В воскресенье публика, разогретая слухами о любовной связи Аллы Пугачевой и Максима Галкина, пришла во Дворец «Украина» лицезреть нового фаворита (скорее всего — пиарного) Примадонны. Только этими усиленно раздуваемыми сплетнями можно объяснить заполненность зала.
Самое интересное у Галкина было начало. Когда он сообщил, что публика, вероятно, ожидала фонтанов, многоствольных залпов салюта? Слева Зыкина, справа Кобзон. А посередине, наконец, выносят Галкина. Однако вряд ли это все будет. Придется ограничиться политиками. Которых он представит в своем лице.
Однако чем дальше продолжалось выступление, тем оно становилось все более затянутым и нудным.
Во-первых, у него не хватает артистизма. Как у пародиста, у него получается весьма приблизительное сходство с тем или иным персонажем. Порой и вовсе не ясно, кого он изображает. Даже после объявления фамилии знаменитости.
Вторая беда Галкина — слабый текст. По его признанию, он кропает его сам. Зря. Не всем быть Данилками, чтобы сочинять качественный сценарий для эстрадных выступлений.
В-третьих, Максим вставлял в свою речь анекдоты и выражения 30—40-летней давности. Многие из них я слышал еще в детском саду. Да и сама структура некоторых номеров — невероятно затаскана. Например, как эстрадный номер «Испорченный приемник» (когда станции перебрасываются с одной на другую, смешивая сказку о Красной Шапочке с лекциями о семейной жизни), был преобразован Галкиным в «ситуацию, когда люди страдают манией переключения телеканалов». Суть — одна. Как пошутил Галкин, воспользовавшись ветхим анекдотом: «А суть где? В песочек!»
В последней фразе скрывается четвертый недостаток Максима — отсутствие вкуса. Из той же серии, что «песочек», острота — «Газы — не воробей». Такие шутки дурно пахнут и в прямом, и в переносном смысле.
В-пятых, монологи Галкина изобиловали напыщенными фразами в духе: «Это случилось, когда я еще не был так известен...» или «У меня на концерте с Задорновым произошел такой случай...», «Как-то раз, когда Алла Пугачева летела, то я...» Подобное бахвальство раздражает.
В-шестых, он не умеет доводить юмористический номер до эффектного финала. Часто только потому, что Максим умолк, зритель понимает, что пора хлопать. Часто он об этом не догадывается, и Галкин, дабы просветить народ, говорит: «Аплодисменты!»
Лучший его номер — пародия на Ельцина. «Ельцин» поэтому у Максима провел на сцене минут двадцать. Была одна шутка, которая мне слегка понравилась, когда Борис Николаевич пытался показать, что он многое делает для сближения русского и украинского народов и даже «три года сидел с томиком Шевченко... Потом читать стал». Или: «Володя Путин бросил на прощание в Днепр 10 копеек, и на этом финансовые отношения России и Украины закончились».
Публика как-то реагировала. Порой живо. Но ощущение «сырости» материала не покидало. Безусловно, какой-то талант у Галкина имеется, что-то он нахватал у одних мастеров разговорного жанра (больше всего у Задорнова), что-то у других, но в целом его программа не подымается выше уровня капустника.
Слухи о его романе с Аллой Пугачевой, естественно, подогревают интерес к его персоне (чему, повторимся, свидетельство — аншлаг), но качество его программы они улучшить не в состоянии.
