— Нужно ли детей вообще учить искусству, или это означает лишь заштамповать их?
— Я занимаюсь организацией профессионального творческого образования. Я считаю, что система непрерывного высшего образования для искусства — это задача современности, ибо главное не растерять то, что
есть талантливого в ребенке. Перемещение из одного заведения в другое — это программирование потерь. У нас же дети, приходя в 4-летнем возрасте, в одном помещении, привычной атмосфере, очень эстетизированной, романтической,
профессионально насыщенной, получают серьезное профессиональное образование. Это то, что я называю комфортным обучением.
Я бы сказал, что взрослое дарование всегда греховно, у взрослого очень много построено на логике, а детскому творчеству свойственна энергетика искренности, ценность которой невозможно не заметить. И эстетическое воспитание, построенное на использовании этой искренности, может повлечь за собой мощный взрыв в карьере художника. К тому же наши дети защищены от бактерии бескультурья, низкосортного китча, поскольку уже сызмальства получают мощную витаминную инъекцию высокого искусства и хорошего вкуса.
— Куда пропадает детская искренность? Исчезает ли она от прожитой жизни или от полученного образования?
— Исчезает ли искренность или нет — это вопрос дискуссионный… Но мы пытаемся так сделать, чтобы инъекция высокой культуры была постоянно действующей. Эта практика используется в медицине: когда ребенок только рождается, ему сразу делают прививку, которая охраняет его от определенной болезни на всю дальнейшую жизнь. Поэтому, чем раньше ребенок получит «эстетическую прививку», тем, на мой взгляд, лучше будет чувствовать себя в этом мире. Я убежден, что искренность — это не только бездонное сердце и нежная душа, но еще и хорошее понимание мира, появляющееся от информации, которую ребенок уже в раннем возрасте способен воспринимать.
— Но дети — это же органические конъюнктурщики, они настолько четко улавливают, чего от них хотят, что их действительно легче научить, чем открыть в них то, что заложено природой. Что вы думаете по
этому поводу?
— Отчего появляется конъюнктура? Оттого что ребенок не видит возможности выбора, потому прислушивается к «авторитету» преподавателя. Мы же сызмальства воспитываем ребенка в атмосфере многовариантного выбора, он постоянно имеет возможность выбирать. «Стань таким, как я хочу» — это враг педагогики, а нужно: «Стань таким, какой ты есть, а мы тебе поможем». Я когда-то говорил, что мы не занимаемся воспитанием, но профессиональным образованием, которое дает воспитательный результат.
— Придя к вам в 4-5 лет, ребенок по окончании академии должен стать либо гением, либо никем?
— Кроме высшего колледжа искусств, мы еще открыли «Школу искусств». Ее задание обеспечить многовариантный выбор для ребенка, который пришел к нам учиться. Если он уже вышел на вертикаль профессионального творческого образования, то мы не должны сказать, что ты не можешь, не гений, бездарь, а ты можешь, но твой талант в другом, и перевести его в другое подразделение академии, где общегуманитарные специальности такие же, но творческие дисциплины изучаются обобщенно. И это грандиозное дело, так как если человек высокообразован, разбирается в искусстве, имеет изысканный вкус, то его работа в любой сфере будет высокоинтеллигентной — добросовестной, творческой, вдохновенной и романтичной.
— То есть вы напрямую связываете интеллигентность человека и его творческое образование?
— Безусловно. На самом деле, тот кто любит музыку, живопись, театр — это люди романтичные, а романтизм — это источник вдохновенного отношения к жизни.
— А моральные качества вы тоже увязываете в один ряд?
— Обязательно.
— Неужели вы действительно убеждены, что «гений и злодейство — две вещи не совместны»?
— Я думаю нам пришлось бы долго уточнять, что есть «гений», а что «злодейство».
— Спрошу иначе: ваша академия на кого работает — на то, чтобы выпускать Моцартов или Сальери?
— Кстати, Сальери был очень неплохой педагог, много лучше Моцарта. Я хочу, чтобы наши ученики были счастливыми. И я думаю, что они будут такими еще и потому, что мы учим их не завидовать. А это очень философская проблема — отношение к успеху другого. Мы учим своих детей радоваться успеху товарища, приучаем их к мысли, что лидерство — это не самодостаточная цель, воспитываем в них способность быть цивилизованными лидерами. У нас проводятся психологические тренинги, направленные на то, чтобы сконцентрировать свои усилия в тот момент, когда садишься за рояль, а не тогда, например, когда страдаешь за кулисами или репетируешь; взорваться именно в тот момент, когда играешь на конкурсе.
— Вопрос конкуренции, на который мы постоянно наталкиваемся в нашем разговоре, не связан ли с тем, что дети стремятся не столько лучше играть, рисовать, танцевать, а просто меньше платить за обучение?
— Вы хотите сказать, что это плохо? Аморальным я считаю другую позицию: как бы я ни учился, а родители все равно заплатят. Мы организация амбициозная. У нас 104 лауреата международных конкурсов, художественные выставки по всему миру, наши дети танцуют в Национальной опере, ведут телепередачи. Они уже живут полноценной творческой жизнью. Я вообще не понимаю, что значит думать о том, что жизнь начнется когда-то. Иллюзия, что можно прожить сто лет и сто лет быть трудоспособным — таких единицы. На самом деле профессиональный путь в искусстве очень короткий, но это не трагедия, а оптимистическое знание. Ибо только максимально сконцентрировав свои усилия, можно чего-то достичь в искусстве.
— Не кажется ли вам, что вы сызмальства приучаете ребенка к тепличным условиям существования, а он выходит за стены академии и вдруг видит, что мир — это далеко не одно искусство?
— Но подумайте, когда ребенок заходит в 8.30 в академию, а выходит в 17.30 — это ли не тяжкий труд? Ведь работа — это не только киркой махать или в забой спускаться. Мы адаптируем их к очень серьезной и тяжелой деятельности. Что бы мы ни говорили, но дети очень четко чувствуют реальность, в которой им выпало жить. Влияние наших педагогических технологий заключается не в изоляции, а в том, чтобы, столкнувшись с трудностью, ребенок не плакал от бессилия, а осознавал ответственность за этот мир, стремился за счет своего таланта, своих возможностей сделать этот мир лучше.
— Имеют ли право родители выбирать за ребенка его будущую профессию или этого вообще невозможно избежать в наше время?
— Я бы не хотел говорить о глобализации этого процесса, но наш выбор однозначный. В искусстве было бы огромным расточительством не использовать то, что ребенок способен творить от рождения. Я спрашиваю, почему нужно ждать до 17-18 лет, чтобы реализовать творческие возможности, которые существуют уже с малолетства? Если ребенок в 12-13 лет уже лауреат десятка международных конкурсов, не является ли он уже зрелым музыкантом? Неужели для того, чтобы играть публике, требуется стать ветераном?
— Я согласна с тем, что десятилетний мальчик может технично сыграть Шопена, но будет ли это на самом деле Шопен по силе далеко не детских переживаний, вложенных в произведение?
— Если так, то давайте скажем, что Моцарт был молодым специалистом. Мы недооцениваем детей, считаем их маленькими шалунами, а они большие философы. Нет ничего сильнее искренности, сочетаемой с талантом. И я утверждаю, что начинать творческое образование требуется очень рано, ибо мы можем растерять талант, не реализовать то, что он может даже на физическом уровне: эти пальчики, которые сейчас исполняют любые конфигурации, потом уже становятся не такими гибкими. Наши дети искренне не понимают, как первую персональную выставку можно иметь в 50 лет, поскольку выставляются уже с семи. Зато они никогда уже не смогут сказать: «Я мог бы, но мне не дали». У нас другой подход: мы все даем, создаем все условия, но тогда уже спрашивай только с себя. Я имел честь докладывать о концепции академии на очень серьезных научных форумах, и мне очень приятно, что везде я находил поддержку своей концепции непрерывного высшего образования — от дошкольного до вузовского включительно в одном помещении. Поскольку эта модель позволяет, сохраняя потенцию ребенка, эффективно давать ему новую информацию, которая обогащает его развитие.
КОММЕНТАРИЙ
Ирина НОВИКОВА, детский психолог:
— С одной стороны, прекрасно, если ребенок сможет реализоваться в выбранной родителями профессии, а если нет? Все 4-летние дети одаренные, но мы должны четко определить — в какой области. И вот в этот момент часто сталкиваемся с родительским программированием, когда родители видят в своем отпрыске желаемые таланты вместо действительных. Они забывают о том, что назначая ребенку уже в 4-5 лет жизненный путь, берут на себя грандиозную ответственность, отсекают ему возможность иного выбора. В этом плане раннее профессиональное образование — большой риск, ведь оно отграничивает все, что не касается профессии, просто не оставляет на это «остальное» времени. Гуманизм общеобразовательной школы как раз в том и состоит, что она оставляет окончательный выбор самому ребенку. А сколько таких, которые «переиграли» руку, не подошли в балет по физиологическим стандартам, оказывались на грани нервного срыва из-за поощряемой склонности к лицедейству? В моей практике был парень, вокалист, который занимался в специальной школе, участвовал в международных конкурсах и был достаточно известен профессионалам. После подростковой мутации стало ясно, что его певческая карьера окончена. Теперь он хочет снимать кино, собирается поступать на режиссерский факультет. В результате он пришел в обычный класс в школу, где я работаю, и класс его не принял, он не вписался в коллектив (мальчишка так поставил себя, будто талантлив только он, будто он — высшая каста, человек искусства) — сейчас он занимается на индивидуальном обучении. Мы забываем также, что талантливых детей часто используют как игрушек, привлекательных зверьков, которые очень хороши на сцене, умилительно танцуют и поют. Их возят по концертам и презентациям, позволяют забросить учебу, при этом не задумываясь, а что же дальше будет с ребенком? Поиграли и бросили? Никогда не надо забывать, что дети склонны «имитировать талант», особенно девочки. Сколько таких, которые благодаря старательности и прекрасным педагогам на «отлично» заканчивали музыкальную школу, и тут же забывали о том, что когда-то играли на инструменте? Что касается моего ребенка, то я просто не вижу возможности нагружать его дополнительно к общеобразовательной программе (с тем, что он учится почти на отлично и изучает два иностранных языка) без вреда для здоровья — он очень устает. Я рекомендую, чтобы все дети прошли курс в общеобразовательной школе, тем более что сейчас есть возможность индивидуального обучения. У ребенка всегда должна остаться возможность «переиграть», самому выбрать свою профессию; я далека от той иллюзии, что влияния родителей можно избежать, но одно дело влияние, а совсем другое — неизбежность решенной за тебя жизни. Кто из нас в детстве не мечтал стать артисткой, но жизнь берет свое: по статистическим данным на первом месте популярности юридические и экономические вузы, а в артисты собираются (пока собираются!) 6-7% будущих выпускников.
