ДАЛЕКИЙ ПРОЛОГ
Притча такова: после вхождения победоносных российских войск в Париж его комендантом некоторое время пребывал герой войны 1812 года князь Барятинский, представитель одной из легендарных знатных династий. Обычаи и нравы города пришлись ему по душе. Возвращаясь домой в свое имение, в старинный Льгов нынешней Курской области, князь пригласил с собою в качестве мажордома некоего парижанина. Чтобы француз, в частности, разводил лягушек для изысканного стола. Завезенных лягушек и сейчас порою вылавливают в прудах в окрестностях Льгова. Приезжий прижился, натурализовался, женился на местной девушке, и потомков его, в нескольких поколениях, так и именовали — жабоедами, впоследствии Жабоедовыми...
В период Второй мировой войны, перед сражениями на Курской дуге, Николай Жабоедов, двоюродный дядя Геннадия Дмитриевича, лихой партизан-подпольщик, отчаянной вылазкой вызволил группу земляков, захваченных гитлеровцами в заложники. А затем, в рядах нашей армии, при форсировании Днепра, ворвался с несколькими однополчанами во вражеский дот. Действовал в рукопашной саперной лопаткой, но немецкая точка была повержена. За подвиг Николай Жабоедов в ноябре сорок третьего года был удостоен звания Героя Советского Союза. Умер в 1983-м. Дмитрий Жабоедов, отец будущего целителя глаз, вернувшись с войны, возглавлял во Льгове райисполком. Сын первым в роду избрал медицину. С первой попытки поступил в Харьковский мединститут. Потекла студенческая жизнь. Полюбилась офтальмология, но такого распределения не было, и выпускника направили в Сумы, на областную станцию переливания крови. Работа, в сущности, была административной. Кроме того, Жабоедову вверили вечерние курсы для медицинских сестер, по линии гражданской обороны. Лекции ему удавались, его прочили на вакансию директора медучилища. Получилось иначе... Вообще в этот период в Сумах работали весьма перспективные фигуры в будущей панораме украинского здравоохранения. Горздравотделом, а затем облздравотделом руководил Борис Крыштопа, в последующем реформатор медицины по советскому образцу, в Афганистане накануне военного конфликта... И тогда же, в сумскую плеяду молодых врачей входил и Виктор Щеглов, смелый хирург, в дальнейшем первопроходец методик эндоваскулярной рентгенохирургии. Щеглов и Жабоедов дружили с институтской скамьи, еще не ведая, какой вклад им удастся годы спустя внести в восстановительную офтальмологию...
УВЛЕЧЕНИЯ ВНЕ ДОЛЖНОСТИ
Но каким образом глазные болезни как бы нашли Жабоедова? Предмет интересовал его, в свободные часы посещал приемы и консультации по офтальмологии и даже выступил с докладом на эту тему на научной конференции молодых медиков Сумщины. Этот доклад привлек внимание врача-окулиста Рапопорта, курировавшего Сумщину по линии кафедры глазных болезней Института усовершенствования врачей в Харькове. Кафедру возглавлял один из ведущих нейроофтальмологов страны член-корреспондент АМН СССР профессор Иван Иосифович Меркулов. И вдруг Жабоедов получил от него приглашение: подавайте заявление в аспирантуру. Что же было дальше?
— Иван Иосифович принадлежал к специалистам европейского масштаба, — вспоминает профессор ЖАБОЕДОВ. — Вот любопытная деталь: накануне Первой мировой войны он был направлен на стажировку в Германию. Вскоре стипендия с Родины перестала поступать. И тогда немецкие коллеги стали ежемесячно сбрасываться по марке для него. В период гражданской войны, он в отличие от ряда ученых-россиян, возвратился на родину. Возглавлял в Харькове институт глазных болезней имени Гиршмана (это врачу-гуманисту Гиршману приписывают фразу: «У меня нет последнего часа работы, а есть последний больной»). На базе этого института и размещалась кафедра.
— Решающим было собеседование с Иваном Иосифовичем по предмету, — продолжает Геннадий Дмитриевич. Кроме меня, на аспирантское место рассчитывала и коллега, поддерживаемая, как говорится, сверху. Мои шансы были не очень велики... Очевидно, мои знания просто оказались более доскональными.
Вел прием, приступил к научным поискам. Однажды Меркулов, пригласив меня, сказал, что рекомендует, для завершения аспирантуры, в офтальмологический институт имени Гельмгольца в Москве, к профессору Алексею Ивановичу Богословскому.
— Итак, началась совсем новая полоса?
— Был принят радушно, но вскоре понял: попал в серьезнейшую обитель. Богословский при ежедневных собеседованиях осведомлялся, проработаны ли предложенные им источники. Немецким я владел относительно неплохо, но приходилось обращаться и к английским, французским, испанским публикациям. Сотрудники институтской библиотеки охотно мне помогали, однако доводилось прибегать и к переводчикам. В общем, с марафоном я справился. К 1968 году кандидатская диссертация, посвященная трактовке последовательных зрительных образов при патологии зрительного нерва, была подготовлена. Ее руководителями стали И.И. Меркулов и А.И. Богословский.
— Итак, зрительный нерв... Эти вопросы стали вашей основной линией. Как же складывался путь?
— Тогда существовало правило направлять соискателей в различные города, но не по месту разработки. Диссертацию я в 1969 году защитил во Львовском медицинском институте. Все прошло благополучно, а затем проросли новые тернии...
СНОВА В ХАРЬКОВ, НО ЧЕРЕЗ НОВОСИБИРСК
— Очевидно, Геннадий Дмитриевич, речь идет об эпопее трудоустройства...
— Обычно кадровому решению, в рамках Минздрава СССР, в отношении остепененного специалиста предшествовал запрос из какого-либо института либо кафедры. Но таким ходатайством я, увы, не обладал. В одном из министерских управлений меня известили, что направляюсь ассистентом кафедры глазных болезней в Новосибирский медицинский институт. Это было не так плохо. Но, буквально на следующий день, в мой адрес поступил, наконец, запрос из стоматологического института в Харькове, где также имелась кафедра офтальмологии. Его выхлопотал И.И. Меркулов. Есть поговорка — «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек». С запросом на руках я устремился в Минздрав. Между тем, карусель уже завертелась, мне нужно было получить открепление. Лечу самолетом в Новосибирск. При посадке объявляют: за бортом 40 градусов мороза. А я в демисезонном пальто и туфлях. Меня ободряют: мол, днем станет теплее, будет градусов 30... Стремительно вскакиваю в автобус и ранним утром оказываюсь в здании мединститута. Вахтер впускает меня, и лишь потом появляется ректор.
Он рассматривает мое направление, интересуется, семейный ли я и как у меня с жильем. Тут, мол, есть свои трудности... Прошу согласиться на мое открепление, поскольку хочу возвратиться в Харьков и продолжить научную работу. Оттуда на меня есть ходатайство... И ректор неожиданно накладывает соответствующую резолюцию! На следующее утро, с бумагами, прихожу в Минздрав. В канцелярии мне говорят: нужно подать заявление на имя замминистра. Он очень занят, заменяет министра. Придется ждать две-три недели. Москвички даже сочувствуют мне... Вдруг в канцелярии появляется моя следующая спасительница с ворохом бумаг на подпись к замминистра, и мое ходатайство прикладывается. Вечером, по телефону, узнаю: согласие получено...
— В Харькове, на кафедре глазных болезней, вы пребывали не так долго, институт был переведен в Полтаву...
— В моей судьбе это положительный факт. Об открытии в Полтаве вуза медицинского профиля хлопотал, в связи с юбилеем города, руководитель области в то время Моргун. И был, при поддержке Подгорного в Москве, достигнут компромисс: стоматологический институт перевели в Полтаву. Сейчас это известная Украинская медицинская стоматологическая академия.
НЕЙРО-ОФТАЛЬМОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОЗРЕНИЯ
— Долго ли коротко, но, укоренившись в Полтаве как эрудит по всем глазным проблемам, вы, Геннадий Дмитриевич, к 1983 году завершили работу над докторской диссертацией «Патогенез отеков диска зрительного нерва, их клиника и дифференциальная диагностика». Потом состоялась ее успешная защита в Одессе, в институте им. В.П. Филатова. А в 1985-м были избраны заведующим кафедрой глазных болезней нынешнего Национального медицинского университета им. А.А. Богомольца. Пребываете в этой должности более четверти века, в 1997 году были избраны членом-корреспондентом АМН Украины. Как бы вы очертили эти годы?
— Развитие кафедры со старейшей научной школой последовательно поддерживало и поддерживает руководство университета, и в особой степени нынешний ректор академик Виталий Федорович Москаленко. Только один пример. При его содействии в клинике глазных болезней установили уникальный прибор — Гейдельбергский ретинальный томограф. Это лазер-сканирующая система для получения трехмерных изображений сегментов глаза. Таким образом, впервые наглядно проясняется топография диска. Программное обеспечение аппарата выделяет ряд деталей сложного образования. Инновационному устройству, как говорится, нет цены.
— Под вашим научным руководством на базе офтальмологической клиники в Александровской больнице столицы уже немало лет работает городской центр травмы глаза. Тут можно написать свой роман. Однако хотелось бы коснуться, прежде всего, внедрения новых способов лечения при патологии зрительного нерва.
— Сперва, хотя бы в двух словах о травме глаза. Нередко нужны сложные, восстановительные вмешательства. Сложилось сотрудничество с рядом врачей. Но, переходя к затронутой теме, подчеркну — увидеть зрительный мост, этот мост жизни между глазом и мозгом, в действии невозможно. О его состоянии судят как бы косвенно по отеку диска, преддверия нерва на глазном дне. Собственно, упомянутый прибор и подсказывает: со зрительным нервом нечто неладное. Причин немало: инфекция, последствия сахарного диабета, травма глаза. Как помочь? Этим проблемам посвящена, в частности, одна из современных книг, написанная мною совместно с профессором кафедры Риммой Скрипник. Описываются и некоторые варианты лечения, скажем, электростимуляция...
— Среди ваших изобретений значится «адресная доставка» лекарственных веществ к пострадавшему нерву. В чем состоит способ, в сущности, не имеющий аналогов?
— Это тончайшие манипуляции по внутриартериальному введению лекарственных веществ. Виртуозной техникой введения владеет, в частности, руководитель Центра эндоваскулярной нейрорентгенохирургии НАМН Украины заслуженный врач Украины Виктор Щеглов, а также некоторые его ученики. Как видите, наши дороги опять сомкнулись. Все скорее сложно, чем просто. Управляемый катетер (кстати, некоторые из них, нужного диаметра, ювелирно изготовлены В. Щегловым, с рентгеноконтрастной меткой) устанавливается, на основе полученной антографии картины, в мельчайшем сосудике, в близости к нерву, и в течение суток осуществляется лекарственная атака. Лечение по этой методике было проведено свыше 100 пациентам.
— И каковы результаты?
— Если вмешательство осуществлено на острой стадии отека диска, улучшение зрительных функций явно налицо. По сути, в таких случаях нередко впервые предотвращается слепота.
Предотвращается слепота... это ведь как бы чудо. Вдумываясь в поведанное, я размышлял и об иных порогах, преодоленных ученым. Так, он основал и возглавляет Ассоциацию нейроофтальмологов и глаукоматологов Украины, имеет 27 патентов, касающихся преимущественно проблем зрительного нерва, является «Изобретателем СССР». В повести бытия есть и удивительные годы. Геннадий Жабоедов совместно со Святославом Федоровым в течение нескольких лет представлял Советский Союз, оказывая высококвалифицированную офтальмологическую помощь в Арабских Эмиратах, Кувейте, Омане, а иногда и на плавучем корабле-клинике. Выступал с докладами на конгрессах в США, Канаде, Англии, Германии, Италии. Фактически перед нами крупные научные победы, достойно представляющие в мире медицину Украины и Национальный медицинский университет. Просто надо шире говорить о выдающихся отечественных достижениях, об украинских высоких новинках. Вот что сделал, чего достиг энтузиаст офтальмологии из легендарного Льгова.
