...Ближе к полудню в комнате, где обитает Марфа Петровна
(референт по штатному расписанию, секретарь-машинистка — по кругу обязанностей
и председатель месткома — по призванию и всему остальному), начинает что-то
позвякивать и побулькивать, а из-под двери просачивается дразняще-аппетитный
запах. Это Марфа Петровна варит картошку «в мундире» — для редакции журнала
с названием «Родная земля» блюдо не только традиционное, но и по-своему
эксклюзивное. Трудовой коллектив — с полдюжины спин, согбенных над никогда
не убывающими грудами «материалов», — начинает шевелиться, покашливать,
чем-то отвлекающе шуршать в сумках. Явственно — как на концерте чтеца в
филармонии — слышно, как у кого-то бурчит в животе...
Но вот дверь распахивается:
— Обед! — объявляет Марфа Петровна, хлопая в ладоши, как
массовик-затейник в пионерлагере. — Оторвались, оторвались!
Она, конечно, имеет в виду перерыв в работе, но сотрудники
устремляются в наполненную волшебными запахами соседнюю комнату с живостью
и целеустремленностью молодежи, действительно решившей «оторваться». В
руке у каждого — объемистый кулечек. Первые пять минут — выкладывание принесенного.
Все толпятся вокруг стола (центральное место на котором уже заняла картошка),
с почти лихорадочной поспешностью заваливая и заставляя его содержимым
кулечков. В считанные секунды каждый квадратный сантиметр стола покрыт
едой в три слоя.
— А вот еще рыбка! Куда положить рыбку? — отчаянно голосит
кто-то медлительный.
Поздно, батенька. Теперь придется в течение всей обеденной
церемонии, пока другие будут чинно предлагать друг другу: «Пожалуйста,
ешьте мои пирожки (мою кашу, мои голубцы)! Иван Иванович, этот пирожок
на вас смотрит!» — только жалко выкрикивать: «А рыбка?.. Ах, Боже мой,
просто некуда положить...» То-то, в другой раз не спи — обед!
И трудно поверить, что зарплату в редакции не платят уже
почти полгода и жить действительно не на что. Так в Старыедобрыесоветские
времена мы умели удивить редких гостей-иностранцев: в магазинах пусто,
а на столах изобилие. Но ведь не каждый день — а ради дорогих гостей. И
сотрудники «РЗ» тоже не три раза в день так едят. Вообще, неизвестно, едят
ли они утром и вечером, а также в нерабочие дни. Но «колхозный» обед —
это святое. Это традиция.
По традиции же мир вокруг «РЗ» делится на друзей и врагов.
Друзья — это работники УСЛюПа (Союза любителей природы), подвижничающие
рядом, через стенку. В дни больших праздников накрывается общий с услюповцами
стол, провозглашаются тосты, смахивающие на лозунги первомайских демонстраций,
и поются хорошие песни. Запевает Илья Ильич, главный редактор. В обстановке
трудовых будней — это типичный «железный Феликс», но посмотрите на него,
когда — стопка в левой руке, а правая плавно дирижирует сводным хором «РЗ»
и УСЛюПа — он заводит: «Вышел в степь донецкую парень молодой», посмотрите,
как старушки-услюповки с навернувшейся на глаза слезой подхватывают: «Девушки
пригожие тихой песней встретили», как чутко и точно реагируют подчиненные
на малейшее движение руководящей руки, и вы поймете — вот коллектив единомышленников,
который если и может разделиться на партии — то только на голосовые.
Враги «РЗ», увы, более многочисленны и могущественны. Это
они довели страну в целом и «РЗ» в частности до нынешнего жалкого состояния.
Все они — жулики и воры, а самое заветное их желание — поживиться за счет
оставшихся у «РЗ» ресурсов. Вот пришел вражеский агент чинить пишмашинку
Марфы Петровны, заломил, естественно, бешеную цену, а через какой-нибудь
месяц машинка сломалась опять.
— Просто негодяй, просто мерзавец! — долго не могут успокоиться
сотрудники.
Правда, машинка давно отслужила свое, но ты же взялся чинить
— чини, да так, чтобы работало! Слыхано ли, запросил за ремонт чуть ли
не месячную зарплату редактора! Хорошо, что все равно не успели заплатить...
Но самые ненавистные враги «РЗ» — рекламные агенты. Не
те, которые заходят сюда, словно в издевку, предлагать свой товар — думают,
что здесь какие-то воры-миллионеры собрались, а не честные труженики!..
то есть те — само собой, но больше всего — собственные. В настоящее время
они изгнаны раз и навсегда из честных стен «РЗ», но был период, когда,
поддавшись модным веяниям, журнал пытался прибегнуть к услугам этих жуликов.
Их единственной целью было «жать там, где не сеял». Поболтал языком, повешал,
извините за выражение, «лапшу на уши» — и извольте ему за это денежки платить.
А честные сотрудники «РЗ» такие деньги зарабатывают за полгода (да и то
не получают). Слыхано ли? Воровство в чистом виде.
...Да, но откуда же взять деньги, если нет рекламы, а государственное
финансирование уже два года как усохло? Последняя надежда — деньги за подписку.
Положим, подписчиков не так-то много, в основном — это низовые ячейки того
же УСЛюПа, но даже и к этим крохам доступ, увы, перекрыт задолженностью
по номерам за текущий год: в ноябре коллектив подвижников наконец разродился
первым номером. Несколько натянуто смотрелись в нем поздравления с Новым
годом и гороскоп, составленный специалистом-астрологом (все та же Марфа
Петровна) на год вперед, но зато украшенная сугробами обложка уже как бы
предвосхищала то, чем вот-вот закончится унылый период дождей. Хуже было
другое: типография больше не верила в долг. И Илья Ильич, наступив на горло
собственной песне, таки вышел «в степь донецкую» на поиски спонсора, хотя
у местного населения слово «спонсор» по непопулярности шло вторым после
«рекламного агента». Шеф возвращался в редакцию только к вечеру — усталый,
опечаленный, почти осунувшийся от унизительного общения с представителями
врагов. Ведь тысяча-другая долларов для них не деньги. Но разве кого-то
из этих, все у народа укравших, но так и не насытившихся, волнует судьба
единственного в их стране журнала о природе? «Опять ничего», — коротко
сообщает Ильич. Верные подопечные стараются, чтобы в глазах не читались
слишком явно ни надежда, ни последующее разочарование. Обед окончен — продолжается
усиленная работа над вторым номером...
А тут еще сотрудники Ботсада — свои ведь, казалось бы,
люди! — отказались без гонорара писать статьи для столь нужного народу
журнала. Неужели же все сводится только к деньгам? Неужели в людях совсем
не осталось энтузиазма?
Впрочем, судя по редакционному «портфелю» «РЗ», не совсем
«не осталось»...
«Жевательный аппарат коровы принимает участие в процессе
пищеварения, захватывая пищу зубами, губами или языком, — писали энтузиасты.
— В полости рта происходит ее разжевывание, откусывание, измельчение, увлажнение
и ослизнение, превращение в пищевой ком и другие процессы, обеспеченные
топографо-анатомическим строением нижнечелюстного сустава...» С самодельным
протезом, поставленным энтузиастами корове в экспериментальном порядке,
она поначалу нормально захватывала пищу, откусывала, измельчала, ослизняла
— как и предписывает ей процесс пищеварения. Но потом протез исчез. То
ли растворился «под действием НЕИЗВЕСТНЫХ ФЕРМЕНТОВ В СЛЮНЕ КОРОВЫ», то
ли она его попросту проглотила (предварительно, возможно, измельчив, ослизнив
и увлажнив).
«Мыслитель Иван Бездорожный» писал об открытом им Элементе
Жизни. К статьям прилагались аккуратные схемы, загадочные в своей простоте.
На первой, озаглавленной «Три элемента жизни», был нарисован один-единственный
кружочек. На другой было уже два таких кружочка и подпись: «Пять элементов
жизни». И т.д. (справедливость требует отметить, что Бездорожный проходил
в «РЗ» все-таки как энтузиаст не совсем здоровый).
Не забывали дорогу в редакцию и энтузиасты из УСЛюПа. «Все
живое боится смерти!» — под таким заглавием (вполне достойным услюповской
деятельности в целом) один из ветеранов этой почтенной организации сообщал
о результатах своей борьбы с колорадским жуком. Долгое время в этой борьбе
побеждал жук. Но однажды огородника как осенило: ведь ВСЕ ЖИВОЕ БОИТСЯ
СМЕРТИ! И на следующее утро он вышел на картошку С ПУСТЫМИ РУКАМИ и...
стал давить жуков просто пальцами. Поймает и задушит. Одного задавил. Другого.
Третьего. Четвертого. Пятого. Шестого. Хотел и седьмого задавить. Когда
глядь — нет седьмого. Ни седьмого, ни восьмого — никакого! Ушли жуки! Испугались
пенсионера, вооруженного одной только идеей...
Увы, светлая идея любви к природе, подкрепленная таким
количеством энтузиазма, погибала в мире бездушных спонсоров и продажных
рекламных агентов. Никого из миллионщиков не привлекал честный журнал,
составленный из честных безгонорарных статей, украшенный честными безгонорарными
фотографиями, напечатанный в долг на самой дешевой в мире честной бумаге!
Но в один прекрасный день Илья Ильич вернулся из своих
поисков с просветленным лицом. Есть спонсор! Нашелся, да, все-таки нашелся
и среди толстосумов один порядочный человек, неравнодушный к судьбам природы
родного края! Он даст деньги, много денег! «Родная земля» будет жить!
Народному ликованию не было предела. Мы заплатим типографии!
Мы сможем отдать в печать второй номер! Ура, товарищи! Ура! А зарплата
тоже будет? Ведь этот замечательный и богатый человек, отваливший баснословную
сумму на типографские расходы, не поскупится на такую мелочь, как зарплата
сотрудникам? Ура, товарищи!
— А при чем здесь наша зарплата? — удивился Ильич. — Речь
шла о деньгах для журнала, а не для сотрудников. Я же не какой-нибудь РЕКЛАМНЫЙ
АГЕНТ!
Народное ликование оборвалось на полуслове. Как это?..
Зарплаты не бу?..
— Друзья мои, время сейчас не самое легкое, — задумчиво
сказал шеф. — Оно предлагает нам испытания. Слабаки не выдержат, уйдут...
Пойдут искать, где сытнее. И найдут, наверное... Но люди, которые по настоящему
преданы нашему делу, не дрогнут. Они потуже затянут пояса и приложат все
силы... к тому, чтобы в кратчайшие сроки покрыть задолженность перед подписчиками.
— Н.Н., почему этот материал у вас в работе третий день?
— продолжал шеф, нахмурясь. — М.М., вы, кажется, сегодня опоздали на работу
на полчаса? К.К., после вашей вычитки я опять нахожу опечатки в гранках!
Л.Л., вы трижды в день звоните домой и еще раз — мужу на работу. Вот так
мы работаем, товарищи дорогие, вот такая у нас трудовая дисциплина. Бревна
в собственном глазу мы примечать не любим!
— Так вот, — сурово подытожил шеф. — С завтрашнего дня
каждый заведет журнал учета рабочего времени: какой участок работы, во
сколько начат, во сколько закончен... Очень скоро, я думаю, мы узнаем,
насколько эффективно каждый из нас работает, а кто привык рассчитывать
на доброго дядю!
Расходились сотрудники в подавленном настроении. Но на
следующий день — утро вечера мудренее! — каждый выложил на стол аккуратно
разграфленную тетрадку. «Приход на работу — 8.55. Начало работы — 9.00»
— дружно заполнили первую строку. И каждый почувствовал, что заветная цель
стала на один шаг ближе.
...О, «Родная земля», последний оплот самоотверженности
и энтузиазма, отряд воителей за идею, выходящих на врага с голыми руками!
Да, да — потуже затянуть пояса, сомкнуть плотнее ряды, лечь костьми, укрепить
трудовую дисциплину и вперед, и с песней! И светлое будущее, в котором
вор займет свое место на нарах, а о честном труженике споют хорошие песни,
ждет нас уже не за горами! Вот только сегодня придется все-таки потуже
затянуть пояс. Ну и завтра, может быть, тоже...
