым делом. Но, наверное, годы ссылок и напряжение сказались — в 1920 году она серьезно заболела. К тому же она почувствовала сильнейшую депрессию.
Незадолго до трагической развязки, Инесса писала в дневнике: «... Теперь я ко всему равнодушна. А главное — почти со всеми скучаю. Горячее чувство осталось только к детям и к В. И. Во всех других отношениях сердце как будто умерло. Как будто бы, отдав все свои силы, свою страсть В. И. и делу работы, в нем истощились источники любви, сочувствия к людям, которыми оно раньше было так богато. У меня больше нет, за исключением В. И. и детей моих, каких-либо личных отношений с людьми, а только деловые.’ Я живой труп, и это ужасно».
Она позвонила Ленину с просьбой, что хочет уехать во Францию восстановить силы. Ленин отсоветовал. Он боялся, что на родине ее арестуют и предложил поехать отдохнуть на юг, «к Серго на Кавказ».
Через месяц пришла страшная телеграмма: «Вне всякой очереди. Москва. ЦК КП, Совнарком. Ленину. Заболевшую холерой товарища Инессу Арманд спасти не удалось точка Кончилась 24 сентября точка Тело перепроводим в Москву Назаров».
Для Ленина это было потрясением. Возможно, только потеряв любимого человека, он осознал, как много она значила для него.
12 октября 1920 года состоялись похороны.
Анжелика Балабанова так описала Ленина: «Не только его лицо, но и вся фигура выражала такую огромную печаль, что я не осмелилась с ним поздороваться, даже малейшим жестом привлечь его внимание. Было ясно, что он хочет остаться со своим горем наедине. Он как будто съежился даже, кепка почти закрывала лицо; глаза, казалось, тонули в слезах, которые он сдерживал с трудом. Наш круг двигался, и он двигался вслед за людьми, не противясь, словно был благодарен людскому потоку, влекшему его все ближе к мертвому товарищу».
Александра Коллонтай так же считала, что смерть любимой сказалась на Ленине роковым образом, что «он, любя Инессу, не смог пережить ее ухода».
Действительно, вскоре его здоровье пошло на убыль. После 1922 года — он не у дел. В 1924 — умирает от удара.
Все выше написанное вроде бы не сочетается с жесткостью распоряжений Ленина ( см. Цитаты). Тем не менее — это один человек. Он отдавал распоряжения казнить тысячи людей. Но до конца ПОЧУВСТВОВАЛ СМЕРТЬ ТОЛЬКО ОДНОГО, САМОГО ДОРОГОГО ДЛЯ СЕБЯ ЧЕЛОВЕКА.
