Мы с фотокором поднимаемся по Батыевой горе, что в Киеве, где среди пышных имений затесался домик творческой семьи. «У нас атмосфера, как в книгах о Гарри Поттере», — улыбается Богдан. Проходим двор, на котором стоит несколько скульптур — работы Александра Рачковского, отца Елены, и заходим в дом. За дверью с нарисованным на ней ярким замком — комната, где работают супруги. К нашему визиту готовились: достали коробку с рабочими заготовками из бумаги, подобными вытынанкам, афиши, на видном месте стоит макет декораций к спектаклю «Носороги» режиссера Андрея Приходько — над ним Богдан и Елена работали в 2014 году. Спектакль идет на сцене Национального академического драматического театра имени Ивана Франко.
Следующие несколько часов мы путешествуем по фантастическим мирам, которые воспроизводятся из кип эскизов и других рабочих материалов. Богдан и Елена не просто создают декорации — они передают суть постановки, абстрактную идею через материальные вещи.
МЕЖДУ ИСКУССТВОМ И МАТЕМАТИКОЙ
Многое художники делают в компьютере, ведь для одного персонажа, одной сцены приходится создавать едва ли не десятки эскизов: пока не сформируется нужный образ, нужно менять, тасовать немало деталей.
«Когда только встречаешься с режиссером, первые эскизы делаешь красивыми. Показываешь свое мастерство, заинтересовываешь. А когда рисуешь 20-й или 30-й вариант, просто берешь какой-то карандаш, первый лист, попавшийся под руку, — и рисуешь. Главное, чтобы идея была понятна», — говорит Богдан Полищук.
Елена показывает план сцены театра имени Ивана Франко. На чертеже обозначены размеры сцены, штанкеты, к которым крепятся декорации. Каждую идею нужно сверять с этим планом: ведь необходимо просчитать расстояния между декорациями, чтобы свет падал свободно, а актеры не спотыкались. Сделать это сценографу помогает заведующий постановочной частью.
Конечно, художник должен продумать, как воплотить свой образ в реальной жизни, какого и сколько материала понадобится для этого и приготовиться отстаивать свое мнение в дискуссиях с театральными цеховиками. «Иногда нужно, чтобы какая-то вещь была надежная, крепкая и в то же время легкая, — рассказывает Елена Полищук. — Вот в «Носорогах» были стулья, на которых актеры должны были скакать, вылезать на них. Некоторые делали из железа — для прочности. А некоторые — из алюминия, чтобы актеры их поднимали. Со временем актеры выучили, где какие, но на первых спектаклях бывало, что путались».
ПОЧЕМУ СВЕТОВИКИ — БОГИ ТЕАТРА?
Макеты декораций, похожие на кукольные домики, завораживают. Хочется забавляться с ними, переставлять маленькие стульчики и комоды из картона. «Иногда режиссер воспринимает макет как красивый объект. А на сцене все это во много раз увеличивается, появляется освещение, между декорациями ходят люди. Всегда в день, когда декорации впервые устанавливают на сцене, режиссер говорит, что в макете все было не так. И это такое разочарование для художника», — пожимает плечами Богдан Полищук.
«Потому что нет света, а это фактически половина всего, — подхватывает Елена. — Вот стоит на сцене гигантская фанера, в которой ни души, ничего. Поэтому больше всего люблю, когда начинают работать световики». Ведь художники считают: если артиллеристов называют богами войны, то световики — это боги театра.
МАСТЕРА НА ВСЕ РУКИ
После завершения работы над спектаклем некоторое время у Богдана Полищука своего рода аллергия на магазины одежды и тканей. Ведь при создании образов приходится немало бегать по магазинам и мучить продавцов, ища нужный материал.
«Обычно в театре есть человек, который занимается закупками ткани. Но если он будет делать это сам, ты потом не узнаешь свой костюм, — объясняет Богдан. — Например, запланировал для героя серые штаны. Но серые штаны — широкое понятие. И ты неделями ездишь по магазинам и ищешь «правильную» ткань. Может, никто из зрителей не увидит фактуру материала, полосок каких-то, но это влияет на самого актера. И есть эстетика ткани: как она выглядит в театральном свете, как держится на актере».
В театре не всегда хватает цеховиков, и тогда художник осваивает навыки плотника или маляра. Богдану приходилось и шкурить декорации, и раскрашивать их. Хорошо, что фантазия хорошая — ведь приходится прибегать к удивительным хитростям! «Как-то нужен был прозрачный шар, — вспоминает Елена Полищук. — Все не могли найти, где такое делают. В конце концов достали на заводе два иллюминатора для вертолетов или самолетов — смастерили из них».
БОСХ И МОРЕ ИЗ РИСА
В архиве Богдана — смешные фотографии из-за кулис спектакля «Благодарный Еродий» (ставил режиссер Владимир Кучинский, премьера состоялась на сцене Львовского академического театра имени Леся Курбаса в прошлом году). Фактически художник работал над ней три года.
На эскизах Богдана к «Благодарному Еродию» — эксцентрические создания. Кто-то похож на гостя венецианского карнавала, кто-то — на современного хипстера. «Были два главных персонажа: аист по имени Еродий и мартышка Пишек. У режиссера была идея создать что-то в стиле Босха, причудливое, алхимическое. Придумали мартышку с мордой на заднице, с замками и волынкой на голове, потому что она глуповата. Потом какой-то костюм вообще не воплотился, а какой-то разошелся на наряд нескольких персонажей. Кому-то досталась морда на заднице, кому-то — клетка с птичкой на голове», — вспоминает Богдан.
Интересная параллель: в спектакле о Еродии решили засыпать сцену рисом, создать эффект моря или пустыни. В то же время Богдан работал над спектаклем «Зернохранилище» о Голодоморе (режиссер — Андрей Приходько, это — совместный проект Первого украинского театра для детей и юношества, что во Львове, и Художественной мастерской «Драбина»).
«У НАС БОЯТСЯ ЭКСПЕРИМЕНТОВ»
Как будто экзотические птички, появляются из серых толстых папок эскизы костюмов. Впрочем, не все образы удается воплотить в жизни: некоторые не вписываются в окончательный замысел, некоторые просто некому сделать. «Бывает, придумаешь что-то необычное. И режиссеру нравится, и публике должно было понравиться, но в Украине нет фирмы, которая могла бы это сделать», — разводит руками Богдан Полищук.
«В Киеве балетные пачки шьют только в двух театрах, сделать шляпы и покрасить ткань можно только в одном месте. Нет частных структур, которые могли бы делать сложные вещи, — говорит Елена. — Но также режиссеры не всегда готовы заниматься абстрактным театром. У нас либо реализм с наложением советского, либо документальный театр, а что-то авангардное встречается крайне редко. Нужны разные виды театров, однако у нас боятся экспериментов».
А за этими проблемами всплывают и другие, из разряда вечных: политики не продвигают вопросы культуры в своих программах, бизнесмены не инвестируют в эту сферу, а само общество не требует ее поддержки.
О ТЕАТРЕ — ДЕТЯМ
Каким будет следующий спектакль семьи Полищук — секрет даже для них самих. Замыслы есть, но кристаллизоваться в конкретный спектакль они могут не один год. А пока художники иллюстрируют книги, организуют выставки, занимаются дизайном полиграфии. Елена еще и работает в Музее книги и книгопечатания Украины. «Задача театрального художника — организация пространства. Эта профессия на стыке всего», — убеждена художница.
С 2009 года супруги Полищук сами издают независимый театральный журнал «Коза», с 2012 года — еще и детский журнал о театре «Шалені козюльки». Журналы, которые делают очень художественными, выходят нерегулярно — все-таки дело требует немало усилий и средств. Последний на сегодня номер «Кози» вышел еще в 2013 году, «Шалених козюльок» — в начале 2015-го. Но художники не бросают проект, понемногу собирают новые материалы.
«Что-то новое в этом плане будет. Может, как-то переформатируем журналы, — обещает Богдан Полищук. — Дело должно приносить удовольствие. Когда нравится, что делаешь, все получается хорошо. Сродный труд, как по Сковороде».
