Он молод, популярен и востребован как композитор. В шоу-бизнесе начинал как вокалист, но вскоре Руслан понял, что быстрее добьется успеха не пением, а своими аранжировками и композициями. Сотрудничает со многими украинскими артистами, но своим звездным часом считает знакомство с примой современной эстрады Софией Ротару. Последняя сольная программа Софии Михайловны «Я тебя, как и прежде, люблю» презентована в Москве. Четыре дня в дворце «Россия» аншлаги. Наша знаменитая певица предстала в новом имидже, не только внешнем (костюмы создала известный украинский модельер Лилия Пустовит), но и в музыкальном плане. Семь композиций для нее написаны молодым тандемом: Русланом Квинтой и Виталием Куровским. Очень сильно в эмоциональном плане прозвучала их песня «Одна калина», которую София Михайловна исполняла в финале.
— Вы рассчитывали на успех этой песни?
— Вообще-то она спонтанно у нас появилась. София Михайловна давно просила: напишите мне что-то украинское, т. к. у нее в репертуаре мало хороших украинских песен, близких ей по духу... Мы предложили на выбор несколько своих работ. Ротару выбрала семь песен. «Одна калина» сложная по мелодике, близка к народным мотивам, украинскому мелосу. А текст без вычурности и быстро запоминается. Благодаря эмоциональному исполнению эта песня очень понравилась слушателям. И то, что «Одна калина» была исполнена по-украински, — вполне закономерно. София Михайловна всегда подчеркивает, что родилась в Украине.
— Недавно гостем «Дня» была Лиля Пустовит, которая с Ротару плодотворно сотрудничает, и когда мы попросили охарактеризовать нашу моду на эстраде, то она сказала, что самой модной женщиной считает Софию Михайловну. Не только в плане одежды и восприятия модных тенденций. То же самое о ней можно сказать и в музыкальном плане. Ротару, с одной стороны, ветеран эстрады, а с другой — певица всегда модная. В чем ее секрет?
— Как такового секрета я не увидел... Да, София Михайловна — очень яркая женщина. И по отношению к тем, с кем она работает, простая в общении... Я — молодой парень, практически ровесник ее сына. Но почувствовал уважительное к себе отношение. В ней нет снобизма «звезды». Она умеет слушать.
Как композитор я работаю уже семь лет. Начинал свою карьеру на эстраде как певец. Мне повезло встретить людей, которые мне помогли пробиться. В тот момент на украинской эстраде был беспредел. На сцену мог выйти любой, если у тебя есть куча денег. И вовсе не важно, есть ли у тебя к этому талант. Я прошел все этапы пути, искал спонсоров, меня выгоняли за дверь, и я снова оббивал пороги. То, что я перешел из исполнителей в композиторы, произошло спонтанно. Мне понравилось находиться в студии, писать, сочинять — это такой захватывающий процесс! Я поработал на студии «Пионер» несколько лет. Потом Юра Никитин (продюсер Ирины Билык) предложил перейти в его агентство «Нова». Именно там я познакомился с Софией Михайловной Ротару. В ту пору Жан Болотов делал ремиксы ее известных песен. С сыном Ротару, Русланом Евдокименко, нас познакомил Никитин, сказав, что я могу писать интересные песни. Я пережил бурю... волновался, что не потяну. Ротару — такая знаменитая певица, и вдруг я. А потом подумал: будь что будет.
— Первая ваша песня для Ротару — «Забудь»?
— Да. Вначале я показал ее в медленном варианте. Руслан спросил, а нельзя ли темп поднять? Я записал мелодию на кассету. Ее дали послушать Софье Михайловне, ей понравилось.
— Помните свои ощущения, когда узнали, что ваша песня понравилась?
— Это трудно передать словами. Я был в восторге. Думал — неужели действительно я написал хорошую песню. Я вырос под голос и песни Софьи Михайловны. У моих родителей даже есть уникальная фотография. Я, пятиклассник, стриженный под горшок, в спортивных штанах и с трубой в руке, стою около календаря, на котором портрет Софии Ротару. Моя мама сегодня говорит: «Хто ж знав, що ти колись будеш писати пісні для Ротару...»
Когда подрос, то читал все интервью и статьи о ней, собирал ее пластинки. Мне Ротару нравилась и как женщина, и как певица. В ней есть какая-то невероятная энергетика, которая просто к себе притягивает. Я по характеру довольно общительный человек, но поначалу в ее присутствии робел. Но это были лишь мгновения. Стоит Софии Михайловне улыбнуться — и я забываю, что передо мной стоит мегазвезда.
— Расскажите, как проходили концерты Ротару в Москве.
— На «ура». О них много писали. Люди стояли в проходах, не было ни одного свободного места. Как фантастически работает, что она делает с людьми! Поет и танцует... Столько энергии!.. Выкладывается полностью. Нашим артистам нужно приходить и снимать на камеру, чтобы они учились работать. На студии отшлифовывает каждую фразу, перепевает по сто раз одно и то же место.
Я переживал, как мои песни, примет публика, но София Ротару своим голосом может вытянуть любую песню. У нее настолько индивидуальный голос, что чувствуешь, как поет ее душа.
— А вам не кажется, что в Украине все еще мало людей, которые понимают, что София — это действительно мегазвезда?
— У нас есть реальная иерархия голосов. То, что Ротару — номер один на нашей эстраде, сомнений не вызывает.
Многие друзья говорят, что, похоже, у Ротару начался новый творческий этап. Она становится совершенно другой. Сегодня ее образ на эстраде мне напоминает Мавку. Женщина-загадка. Новые ритмы появились, снимает шикарные клипы. Например, «Белый танец», «Девчонка с гитарой» — такие разные по стилю. Песня «Не спросишь» сыграла большую роль в ее творчестве. Мне нравится такая музыка, которая за душу берет. По себе знаю: такие песни очень тяжело писать. Нужно определенное состояние, чтобы родились подобные сочинения. Для меня очень дорога песня «Чекай» — наша вторая композиция, которую я написал для Ротару.
— «Чекай» София Михайловна посвятила своему мужу, который умер в прошлом году.
— Песня была написана, еще когда Анатолий Кириллович был жив. Но, наверное, София Михайловна в музыке и словах расслышала что-то такое, что стало созвучно нынешнему состоянию души певицы. Больше трех десятилетий они были вместе и в творчестве, и жизни. Я восхищаюсь сильным характером Софии Михайловны, сумевшей перебороть свою боль и вернуться на сцену.
— В песне «Одна калина» очень выразительно звучит ее голос, ее темперамент, ее народность. Все органично и модерно. «Калину» можно поставить в один ряд с «Червоной рутой». Ее потребность получить качественную украинскую песню продиктована запросом и в обществе?
— Мне трудно об этом судить. Я — композитор. Когда пишу, то не предвижу результатов. Будет хит или нет. С «Калиной» получилось. Значит, мы на правильном пути. Будем продолжать работать в этом направлении. Часто спрос диктует рынок.
— Вы употребили слово «рынок». То есть это значит предполагаете расчет?
— Ну естественно. Хотя в творчестве ничего прогнозировать нельзя. Но, не скрою, рад, если мои песни нравятся слушателям. Не буду себя хвалить, но я все же не любитель, а человек с музыкальным образованием Окончил четыре музыкальных училища...
— Подождите, как это — четыре училища?
— Я сам родом из Коростеня (Житомирская область). С детства играл на трубе. Ближайшее музыкальное училище было в Мозыре в Белоруссии, туда брали всех подряд, потому что оно только открылось, и была недостача в студентах. Меня послушали и сказали, что трубач из меня не получится (играл я действительно плохо) и предложили фагот. Я тогда даже не знал, что это за инструмент. Принесли эту палку. Я посмотрел и думаю: Боже, я никогда не смогу на нем играть. А потом настолько влюбился в инструмент, что стал его фанатом. Закончил первый курс училища, приехал педагог из Минска, послушал меня и забрал к себе. Из Минска меня забрали в армию. Служил в Москве, в роте почетного караула в оркестре: играл на тарелках и барабане. На втором году службы мне разрешили посещать уроки в училище Гнессиных, чтобы не терять форму.
Учеба пошла на пользу. В Москве я стал играть на свадьбах — прошел школу жизни. Кстати, никогда не думал, что буду писать эстрадные песни. Я писал мелодии для себя, исполнял для девушек. В Москве познакомился с очень интересным людьми, музыкантами. С певцом Сережей Чумаковым, он исполнял «Сиреневый вечер». Именно он меня ввел в шоу-бизнес. Это было интересно, но не более того. Я мечтал о консерватории, выступлении в оперном театре, оркестре, ездить на гастроли. Вернулся из армии, перевелся из московского в киевское училище. Окончил и даже поступил в консерваторию... Еще на четвертом курсе училища подрабатывал в оркестре Театра оперетты. Стал ездить за границу. Потом перешел в Детский музыкальный театр. И у меня началась кочевая жизнь музыканта-оркестранта. Забыл про учебу, мотался по гастролям... Однако в середине 90-х стало сложно. Мы не получали зарплату по полгода. Я ходил на работу, в Театр, и с работы, в Святошино, пешком, потому что у меня не было даже мелочи на метро. А дома — маленький ребенок. Жена говорит: «Ты уже взрослый человек, давай, иди работай на завод или в охранники..» Однажды познакомился с Геной Крупником. Именно он сказал: «У тебя очень хорошие песни, и ты должен сам их петь...»
Был у меня друг, Дима Ревин, трубач, сейчас он в Германию уехал. Он стал моим продюсером. Мы вдвоем ходили по дорогим магазинам. Дима говорил: «Вот, я вам привел звезду, мы хотим пообщаться с вашим директором». А нам с порога: до свидания. Ходили в банки, но нас туда не пускали. Я простой парень. Настолько в себе уверен, что иногда сам себе удивляюсь. В одну дверь выгнали, открывают другую. Идешь напролом, перешагиваешь через обиды.
— Расставание с классикой и специальностью оркестранта прошло безболезненно?
— Переживал очень сильно. Ночами снился инструмент, как я на нем играю, все хуже и хуже. Просыпался в холодном поту... Вы знаете, фагот очень много мне дал как композитору. Инструмент необычный. Я попал к очень хорошему профессору Владимиру Николаевичу Апаскину. Это один из сильнейших педагогов в СНГ вообще по фаготу. К нему попадали единицы. Когда я поступал, было 12 человек на место. И он меня отговаривал: ты уже взрослый, после армии, ты бросишь. Но он меня все-таки взял к себе в класс, а я не оправдал его доверия... Так уж получилось. Я очень сожалею. Ну, сейчас дружим, общаемся, я часто захожу к нему в класс. Владимир Николаевич видит плоды моих трудов и считает, что, видимо, я прав, что занялся композиторством.
— В Коростене вы теперь национальный герой — автор песен самой Ротару?
— Думаю, что да. Очень сильно люблю свой город. Там живут мои родители. К сожалению, редко наведываюсь, потому что работы много и стало не с кем общаться. После Чернобыльской катастрофы много людей уехало. Раньше Коростень был очень зеленый, чистый, бурлил жизнью — кино, дискотеки. А теперь пусто, каждый на своей волне... Появились завистники. Многие думают: раз его по телевизору показывают, значит, у него денег гора. А на самом деле, довольно скромно живу, так как свой труд пока еще недорого оцениваю.
— Руслан, а когда у вас появился этот псевдоним — Квинта, и почему?
— Я работал на студии «Пионер»... Моя настоящая фамилия Ахрименко. Обычно эта фамилия пишется через «о», а у меня через «а», и вечно все путали. Поэтому, когда стал выступать, то мне сказали, что фамилия у меня, конечно, красивая, но для эстрады нужно что-то необычное. Игорь Каримов довольно известный звукорежиссер предложил: я — прима, а ты будь квинта. И этот псевдоним настолько ко мне прилепился, что настоящую фамилию многие забыли.
— Вы сказали, что уже года два вас зовут уехать в Москву.
— Мне предлагают работать там. Есть у меня там одна исполнительница: Искра из бывшей группы «Восток». Живет в Алма-Ате, периодически наведывается в Москву, муж у нее очень известный продюсер, он работал с Насыровым, с «А-студио». Они меня нашли, услышав «Біле сонце», «Лада» и предложили сделать тур с группой «Hi-Fi». И хотя тур не очень-то удался, но директор этой группы Максим Александров услышал мои песни и предложил мне писать. В тот период у меня было немного песен, их исполняла Женя Власова, Галлина и еще пару исполнителей. В Москву я отправил кассету со своими новыми работами. Ее услышал продюсер экс-«Востока» и пригласил в Москву. Мы записали одну, вторую песню, и до сих пор сотрудничаем. А София Михайловна меня познакомила с Матецким, приятно, что он меня оценил как музыканта и даже похвалил.
— А ревности нет? Ведь Матецкий долгие годы был основным композитором Ротару?
— Знаете, я не почувствовал. Когда мы с Матецким познакомились, он мне даже руку пожал, обнял и поцеловал. А в этот раз постоянно меня подкалывал. Может, почувствовал соперника.
Несмотря на предложение из Москвы, я буду продолжать работать в Киеве, потому что Украина — моя родина, здесь у меня семья, растет дочь. Я иду по своей тропинке и уверен, что все будет хорошо.
— Вы знаете и российский, и украинский шоу-бизнес, можете сравнивать. Насколько велика разница?
— Огромная! У нас, к сожалению, очень мало хороших артистов. Единицы. И их можно по пальцам перечислить. На первое место я ставлю Софию Ротару. Ее даже не с кем сравнивать. Из молодых я бы отметил Женю Власову. Она хорошая певица, но иногда ведет себя непонятно. Меняет продюсеров, композиторов, что-то ищет, в ней нет стабильности. Но чувствуется большой потенциал. Женя — фактурная, красивая, с сильным голосом, для шоу-бизнеса — находка. У Ани Лорак та же самая история, что и у Власовой: чехарда в репертуаре. Каждая песня — очередной эксперимент. Выбрала бы себя направление и работала бы в нем. Мне, например, не безразлично, кто и как поет мои песни, поэтому работать с Ротару очень приятно, но в то же время я пишу и для других артистов: Асии Ахат, Тани Недельской, Галлины, Инессы, Алины Гросу — она пока ребенок, но очень работоспособна, и мне кажется, что у нее получится. Мне импонируют те люди, которые живут эстрадой. Деньги — важно, но это не все. Бывают курьезы. Однажды подошел ко мне один человек и предложил: «Плачу такую-то сумму, и ты напишешь хит. За шлягер — двойной номинал. А если не получится, ты мне возвращаешь деньги».
Я всегда подхожу к любой работе серьезно. Ведь каждый артист индивидуальность. Можно было бы только сосредоточиться на репертуаре Софии Ротару, но мне интересно поэкспериментировать и с другими исполнителями. В Киеве у меня масса заказов. Поэтому ехать в Москву некогда. Да и не отпустят меня никуда. В поезд не дадут сесть, вытянут за руки.
— Руслан, почему у многих наших исполнителей хроническая беда — плохой репертуар?
— За хороший репертуар нужно платить деньги, это не всем по карману. В Украине очень мало композиторов, которые пишут песни определенного формата, пользующиеся нынче спросом.
— На эстраде существует понятие модная музыка?
— Модная музыка — это когда современную аранжировку делает очень модный музыкант, не более того. Есть разные понятия о моде, но фундамент песни — мелодия и слова. Насколько хорошо мелодия ложится на текст, и насколько музыка красива. Я себя считаю мелодистом. То есть песни должны быть доступны слушателям. Но еще одна проблема нашего шоу-бизнеса в том, что люди, которые себя называют продюсерами, музыкальными директорами, программными директорами, — в большинстве своем дилетанты, которые вообще далеки от музыки. Когда я только начинал писать свои песни на радио, один известный ди-джей послушал минуту и говорит: «Знаешь, слушай больше музыки». Это — мне, который перелопатил всю классику. Я тогда подумал: ничего хорошего в этой стране не будет. Но, знаете, сейчас что-то меняется. И не только потому, что мои песни уже берут на радио, артисты хвалят, клипы снимают. Хотя это, конечно, радует и стимулирует, чтобы работать дальше.
— А на ком вы проверяете, понравится или не понравится песня слушателям?
— У меня двое судей — жена и дочь. Лизе шесть лет. Имеет прекрасный слух. Запоминает мелодии с лету. Жена Вика — профессиональный музыкант. Окончила музучилище имени Глиера. Нынче учится в университете культуры как вокалистка. Она — мой первый советчик. Слушает, подсказывает. Когда мы с Викой познакомились, я был фанатом фагота и увлечен классикой, а она — эстрадной певицей и училась в училище. Я ей говорил: «Чем ты занимаешься? Это же болото! Вот классика — это да». Помог ей перевестись с эстрадного отделения на классическое, а через год сам пошел на эстраду... Вика теперь смеется, что я специально все подстроил. Сейчас она работает в хоре им. Веревки.
— Назовите композиторов, которых слушаете.
— Я уважаю творчество Константина Меладзе, нравятся мелодии Сергея Гримальского и песни Тараса Петриненко.
— А в классике?
— Я фанат Чайковского. Мелодии Петра Ильича красивые и неповторимые. А в плане симфонизма и структуре его построения композиций написаны гениально.
— Руслан, расскажите, как рождаются ваши песни. Вы ждете вдохновения или работаете ежедневно?
— По всякому бывает. Иду по улице — вдруг какая-то мелодия в голову пришла. Бегу домой или на студию, быстренько наигрываю и записываю, потом она может полежать подождать своего часа. А бывает и так, что не пишется. Я заметил, что хорошие песни у меня получаются в состоянии депрессии, или если есть проблемы. Проблем я себе специально не создаю, но они регулярно появляются сами. А когда все хорошо — ни одна нота не приходит. Сочиняю чаще всего вечером: вдохновение приходит после 5 часов. Вдруг какая- то легкость появляется. Тут главное, чтобы никто не мешал.
