Наша страна расположена между Европой и Азией, а потому может считать себя частью как Запада, так и Востока. Однако этот перекресток толкает нас к постоянным сомнениям: на кого равняться, с кем сотрудничать, где искать поддержки и источник вдохновения? А пока Европа выставляет свои требования Украине, Восток (Япония, Корея, Китай, Индия, Иран, арабские страны) с нетерпением ждет от нашей страны предложений сотрудничества, проявляя к нам интерес и понимание. Сегодня все больше украинцев интересуются Востоком профессионально, налаживается система изучения языков и культур. Можно говорить, что фундамент дальнейшего сотрудничества заложен. О восточных взаимосвязях, общности таких разных в своей уникальности культур и о перспективах рассказывает профессор, заведующий кафедрой китайской, корейской и японской филологии, заместитель директора Института филологии Киевского национального университета им. Т. Шевченко Иван БОНДАРЕНКО.
— Территория Украины издавна была перекрестком многих народов, цивилизаций. Сегодня Институт востоковедения и наш Институт филологии готовят к печати коллективный труд «Языковые и литературные связи Украины со странами Востока». В первом разделе этой книги «Истоки» профессор К. Тищенко на примере украинских топонимических названий доказывает, что наш язык полон остатков языков арабского, тюркского, иранского (персидского) происхождения. С другой стороны, в названиях городов, рек, гор, сел находим много корневых морфем из кельтских и скандинавских языков. Следовательно, сегодня имеем ощутимые влияния тех племен из Азии и с севера Европы, которые были на территории Украины еще задолго до скифов и половцев.
Потому неудивительно, что Украина на распутье. Самый актуальный вопрос для нас: в Европу идти или обратиться к Востоку — решит сама жизнь. Конечно, как нация мы значительно ближе к европейцам. Однако, к величайшему сожалению, нас сегодня в Европе не ждут. Мы к ней и таким путем подходим, и другим: и в ворота, и в двери, и в форточку. А они нам: «Нет, мол, подождите, вы еще не достойны, недостаточно образованны, не насколько культурны». В то время как на Востоке нас ждут, нам рады, нас приглашают, а рынки Китая, Кореи, Афганистана, Индии, Ирана открыты для нас. Им интересны наши товары, самолеты, оружие, наш текстиль, железо, зерно, бытовая техника и т.д.
В качестве примера приведу довольно показательный факт. В нашем Институте филологии изучают около 40 языков: французский, итальянский, испанский, немецкий и много восточных языков, таких как японский, корейский, китайский, персидский, хинди, турецкий, арабский и другие. Кстати, студенты, изучающие восточные языки, намного чаще ездят на языковую стажировку в восточные страны, чем студенты, которые изучают европейские языки. Почти 90% студентов наших востоковедческих кафедр посещают Корею, Китай, Японию, Турцию, учась в лучших университетах этих стран на протяжении полугода, а то и года. Тогда как поехать на языковую стажировку в Англию, Францию (хотя бы на месяц) — довольно проблематично. Чего стоит лишь процедура получения визы! Всего около 10% только лучших студентов может поехать в Европу, несмотря на то, что мы приняли Болонскую систему образования. А с Востоком таких проблем не возникает. На днях мы отправили в Корею группу студентов. И так ежегодно до 25 студентов только одной моей кафедры по разным учебным программам ездят в страны, язык которых изучают. Даже невзирая на то, что Япония — достаточно дорогая страна (с четырьмя университетами мы подписали соглашения о научном сотрудничестве и обмене студентами).
— Насколько привлекательны для украинцев восточные культуры?
Интерес из года в год только растет. Ежегодно мы набираем 55 китаистов, 25 японистов, 10 студентов, изучающих корейский язык. Вместе с тем набирается по группе по изучению хинди, персидского языка, по две группы по изучению арабского и турецкого языков. Конкурс на изучение восточных языков сегодня настолько же высок, как, скажем, для немецкого, испанского или французского. Так, в прошлом году китайский язык по количеству абитуриентов был на втором месте после английского.
— Иван Петрович, как в последнее время сами японцы проявляют интерес к Украине?
— Поддержку, в частности наша кафедра, чувствуем постоянно. 50 тыс.долл. ежегодно выделяет компания Мitsubishi-corporation для изучения японского языка в кружках, организованных на базе Центра японского языка и литературы. Две корейских фирмы — LG и Sumsung соперничают, чтобы быть кураторами изучения корейского языка. Конечно, для них это своеобразная реклама, однако Институт филологии (в результате этого) имеет передовое техническое оборудование. Так, по последнему слову техники на средства, предоставленные правительством Японии — почти полмиллиона долларов США, японские фирмы оборудовали нам два современных лингафонных кабинета, два мультимедийных центра, компьютерный класс. Эти лингафонные кабинеты специально приспособлены для квалифицированного изучения языков. У каждого студента отдельная кабинка, с помощью наушников он имеет выход на преподавателя, который включает для студента разные учебные программы, корректирует, контролирует его и т.д. Стол самого преподавателя — как пульт управления космическим кораблем — полифункциональный. И это все, кстати, два японца сделали собственноручно, в течение двух недель полностью оборудовали все кабинеты. Как правило, на эту работу бригаде из десяти украинцев понадобилось бы несколько месяцев.
К нам охотно приезжают преподаватели — носители языка. Только на востоковедческих кафедрах Института филологии работают 14 таких специалистов: японцы, китайцы, корейцы, арабы, индусы и др. Катаока-сэнсэй, например, окончил японский университет в Тенри, а уже в Украине учился в аспирантуре КНУ, исследуя украинский фольклор в сравнении с японским. Ежегодно приезжают японские хореографические коллективы, мастера, которые учат наших студентов искусству чайной церемонии, знаменитой каллиграфии и тому подобное. Один из японских коллективов даже подарил нам музыкальный 13-струнный смычковый инструмент — кото. Надеюсь, что наши студенты скоро научатся на нем играть.
— Расскажите, когда были заложены основы изучения культур стран Востока в нашей стране и об украинских ученых-основоположниках?
— Востоковедение в Украине имеет древние корни. Так, в Ришельевском лицее в Одессе уже в середине XIX века преподавали арабский и персидский языки. Потом центром востоковедения стал Львов, а позже, в 1920-х годах, — Харьков. Основателем украинского научного востоковедения является академик Агатангел Крымский, который был тюркологом, арабистом, замечательным историком, лингвистом, переводчиком. С его деятельностью в 1920—1930 годах и связан расцвет востоковедения в Украине. Он был ученым секретарем Академии наук Украины. Благодаря его ходатайству основали журнал «Восточный мир», а также создали отдел «Востоковедение» при Академии наук, который впоследствии должен был стать полноценным Институтом востоковедения. Но не суждено было. В 1930-х востоковедение в Украине было подвергнуто жестоким репрессиям и фактически уничтожено. Агатангела Крымского арестовали, и в 1942 г. в Кустанайской тюрьме он умер. Только в 1990-х годах всемирно известный украинский востоковед, львовянин по происхождению Омелян Прицак (после войны он эмигрировал в Европу, а потом в Америку, где долгое время возглавлял Институт украинистики при Гарвардском университете), вернувшись на родину, сумел на уровне тогдашнего президента Леонида Кравчука решить вопрос о возобновлении востоковедческих наук в нашей стране. В середине 1990-х годов в КНУ были созданы две востоковедческие кафедры — тюркологии и Ближнего Востока, а в 2004-м появилась также кафедра китайской, корейской и японской филологии, которую я имею честь возглавлять со дня ее создания.
— А как вы стали востоковедом?
— В 1970-х окончил филологический факультет Ленинградского университета, именно там начал изучать японский, однако, только как факультативный, третий язык. Потом работал преподавателем в Алжире в Анабинском университете. Сначала японский язык был для меня лишь эпизодом из студенческой биографии, своеобразной экзотикой, я даже не подозревал, что когда-то он определит мое будущее. Хотя благодаря этому незначительному пункту биографии меня отправили в 1990 г. в Японию преподавать русский и украинский языки. Уже в Японии я стал усердно изучать язык, работая доцентом факультета международной культуры университета Тенри в префектуре Нара. Учеба моя продолжилась в Институте японского языка города Нара, где я получил диплом, позволявший мне преподавать японский язык как иностранный.
Уже в Украине, в Академии наук, в 1999 г. защитил докторскую диссертацию: «Русско-японские языковые взаимосвязи XVIII ст.». В архивах Петербургского филиала АН России наткнулся на интересные рукописные японско-русские словари тех времен. Их составляли японские мореплаватели, которые попадали в Россию различными путями и, не имея возможности вернуться домой, приезжали в Москву и Петербург. Кстати, еще в 1705 году царь Петр I создал школу японского языка в Петербурге, просуществовавшую до 1816 г. Словари тех времен стали довольно ценными, ведь японские моряки, будучи выходцами из разных регионов Японии, фиксировали в них диалектизмы своего родного разговорного языка. Более того, транскрипцию японских слов моряки-японцы записывали русскими буквами, которые более точно передают особенности произношения. В то же время эти словари отражают сибирское просторечие, которое подверглось, как это ни странно, значительному влиянию украинского языка. В тех словарях я встретил много украинизмов как фонетического, так и лексического уровней. Таким образом выяснилось, что влияние нашего языка на разговорный русский в то время был настолько существенным, что отразился даже в русской лексике японцев. Например, вместо привычного в России словосочетания «кто пришел» рукописные словари японцев фиксируют «хто прийшов», встречаются там и «бандура», и «батіг», и «борщ», и «вечеряти», и «горілка», и «доля», и многие другие украинские слова.
— Иван Петрович, на ваш взгляд, где украинцы больше всего ощущают влияние японской культуры?
— Дальний Восток России до Второй мировой войны был заселен преимущественно украинцами. Перепись населения начала 30-х годов ХХ ст. показала, что в этом регионе более 50% населения составляли украинцы. Это явление — следствие реформ Столыпина, а позже и сталинского раскулачивания. Даже сегодня, если заглянуть в телефонные справочники Владивостока или Хабаровска, можно увидеть, что там преобладают украинские фамилии с окончаниями на —чук, —ко и т.д., свойственные именно украинским фамилиям. После революции многие из Украины эмигрировали в Маньчжурию, в первую очередь в Харбин. О массовости украинцев в Харбине свидетельствует хотя бы тот факт, что в 1944 году там был создан первый украинско-японский словарь на 11 тыс. слов, составителями которого были Василий Одинец и Анатолий Диброва. Именно на этой территории и была заложена мощная основа для первых культурных связей между украинцами и японцами. И это заметно в песенном, литературном, хореографическом творчестве тамошних украинцев. В Харбине, например, выходил украиноязычный литературный журнал, печатавший украинские переводы японской поэзии, публицистику и т.д..
— А какая черта менталитета японцев выделяет их среди других народностей и заслуживает особого внимания для заимствования нами, украинцами?
— Восточную культуру часто называют «культурой стыда», тогда как европейская — это «культура вины». То есть мы с вами как христиане грешны со дня рождения и всю жизнь должны искупать эти грехи перед ликом Христа. И вся жизнь наша построена на том, что мы грешим и замаливаем свои провинности. Культура же «стыда» Востока заключается в том, чтобы не осрамиться самому и не дать осрамиться своему противнику, товарищу, семье. Это четко проявляется на всех уровнях и даже в политике, где никогда мы не услышим безоговорочного осуждения предшественников, свойственного нам, украинцам, или русским. И сегодня китайцы или вьетнамцы с уважением относятся к Мао Цзэдуну или Хо Ши Мину. Их тела как лежали, так и будут лежать в мавзолеях, и никто не станет топтать их имена. Главное для их менталитета — не уничтожить и растоптать противника, а понять, поддержать его...
Особенно толерантно отношение японцев к иностранцам, они многое нам прощают. Даже если вы в чем-то провинились, дают шанс на исправление. За десять лет педагогической деятельности в Японии я тоже совершал ошибки, которые случайно допускал в своей работе, однако японцы насколько деликатны, что и виду не подавали, что заметили мои просчеты. И именно это толерантное отношение стимулировало меня быть более осмотрительным, вызывало огромное желание исправиться, стать лучше. И это существенная разница в нашем менталитете, чего часто недостает нашему обществу. Милосердие и деликатность движут японцами и в отношениях между собой, и в отношении к иностранцам.
