Уже не один год в Украине продолжаются дискуссии относительно развития национального образования в целом и высшего — в частности. Речь идет прежде всего о том, что высококачественное образование и эффективная наука не стали первоочередными государственными приоритетами, что в Украине до сих пор не создано надлежащих условий для научной деятельности и обучения, что в таких условиях украинские высшее образование и наука, в том числе и академическая, ежегодно теряют тысячи ученых, докторов и кандидатов наук, что молодежь неохотно связывает жизнь с наукой и стремится работать за рубежом, и даже больше — учиться там же. О структурном несоответствии количества вузов в Украине, образовании как предмете роскоши, профдизориентации вступающих, а ,следовательно, несформированности профессионального выбора, о торможении движения относительно университетской автономии — в разговоре с проректором по научно-педагогической работе Львовского национального университета им. Ивана Франко Марией ЗУБРИЦКОЙ.
— В этом году во время вступительной кампании немало вузов столкнулось с проблемой недостатка абитуриентов — некоторым даже приходилось призывать выпускников вступать в их вуз. С вашей точки зрения, отразилось ли это на качестве набора первокурсников по Украине? Как обстоят дела с этим в университете Франко?
— Нынешняя вступительная кампания, по моему мнению, подчеркнула несколько тенденций. Прежде всего, как подтверждает статистика, достаточно большое количество вузов вообще не осуществило набор или набрало от нескольких десятков до 1-2 сотен студентов. Это является иллюстрацией проблемы очевидного структурного несоответствия количества вузов в Украине по отношению к количеству выпускников средней школы. Такое количество высших учебных заведений, как в Украине, не может позволить себе ни одна страна мира — даже страны с самым высоким уровнем инвестиций в образование, которые делают ставку прежде всего на качество и эффективность, а не на количество! Другой тенденцией (и на нее обратили внимание украинские эксперты и масс-медиа) является увеличивающееся с каждым годом количество украинских абитуриентов, которые вступают в заграничные университеты. Речь идет не об ограниченном круге детей самых зажиточных граждан Украины, которые уже давно учатся в самых престижных университетах Великобритании, Канады и США, где плата за обучение достаточно высока, — говорим о тех высоко мотивированных и одаренных абитуриентах, которые набрали высокие баллы во время ЗНО и уже получили сертификат, подтверждающий знание иностранных языков. Интересно, что в этом году Польша впервые опубликовала официальную статистику числа студентов-иностранцев в польских университетах. Среди них лидерство удерживают украинцы: за последние шесть лет почти 7 (!) тысяч человек избрало местом своего обучения именно польские университеты. И, наконец, резкое сокращение числа студентов платной формы обучения в большинстве украинских вузов свидетельствует о том, что образование в условиях финансово-экономического кризиса становится для рядовых украинцев предметом роскоши. В то же время в обществе растет недоверие к качеству образовательных услуг украинских вузов, и, что более важно, к постоянно увеличивающемуся разрыву между знаниями, полученными в университете, и возможностью их практического применения по профессиональному направлению. Асимметрия между образовательными услугами и развитием национального рынка труда становится источником социальной фрустрации выпускников украинских вузов.
Что касается нашего университета, то ко всем упомянутым тенденциям необходимо добавить еще фактор столицы, когда значительная часть абитуриентов с высокими баллами ВНО, которые подали документы в наш университет, все же предпочли столичный вуз, очевидно, руководствуясь рассуждениями о более широких возможностях будущего трудоустройства и профессиональной карьеры.
ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ДЕЗОРИЕНТАЦИЯ
— Как вы оцениваете сравнительно новые элементы вступительной кампании, в частности систему электронного вступления?
— Электронное вступление должно было прежде всего облегчить работу приемных комиссий и обеспечить информационную прозрачность хода вступительной кампании. Вместо этого технические проблемы функционирования Единой государственной электронной базы по вопросам образования (ЕГЭБО), к сожалению, привели к непрогнозируемому усложнению работы приемных комиссий. Еще одной проблемой стала информационная дезориентация вступающих в должность из-за расхождения баллов на сайтах вуза и сайте системы «Конкурс». Наш университет послал в МОНМС предложения относительно изменений Условий приема в вуз на 2013 год, среди которых, в частности, была обоснованная целесообразность создания базы данных документов льготных категорий поступающих, что усовершенствует работу приемных комиссий, которые не будут нуждаться в осуществлении «юридической идентификации» документов. Также наши предложения касались необходимости зафиксировать украинский язык и литературу в качестве обязательных общеобразовательных предметов в сертификате УЦОКО, а два других предмета по соответствующему направлению — дать возможность вузу устанавливать самостоятельно. Мы также предлагали сократить срок приема документов до трех недель, поскольку самое большое количество желающих подать документы приходится именно на первую неделю приема документов, а также уменьшить количество вузов, в которых поступающий может подать заявления, до двух. Также предложили уменьшить волны зачисления до двух этапов обмена копий документов на оригиналы.
— Хотелось бы услышать ваше мнение относительно того, что абитуриенты подают документы на вступление по диаметрально противоположным специальностям. В целом складывается такое впечатление, что все делается только ради того, чтобы поступить. Не так ли?
— Действительно, в последние годы абитуриенты украинских университетов выбирают диаметрально противоположные направления подготовки. Это дает основания говорить о том, что, к сожалению, вступление для большинства поступающих не является жизненно важным испытанием, своеобразным тестом на зрелость. Их профессиональный выбор не сформирован, поэтому и такая пестрая картина выбранных факультетов, которые ничто не связывает. Часто — это простая игра в слепые случайности, без какой-либо профессиональной ориентации и аргументированных намерений абитуриентов. Потому что как иначе объяснить внезапную многостороннюю мечту абитуриентов стать либо юристом, либо экономистом, либо специалистом по иностранным языкам? Возможно, это какое-то подсознательное желание во что бы то ни стало попасть на престижный факультет, как-то (!) там проучиться пять лет, а университеты таким образом, вместо талантливых, высоко мотивированных программистов, физиков, экономистов и т. п., получают посредственных студентов, которыми руководит желание получить любой диплом, а не желание развивать свои способности. Отсюда такой высокий процент отсева студентов во время первой экзаменационной сессии, которая часто подтверждает неспособность значительного количества первокурсников овладевать университетским уровнем знаний и требований.
МЕЖДУНАРОДНАЯ МОБИЛЬНОСТЬ
— Недавно в интервью «Дню» преподаватель европейской экономики в Римском университете La Sapienza Паскуале Тридико отмечал важность обеспечения мобильности как студентов, так и преподавателей в пределах Европы. В частности, акцентировал внимание на возможности приобретения нового опыта во время программ обмена с пограничными странами ЕС. Львовский университет активно вовлечен в этот процесс. Какой эффект оказывает подобная практика на студенчество и преподавательский состав вуза? Есть ли определенные риски в таком движении?
— Международное измерение в нашей университетской жизни чрезвычайно весомый и стратегически важный аспект. ЛНУ традиционно принимает участие в разнообразных международных институционных проектах: TEMPUS-TACIS, Эразмус Мундус, в программах Балтийского университета. В этом году, например, стал участником четырех проектов TEMPUS-TACIS. С 2007 и 2010 гг. наш вуз является участником Программы Европейской Комиссии «Эразмус Мундус — Окно внешнего сотрудничества для Беларуси, Украины и Молдовы (Лот 6 и 7)». Программа дает возможность студентам на протяжении двух семестров пройти обучение в европейском университете-партнере. Студенты, которые уже получили базовое высшее образование, имеют возможность получить европейский диплом магистра после обучения за рубежом. Аспиранты — проводить исследования в университетах-партнерах на протяжении двадцати месяцев. Преподаватели, научные сотрудники могут стажироваться или выполнять научный или методический проект на протяжении 1—6 месяцев в зависимости от условий проекта. Участниками программы от нас стали 82 человека: 38 студентов, 15 магистров, 20 аспирантов, один пост-докторант и восемь преподавателей.
Ежегодно около 900 преподавателей и студентов нашего университета уезжают в заграничные командировки с целью научной стажировки, участия в международных конференциях и семинарах, проведения научных исследований и т. п. Наши преподаватели работают лекторами в высших учебных заведениях Польши, Словакии, Германии, Австрии, Швеции. Такая мобильность, без сомнения, непосредственно влияет на повышение качества преподавания и обучения, а также способствует нашей более глубокой интеграции в европейское образовательное и научное пространство.
— В прошлом году в разговоре с «Днем» вы упоминали о торможении движения относительно университетской автономии, в частности и из-за «шор в головах руководителей». Есть ли какие-то изменения? Когда, по вашему мнению, возникнет эта своеобразная лаборатория университетской автономии, где будет господствовать свобода для экспериментов?
— Изменения, к сожалению, не произошли. Проект закона «О высшем образовании», который всколыхнул академическую общественность и стал стимулом к объединению усилий, чтобы защитить два необходимых условия полноценной университетской жизни — академическую свободу и университетскую автономию, так и завис в воздухе — почти как на картине «Замок в Пиренеях» Рене Магритта. Сага об университетской автономии в Украине — это академическая сага нашей независимости. Страна, которая не инвестирует в образование и науку, не имеет будущего. Власть, которая не опирается на инновационные передовые технологии, — это вчерашний, а не завтрашний день. Держать университеты на привязи министерских приказов и распоряжений — это худший из всех сценариев, который скорее подходит модели деградации высшего образования, а не ее развитию. Пора государству привыкать к цивилизованному диалогу с университетами ради блага нашего общества. Такой диалог возможен лишь при условии уважения законов университетской жизни — его академической свободы и автономии.
— Недавно на факультете журналистики ЛНУ начал работу «Дискуссионный клуб», инициированный студентками-выпускницами Летней школы журналистики. Ваша оценка этой площадки в частности и в целом качества инициатив и самоорганизации современного студенчества.
— Инициативность и самоорганизация — это маркер динамики студенческих поисков, иллюстрация живой энергетики вечно молодого университетского духа. Студенческое творческое беспокойство — один из лучших показателей демократизма университетской жизни. Месяц работы «Дискуссионного клуба» в нашем Университете подтверждает, что видение и миссия при студенческой самоорганизации чрезвычайно важны. Очень хорошо, что у студентов есть мечты, и они ищут свои пути их осуществления. Наше атомизированное общество нуждается в критической массе инициатив успешной самоорганизации. Летняя школа журналистики, благодаря главному редактору «Дня» пани Ларисе Ившиной, стала успешной школой общественного лидерства, которое закладывает и формирует стандарты качественно новой журналистики и общественной ответственности журналистов. В то же время эта инициатива является важным камнем в закладывание фундамента для появления новой украинской элиты, которая структурно и функционально будет соответствовать украинскому обществу.
СЛОВО И ДЕЙСТВИЕ
— В прошлогоднем интервью мы говорили также о том, что Львовский университет на протяжении своих более 350 лет существования позиционировал себя как плацдарм охраны всего украинского. Каков ваш рецепт интеллектуального сопротивления в сегодняшней ситуации?
— Уходящий год войдет в историю Украины как тест украинского общества на национальную зрелость, как испытание нас, украинцев, на единство, прочность и солидарность. Мы уже это проходили во времена колониальной зависимости, когда царская политика запрещения всего украинского посредством валуевських циркуляров и эмских эдиктов загоняла украинский язык на окраины, пытаясь сузить его функции до домашнего употребления. На протяжении 2012-го в историю борьбы с украинским языком и культурой вписали свою позорную страницу доморощенные неоколонизаторы, ряды которых пополнили горе-чиновники и депутаты со скандальной репутацией, которые исключительно из соображений политической целесообразности перед избирательной кампанией проголосовали со всеми нарушениями процедуры, без широкого общественного обсуждения, за закон «О принципах государственной языковой политики». Таких политиков и чиновников язык не поворачивается называть слугами украинского общества, это скорее прислужники и прислужники без роду и племени, для которых Украина стала местом коррупции, безнаказанного грабежа бюджетных средств, финансовых пирамид, экспериментальным полем самых циничных политических технологий.
В 1876 году, когда вышел Эмский указ, Пантелеймон Кулиш в письме к Александру Барвинскому делился пессимистическими мыслями по поводу отсутствия институционных механизмов для полноценного функционирования украинского языка во всех областях общественной жизни: «Яку маємо societas? Де по нашому пишуть закони і дають суд? Де наші катедри шкільні? Де громадські речники українські?» (Барвинский О. Воспоминания из моей жизни. Часть первая и вторая. — Нью-Йорк — Киев, 2004).
Разве не звучит сегодня этот вопрос Кулиша актуально? Где институты? Если их не было в ХІХ веке и их создавали энтузиасты украинского национального возрождения, которые имели четкое видение и миссию национального возрождения, то теперь они есть. Их много и они разные: государственные, общественные, частные. Имеем очевидный институционный кризис общественного и гражданского лидерства. И это выразительно засвидетельствовала ситуация с защитой очередных попыток нынешней власти маргинализировать украинский язык. 150 лет назад украинские интеллектуалы понимали вес слова, но еще больше осознавали вес ЧИНА как общественной добродетели. Сегодня, в ХХІ веке, после 20 лет государственной независимости, защитная словесная риторика не смогла предотвратить циничные действия власти, а ЧИНА не было, и масштабная общественная солидарность и консолидация не состоялась. Перефразирую вопрос Кулиша на современный манер: «А где наша нынешняя societas? В частности, где Ассоциация учителей украинского языка и литературы — в Украине свыше 150 тысяч учителей украинского языка и литературы? Где их голос и их лидеры?» Нет... Именно поэтому филологический факультет нашего Университета инициировал проведение в ноябре этого года учредительного съезда Всеукраинской ассоциации преподавателей украинского языка и литературы. Преподаватели ЛНУ разработали принципы и проекты стандартов сертификации знаний по украинскому языку как иностранному, поскольку такой сертификации родного языка в Европе нет лишь у двух стран: Украины и Беларуси. Мы проводим международные летние школы по украиноведению, которые имеют спрос и приобрели хорошую репутацию среди иностранцев. Наши молодые историки активно приобщаются к интернет-дискуссиям об исторической памяти, работают над изданиями о малоизвестных для широкой общественности событиях, как, например, «Процесс 59» и т. п. Инициатив много, но нормально ли то, что на двадцать втором году независимости Украины мы должны вести партизанскую войну за право гордиться всем украинским?! Вопрос риторический...
