В начале прошлого года в одной из местных газет «Слухи» прошла информация о том, что главный врач одного из санаториев Волыни заставляет пациентов... заготовлять в лесу шишки для отопления и убирать территорию. Информация на сто процентов достоверная. Однако, по понятным причинам — медики таким образом побуждали к трудотерапии только лиц, которые на санаторной кровати... злоупотребляли спиртным, — ограничились фактом без фамилий и адреса заведения.
Но в конце июня ко мне пришел один из пациентов, которого в Колковском областном противотуберкулезном санатории (а речь шла о нем) также испытывали «шишкотерапией». Константин Сергеевич Долотов страдает туберкулезом костей, болезнь укоротила ногу, поэтому передвигается в сшитой на заказ обуви и с костылем. Объяснил, что информацию о шишках пропустил, и узнал о ней недавно от одного из бывших сопалатников. А пришел для того, чтобы выдать новую информацию о «колковской республике и ее атамане Степане»: так эмоционально «обозвал» главного врача Степана Ивановича Горольчука. Обещал «собрать в санатории народ» и представить свидетелей.
Роскошные высоченные сосны по обе стороны трассы Колки — Кузнецовск напаивают воздух таким озоном, который хочется черпать ладонями... Зеленая травка, пение птичек... И тишина! После города, с его уже традиционными для центра Луцка автомобильными пробками, территория противотуберкулезного санатория напоминает земной рай. Заведение перевели в лес за Колками почти тридцать лет назад из райцентра, из Маневичей. Но больные , оказавшиеся от этого на окраине, так сказать, цивилизации, не проиграли. О Крыме или Одессе подавляющее большинство пациентов давно может только мечтать. А в Колки ездят кто уже 15, а кто и 28 лет. Первые же пациенты, которых встретили, как раз... дометали двор. Правда по их лицам не скажешь, чтобы ребята были с перепоя и получали сейчас вместо медицинских процедур «метлотерапию». В санатории, как объяснил главный врач Степан Иванович Горольчук, находятся такие больные, которым трудотерапия показана.
— В больших санаториях были даже производственные мастерские... По инструкции наши пациенты должны бы работать ежедневно по два часа, или один день в неделю. Да, наши пациенты и двор заметают — но преимущественно добровольно. Дворника же нет!
Степан Иванович воспринимает приезд корреспондента с выражением «жертвенного агнца»: его откровенно достали конфликты, к которым побуждает Долотов: «В каком бы санатории не был, везде пишет жалобы». После того, как в прошлом году в одесском санатории Константин Сергеевич... избил костылем врача (он же утверждает, что драка была — но между ним и еще одним пациентом), в Волынское областное территориальное медицинское противотуберкулезное объединение обратились одесские коллеги с просьбой не присылать им больше такого пациента...
— Он писал даже... Путину, потому что в Одессе его, мол, унижали за то, что русский, — рассказывает Горольчук.
Вот и нынче после нас в санатории ждали представителей местной прокуратуры.
— Спонсоры помогли приобрести нам спутниковую антенну, чтобы подвести интернет, потому что слабая связь. Долотов придумал, что это «главный врач поставил телевизор и будет себе смотреть секс!» А где у меня здесь телевизор или компьютер?! За свои деньги, отработав два дня бесплатно, оборудуем санитарную комнату для медперсонала. А он распускает слухи, что мы ставим себе... джакузи!
Главным врачом Степан Иванович стал 28 лет назад, сразу после окончания медицинского института.
— Работал в санатории в свое время немного фельдшером, а тут сняли главного врача... За что? А разве это работа?! На туберкулез никто идти не хочет. Есть риск заразиться, а по новым законам нет уже тех льгот на стаж, которые были. Раньше год считался за два, теперь идет год за год. А процентов 15 пациентов — асоциальные элементы. Один отбыл 25 лет по тюрьмам, а меня спрашивает: «Степан Иванович, какие мне причитаются льготы? Я же такой срок в тяжелых условиях отмотал...»
В самые лучшие времена в Колковском санатории не было столько врачей, как должно бы быть по штатному расписанию. Молодые специалисты отрабатывали (когда их к этому еще обязывали!) три надлежащих года — и уезжали. Нынче есть четыре с половиной ставки врачей, а работают двое: сам Горольчук и Мария Степановна Максимчук. Медсестрички — сплошь молодняк: бросают противотуберкулезный при малейшей возможности перейти в Колковскую райбольницу... При Горольчуке, который, как и все, добирается на работу из Колок на велосипеде, посадили красивый сад, который уже называют «старым», и заложили молодой. Санаторий из одного старого «финского» домика разросся в несколько корпусов. Все строилось при Степане Ивановиче. Держат и три гектара огорода, поэтому и нынешним летом пациенты давно едят свежие овощи.
— Но будем с землей прощаться! Разве это медсестры обязанность — полоть грядки?! И за аренду требуют по 100 гривен за гектар — не потянем!
Из-за отсутствия рабочих рук (предусмотрен только один подсобный работник) и прибегнул Степан Иванович (как, собственно, и его коллеги из аналогичных заведений) к добровольно-принудительной системе участия пациентов в содержании санатория. Шишки собирали? Собирали! Напился — заготовь несколько мешков, тем более, что шишек под ногами полно.
— А не хочешь собирать шишки — повороши сено! (Санаторий держит коней, которыми обрабатывают огород и выезжают «в свет»).
Собранных в прошлом году шишек хватало, чтобы топить ими аж полтора месяца. Они дают высокую температуру, а пахнут!.. Но после публикации в «Вече» (одной всего строчки!) главный врач, чтобы его не обвиняли «в том, в чем не виновен», с шишками покончил навеки, приобретя электрообогреватели. И уж если пациент не желает ни шишки собирать, ни сено ворошить, а проштрафился, нарушая режим санатория, ему предлагают сделать взнос в благотворительную кассу. Сумма финансового участия больных для процветания заведения особой роли как будто и не играет (5, в лучшем случае 10 гривен), но в общем итоге служит самим же «меценатам».
— А пусть расскажет, куда идут благотворительные взносы! — требовал у меня в кабинете Константин Долотов.
— Так мы их не прячем, вывешиваем список, чтобы все видели! Выдаем квитанцию на сданые деньги, далее они идут на счет кассы «Поможем себе», с которой у нас договор, они забирают 10 процентов, а за остальное проплачивают наши расходы, и то только те, которые касаются непосредственно больных, — обижен в лучших чувствах Степан Иванович. — Одной посуды приобрели на 2260 гривен, два термоса на кухню, вагонку на коридор... — А если бы не брали благотворительные взносы, не было бы за что и лампочку купить! На один порошок сколько идет, у нас же должна быть собственная прачечная.
Нарушитель санаторного покоя читает газеты в тесноватой, на три человека, палате. Кстати, в местной библиотеке довольно большой и хороший выбор прессы, на подписку которой администрация денег не жалеет. Константин Сергеевич уже не так агрессивно-убедителен, как во время визита в редакцию. Скорее притихший.
— Ото, Петровна, мы тут немного друг с другом погрызлись. Разборки провели! Немного и я не правый... Поремонтировали уже и двери в палату, и шкаф...
— В твоей, Константин, жизни этот шкаф нынче особой роли не играет, — в разговор вмешивается местный предприниматель, который и спонсировал санаторию приобретение спутниковой антенны. Он намекает, что Сергеевич в свое время отмотал срок на зоне, привык руководить.
— Да, сидел за мента поганого! Побил, было за что! — мгновенно вспыхивает Долотов. Больше всего его достает не так отсутствие вешалок в шкафу, как то, что главному врачу приходится иногда вызывать в санаторий наряд милиции...
— Был тут один из Луцка... Пьяный, агрессивный... Медсестре пригрозил: «Ты жить не будешь!», а старшую медсестру предупредил: «До вечера не доживешь!» Мне говорят: ты их, таких, выписывай! Как я выпишу? Один нелеченный больной туберкулезом за год может заразить 20-25 человек. А так проспится после попойки, а мы заставим его лекарства принимать.
Если когда-то санаторий в месяц оформлял по сто больничных листков, то нынче выдает разве один в два месяца. Правдами- неправдами больных туберкулезом увольняют с работы. Кому нужен работник, который лечится часто и долго?.. Бывает, что по состоянию здоровья пациенты проводят в Колковском санатории и по полгода. Все противотуберкулезные препараты, а также гепапротекторы и витамины — бесплатно. Правда, недостает уже денег на одноразовые шприцы (сколько их на одного больного идет за полгода!), поэтому желающие могут их покупать сами. Есть в санатории стоматологический кабинет, где зубы тоже лечат бесплатно. На питание в день выделяют по 11 гривен. Во взятом наугад меню читаю. Завтрак: вареное яйцо, салат из свежих огурцов, плов, чай, масло. Полудник: печенье, сок, твердый сыр. Обед: суп с куриным мясом, салат из зеленого горошка, колбаса вареная с гарниром, напиток со сгущенным молоком. Ужин: молочная каша, сырники со сметаной, масло, чай. И перед сном ряженка с батоном. Вареники, налистники, рыба, апельсины... Кто и дома может позволить себе такое меню?
— Есть приказ министерства, по которому на территории санатория запрещено курить. Я за этим строго слежу. Бывает, обижаются: а почему в другом санатории разрешают курить?.. «Так едьте туда». — «А там не такое питание!» — рассказывает Горольчук.
Поскольку до 90 процентов пациентов — просто больные люди, которые не хотят, чтобы и этот санаторий, как немало других противотуберкулезных, в том же Крыму, закрыли, корреспондента пригласили на общий разговор. Люди пробовали доказать Константину Сергеевичу, что его придирки надуманные, аплодисменты поддерживали слова выступающих в адрес Степана Ивановича как «хорошего хозяйственника и врача». Долотов, в конечном итоге, обозвал всех «быдлом» и ушел.
Я встретила его случайно через неделю у собственного дома. Спешил к товарищу. Сказал, что из санатория уехал добровольно, хотя никто его не преследовал. А пациенты говорят, что потихоньку заранее вывез или вынес вещи и исчез не попрощавшись...
