Реформы начинаются там, где кончаются деньги. Командиры конвойных подразделений внутренних войск опасаются грядущих преобразований системы МВД.
В конце прошлого года командующий внутренними войсками Украины, генерал-полковник Поважнюк заявил средствам массовой информации, что к 2002 году функции конвоирования подследственных и осужденных лиц будут переданы. То ли милиции, то ли Государственному департаменту по вопросам исполнения наказаний, командующий не уточнил. Впрочем, неопределенность Владимира Поважнюка взволновала представителей обоих силовых ведомств. В частности, всплыл целый ряд вопросов. Что будет с личным составом существующих ныне конвойных частей? Потянет ли реформы бюджет? Удастся ли собрать огромную армию конвоиров- контрактников (по задумке, они должны сменить на боевом посту солдат срочной службы)? Наконец, офицеры глубоко сомневаются в том, что подобная «смена караула» повысит уровень безопасности при этапировании подсудимых и конвоировании осужденных к местам лишения свободы.
«Два года назад, — делится с «Днем» командир Запорожского конвойного батальона Андрей Фролков, — государство отказалось от практики охраны мест заключения силами «срочников». Что из этого вышло? Качество несения службы резко ухудшилось. Последние примеры: ЧП в Херсоне, которое едва ли не закончилось трагедией для заложников —надзирателей; массовый побег из колонии для несовершеннолетних в Мариуполе, который мог быть чреват разбоем и убийствами законопослушного населения. На мой взгляд, причина столь громких происшествий — халатность, безответственность в отношении своих служебных обязанностей так называемых «профессионалов». В противовес могу привести другие примеры. За последние два года, солдатами и сержантами срочной службы нашего конвойного батальона было предотвращено две попытки нападения обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений на караул в зале Запорожского областного суда и две попытки побега рецидивистов при этапировании. У нашего, как, впрочем, и других конвойных подразделений Украины, есть опыт, который нарабатывался десятилетиями. Есть программа подготовки личного состава. С первого дня призыва, мы начинаем тщательнейшим образом готовить солдат для несения столь ответственной и не безопасной службы: физически и морально, теоретически и практически. Пока солдат не научится метко стрелять, не обучится рукопашному бою, пока не пройдет стажировку во всех видах конвоирования, на всех постах, к самостоятельному несению службы мы его не допустим. Сохранится ли такая система подготовки после того, как нас расформируют? Переймут ли наш опыт работы иные структуры, которые будут готовить профессионалов? Сколько времени потребуется на все это? Теперь, — продолжает Андрей Фролков, — давайте говорить о финансовой стороне. Сегодня, правда, нам грех жаловаться. По крайней мере, государство начало выделять средства на горюче-смазочные материалы и продовольствие. Военнослужащие регулярно стали получать жалование. Еще год назад, на все это нам приходилось зарабатывать самим! Наши солдаты охраняли свалку промышленных отвалов, за что заводы платили деньги или давали в долг. Кстати, долги мы отрабатываем до сих пор. Переход на контрактную основу потребует в трое а то и в четверо больших затрат. Это же создание совершенно новой инфраструктуры!»
«Солдат срочной службы, — продолжает разговор заместитель командира Запорожского конвойного батальона по воспитательной работе Владимир Зарешнюк, — обходится государству гораздо дешевле, чем контрактник. Последнему нужно платить зарплату. Причем — более высокую, чем получают сверхсрочники сегодня. Иначе, за 150 гривен в месяц, государству вряд ли удастся найти желающих путешествовать «этапом» вместе с уголовным контингентом к местам не столь отдаленным и обратно. К примеру, россияне уже обожглись на этой проблеме. Не так давно они попытались применить опыт перехода конвойных подразделений на контрактную основу. Однако, сегодня все, практически, вернулось на круги своя. Им не удалось набрать людей! Впрочем, зачем ходить далеко. Взять наш пример, украинский. Как показывает опыт, после передачи функции охраны мест лишения свободы «наемникам», последние стали разрывать контракты спустя 2 — 3 месяца после их подписания. Текучка кадров — жуткая. Сегодня за колючей проволокой катастрофически не хватает «обслуживающего персонала». Наряду с этим — в колониях все больший перелимит осужденных. Понимаете, чем чреваты подобные пропорции?».
За комментариями «День» обратился к начальнику отдела надзора за соблюдением законов при исполнении судебных решений по уголовным делам Запорожской областной прокуратуры Дмитрию Григоренко. «К сожалению, у нас распространено такое понятие, как коррупция среди младших инспекторов безопасности (надзирателей). Уголовных дел — масса. Не выявленных случаев еще больше. Они вступают в связь с родственниками осужденных, за вознаграждение проносят на территорию СИЗО и колоний деньги, алкоголь, наркотики, другие запрещенные передачи. Они зарабатывают, так как на одну зарплату не проживешь. Солдаты срочной службы от криминальных действий ограждены. Во-первых, они постоянно находятся под присмотром своих командиров. Живут в казарме, где действует четкий распорядок дня. Возвращаясь с увольнения, заступая в караул, их проверяют. Пронести, что — либо на запретную территорию, им гораздо труднее, чем военнослужащим сверхсрочной службы. Если функции конвоирования будут возложены исключительно на контрактников, вероятность побегов, захватов в заложники, прочих ЧП резко возрастет. К тому же, под угрозой окажется не только общественное спокойствие в целом, но и личная безопасность, как конвоиров, так и членов их семей. Наемники в казарме не живут. Каждое утро они приходят на службу, и каждый вечер возвращаются домой. Кто может дать гарантию, что если человек не пойдет на сделку с родственниками осужденного, последние не вычислят адрес и не начнут шантажировать благополучием его близких? Кто поручится в том, что под угрозой физической расправы конвоир- профессионал не согласиться нарушить закон и не обречет уже свою голову на меч правосудия? Я лично, поручиться в этом не могу», — подчеркнул Дмитрий Григоренко.
«День» выслушал мнение и начальника управления Государственного департамента Украины по вопросам исполнения наказаний в Запорожской области Александра Федченко. «Мы люди государственные, — сказал он. — Если на «верхах» примут решение о передаче функций конвоирования нашему ведомству, мы подчинимся и будем его выполнять. Моя, чисто человеческая точка зрения, это — не совсем правильно. Каждое ведомство должно отвечать за свои задачи. Было бы разумней, если бы конвоированием подследственных из СИЗО в суды занималась милиция. Транспортировкой осужденных к местам заключения — конвойные подразделения, а мы — охраной колоний. Другими словами — я не вижу никакой необходимости ломать существующую систему и изобретать велосипед. Во-первых, это колоссальные деньги, в которых все вышеупомянутые мной ведомства и без того нуждаются, как в воздухе. Во-вторых — общественная безопасность, и так далее».
«Мы просто не потянем такого груза, — добавил начальник управления административной службы милиции УМВД Украины в Запорожской области Олег Петренко. На сегодняшний день передать все функции конвоирования милиции нереально. Если это произойдет, причем резко, мы захлебнемся в массе проблем, в том числе и нехватке кадров. Что касается негативных отпечатков, которые накладываются на психику, характер солдат срочной службы от невольного соприкосновения с уголовным контингентом. ( Командующий внутренними войсками аргументировал перевод конвойных подразделений на контрактную основу в том числе и этим фактором. — Авт. ) На мой взгляд, проблема слишком преувеличена. С военнослужащими постоянно занимаются опытные офицеры-психологи. Разработано множество тестов, которые позволяют сглаживать углы общения с преступниками. При правильно организованной работе офицеров с личным составом, служба в конвойных подразделениях восемнадцатилетним парням пойдет только на пользу. Они, как никто иной, могут видеть, насколько рискованно нарушать закон и, насколько легко можно попасть за решетку. Те, у кого есть голова на плечах, только выиграют. У кого нет, те могли бы стать преступниками еще до службы в армии. Я хочу сказать, что служба здесь не причем».
