Это произошло около двадцати лет назад в одной из клиник Института онкологии в Киеве. Институт посетил известный хирург-онколог Президент АМН СССР Николай Николаевич Блохин. Он интересовался многими плоскостями многотрудного дела. Особенно поразили его новые возможности хирургического лечения рака пищевода в отделении торакальной онкологии. Неблагоприятные исходы при сложнейшей реконструкции тут отмечались примерно в десять раз реже, чем в возглавленном академиком Н. Блохиным онкологичном центре на Каширском шоссе в Москве. Секрет состоял в необычной технологии наложения швов при воссоздании пищеводной трубки. И вот вскоре в клинику Валентина Леонидовича Ганула, разработавшего и внедрившего спасительную методику, приехали коллеги из столицы, чтобы освоить такие приемы. С той поры и в Москве больных с грозной патологией оперируют фактически по киевскому варианту.
Этим отделением — вечной передовой тяжелого фронта — член-корреспондент АМН Украины профессор В.Ганул руководит уже около тридцати пяти лет. Собственно, он и создал его. Здесь сосредоточены пациенты с локализацией опухолей в пределах грудной полости, божественного чертога для пищевода, сердца, органов средостения и легких в их тесном соприкосновении и прямом соседстве с крупными сосудами и нервными трактами. Повседневная хирургическая нагрузка весьма велика, ведь злокачественные новообразования пока не отступают. Например, только по поводу рака пищевода здесь за период существования клиники прооперировано свыше 1700 пациентов. Если же говорить о вмешательствах в связи с раком легких, другими грудными поражениями, цифру эту надо на порядок увеличить. Вот почему профессор Ганул уже давно не ведет счет своим операциям . Хотя помнит каждую из них.
Валентин Ганул — продолжатель замечательных традиций. Его отец доцент Леонид Афанасьевич Ганул был многоопытным хирургом — гинекологом, да и вообще оперирующим врачом широкого профиля, плодотворно работал в военной и гражданской медицине в различных точках бывшего Союза.
У Валентина Леонидовича стремление к хирургии пробудилось рано. И хотя ему довелось учиться в нескольких медицинских институтах — Львовском, Кишиневском и Харьковском, который он и окончил, юный студент всюду упорно практиковался в избранной профессии. Шел 1954 год. Мест в институте нейрохирургии, куда он был направлен, не оказалось, и молодой врач оказался в Киеве на «вольных хлебах». Пришел в областной онкодиспансер и предложил услуги хирурга. И вдруг пошло. Вскоре новичок на весьма скромной базе стал все шире оперировать, став по существу ведущей хирургической силой диспансера.
Но в онкологии трудно быть универсалом. Возникали серьезные препятствия — опухоли легкого, пищевода, других полостных локализаций. И в 1958 Валентин становиться врачом — научным сотрудником в клинике Николая Михайловича Амосова. В амосовской повести «Мысли и сердце» есть слова, что ее герой с каким- то трепетным сочувствием относится к онкологическим поражениям, к внезапно уязвленной жизни. Что же, в реальности подобные сложные операции здесь повседневно выполнялись, и «первой скрипкой» после Амосова в таких резекциях был Иван Парфенович Дедков. Он-то и стал основным наставником Ганула. Когда в 1959 году профессор Дедков возглавил кафедру онкологии в институте усовершенствования врачей, в круг его сотрудников вошел и Валентин Леонидович. Его кандидатская диссертация, защищенная в 1963-м, была посвящена проблемам рака легкого, а докторская — лечению рака пищевода.
— Если коснуться вопросов рака пищевода, — задумывается Валентин Леонидович, — они остаются очень сложными. Тяжесть заболевания обусловлена прежде всего тем, что быстро возникает нарушение проходимости пищи. Этот стрессовый синдром буквально нокаутирует человека, и, если своевременно не произведена операция, он погибает от голода. В мире ежегодно рак пищевода обнаруживается примерно у полумиллиона человек. В общей онкостатистике цифра не такая уж большая, однако страдальцу от этого не легче. Мы начали противоборство с такими опухолями в 1967 году. В периоде становления трудных методов применяли многоэтапные пластические операции, занимавшие 9—12 месяцев и более. Представьте себе этот тяжелый процесс. Частота послеоперационных осложнений достигала 50%, и все-таки иного выхода не было. На втором этапе в клинике была предложена оригинальная методика формирования пищеводно-желудочного анастомоза, уменьшившая многоэтапность хирургического лечения. Частота послеоперационных осложнений снизилась до 34%, а смертность почти вдвое. И, наконец, в 1985 году мы полностью отказались от многоэтапных вмешательств. Технология воссоздания пищевода, в несколько раз уменьшившая уровень осложнений, состояла в раздельном наложении механических швов на слизистые оболочки соединяемых органов и постепенно стала в институте стандартом. Вот эти хирургические нюансы и привлекли внимание академика Блохина.
— Такие технологии — на самом деле тонкое хирургическое искусство. А существуют ли какие-то способы и пути предотвращения несчастий?
— Я бы сформулировал вопрос совсем иначе — кто входит в группы выраженного риска? Лица, систематически употребляющие крепкие спиртные напитки, в первую очередь, самогон, а также интенсивные курильщики, предпочитающие темные сорта табака. Вы можете привести контраргументы: каждодневно пьют и курят миллионы, а заболевают раком пищевода единицы. Но вот, скажем, в Нормандии, на севере Франции, есть обычай каждодневно пить «ремарковский» кальвадос, и притом горячий, а на юге предпочитают слабое виноградное вино. И здесь случаев рака пищевода, в сравнении с северными районами страны, гораздо меньше. Риск, несомненно, увеличивает горячая, обжигающая пища, изо дня в день. Как впрочем, и только что кипевший чай.
— Но передвинемся на «легочный фронт» в стенах клиники. — Это множество сложных резекционных операций. Сдвиги в сторону излечения или, во всяком достаточно многочисленные случаи улучшения качества жизни и ее продления связаны с внедрениями селективного внутриартериального введения комплекса новейших и относительно традиционных химиопрепаратов. В последнее время для этого катетеризируется внутренняя грудная артерия или одна из ее веточек. Манипуляция в хирургическом плане не очень простая, однако в отделении она хорошо освоена.
Валентин Леонидович показывает несколько рентгеновских снимков и фотографий — до и после такой химиотерапевтической интервенции как прелюдии подготовки к операции. Уменьшение опухолевых образований предстает на снимках совершенно наглядно. На одной из фотографий зафиксирована интенсивно пораженная опухолью молочная железа у одной из пациенток, когда сроки радикальной операции, казалось бы, уже упущены, и этот же орган после прицельной медикаментозной атаки, в результате этого целиком подвластный необходимой спасительной операции.
— Опухолями молочной железы, а это, как известно распространенная патология, в институте занимается специализированная клиника, — продолжает профессор Ганул, — мы, однако, берем на себя как раз такие, еще вчера бесперспективные случаи. А вообще в моей практике, а я оперирую, в принципе, в различных сферах онкохирургии, есть ряд доказательных случаев долговременного выздоровления после операций по поводу рака молочной железы. И у клиники в таком измерении есть уже и внуки — исцеленные женщины стали мамами, а потом бабушками. Всегда радостно получать весточки от них.
— Недавно вас принял министр здравоохранения Н. Полищук. Беседа длилась около двух часов. Каковы ее контрапункты?
— Николай Ефремович как хирург проявил большой практический интерес к моим идеям и критическим замечаниям, которые я изложил в виде своеобразного меморандума. Возьмем, в первую очередь, программу «Онкология». Хотя она не отменена, ее важные разделы сейчас не выполняются, а средства на закупку химиопрепаратов пока не поступают. Значит, заморожены и необходимые тендеры. В целом на год по этой программе ассигнованы значительные средства. Допустим, в конце года они все же будут выделены. Но ведь препараты больным нужны сегодня, неотложно, и далеко не все могут приобрести такие лекарства.
Это однако лишь одна сторона медали. В советские годы система онкоучреждений была образцовой. Областные онкодиспансеры во всех регионах Украины продолжают работать, и эту важную систему нужно в обязательном порядке сохранить, естественно, модернизируя и улучшая ее. При этом больных следует оперировать и лечить лишь в онкоучреждениях, и это аксиома. Сегодня же, по ряду субъективных соображений, за оперативное лечение не так редко берутся общие хирурги. Но даже при, на первый взгляд, должной квалификации наши возможности, технологии и радикализм им не подвластны. Довольно часто они просто не справляются с непредвиденной ситуацией, а между тем уходит драгоценное время. Парадоксально, но сейчас мы все чаще вынуждены заниматься исправлением чужих ошибок.
Наша клиника разработала и предложила стандарты лечения больных. Речь идет о типовых правилах диагностики, лучевой и химиотерапии и хирургического лечения в зависимости от стадии заболевания. Это и есть уровень онкологической помощи в цивилизованном обществе. С другой стороны, и специалист специалисту рознь. Наряду с общепринятой аттестацией, назрела обязательная сертификация онкохирургов. Иными словами, то или иное вмешательство будет вправе выполнять лишь врач, обладающий определенным сертификатом, а, следовательно, и должной квалификацией. Это также необходимая норма совершенствования онкохирургии.
СПРАВКА «Дня»
Ежегодно в Украине обнаруживается более 160 тыс. новых случаев злокачественных новообразований, почти 100 тысяч человек умирают от рака, причем 35% из них — трудоспособного возраста. На сегодняшний день уровень онкозаболеваемости составляет 325 случаев на 100 тыс. населения. Рак становится причиной 15% смертей и по своей «популярности» уступает лишь сердечно-сосудистым заболеваниям.
