Сижу, пью чай, читаю газету «День». Что там пишут? Ага, «Энергоатом»: «...электроэнергия лишь 6% оплачивается живыми деньгами, остальное — бартером, векселями и взаимозачетами... занимаются этим в основном коммерческие структуры... продают полученную по бартеру продукцию... За посредничество свое они получают от станции скидки или дисконт в размере от 20% до 50% стоимости электроэнергии...»
Ни черта понять не могу, слова такие мудреные — «дисконт», «вексель». С таким делами без пол-литры не обойтись. Сгонял я за этой самой пол-литрой, в одиночку не годится — позвал соседа.
Он хлопец компанейский, пришел сразу. Выпили мы с ним по первой, морковкой заели, разговорились. Я то сам с той поры, когда завод мой родной закрылся, коммерческая структура — в блошиных рядах скобяным товаром торгую. Вот и рассказываю, значит, я соседу о своей коммерции.
— Подходит, — говорю, — ко мне по весне мужик. Лопата ему нужна, морковку садить. Есть у меня лопата, хорошая, 10 гривен всего.
— Да, — мужик отвечает, — хорошая. Вот только 10 гривен у меня в настоящий момент отсутствуют, всего только пять осталось. Дайте лучше лопату в кредит, а с урожая я с вами морковью рассчитаюсь. Принесу на весь червонец.
Морковка, думаю, дело хорошее.
— А почем твой корнеплод будет?
— Моя продукция вам обойдется по отпускной цене, естественно.
— Ну так продал бы ты сам эту морковку да мне бы деньгами отдал.
— Не могу, никто у меня ее не возьмет. Неконкурентоспособна. Слишком цена высокая.
— А чего ж так дорого торгуешь? — удивляюсь.
— Так ведь лопата ваша в немалой цене, от того накладные расходы большие, вследствие чего и себестоимость выходит значительная. У меня все прокалькулировано.
Ну раз прокалькулировано, значится, прокалькулировано. Ударили мы по рукам. Отдал я лопату.
Тут сосед мой по второй разлил. Выпили мы, морковкой загрызли. Продолжаю рассказ дальше.
К осени дело подошло. Принес тот мужик морковки. Все чин-чинарем, как договаривались.
— Я на следующий год к вам за граблями приду, — говорит мужик. С тем и пошел.
Смотрю на свое бартерное приобретение, гадаю: что мне с ним делать. Съесть — столько не съем. Продать — не продам. Тут вспомнил я про Матвеича, ну того, лысого в тужурке, он всяким сельхозтоваром на базаре занимается.
Закрыл я свою торговлю, снес ему корнеплоды.
— Вот, — говорю, — овощ у меня, на десять гривен. Продай его.
— Продать-то продам, — он мне отвечает. — Да только на червонец твой овощ не потянет, так, гривен на восемь. Мой трояк, твоя пятерка. Иначе не резон мне с твоим добром махаться. Идет?
— Идет, — соглашаюсь, — давай пятерку.
— Нет, — говорит Матвеич, — как продам, тогда и расплачусь. Иначе не резон.
Ну, не резон, значит, не резон. Ударили мы по рукам. Оставил я свое добро бартерное, сам отправился обратно в блошиные ряды. А вот давеча получил я от Матвеича четыре с полтиной и остатки товара, которые неликвид. За те гривни я и газету купил, и бутылку. Опять-таки и закусон в наличии имеется.
Сосед мой, умный хлопец, уже налил. Выпили мы, загрызли морковкой.
— Слышь, не догоняю твоего бизнеса, — говорит сосед, подзавявший неликвид старательно пережевывая. А он человек ученый, кандидат наук. Не мне чета, высоко стоит — на рынке киоск держит, сигареты продает оптом. — Двинул бы ты лучше сразу свою лопату за пятерик. И тебе живые бабки, сиречь оборотные средства, и тому огороднику дешевле бы обошелся, смог бы и сам его(?) продать. И я б тогда на базар сходил, купил бы у него, раз недорого. А так лоханулся ты, братан, влетел. Развел тебя мужик, по полной программе развел. Прокололся ты, наворотил делов, наколотил понтов, набартерил, надисконтировал, а проку — одни убытки. Дурак ты.
Ну дурак, значит, дурак. Ударил мне сосед по морде, спать отправился, захмелел, видать. А я дома остался. Думаю. Это кто же кого развел? Ту лопату мне ни то что за червонец, а за пятерку вовек не сбагрить. Ей красная цена, да в базарный день, от силы трояк будет. А так, выходит, и я заработал, и мужик заработал, и Матвеич нажился. Так в чем же тут прокол?
Сижу, пью чай, читаю газету «День». Где про коммерцию «Энергоатома» написано.
