Поднатужившись, в этот ряд еще могут добавить металлургический комбинат «Запорожсталь» с Днепрогэсом и бывший автозавод «Коммунар» с его незабываемым детищем, ставшим персонажем шоферского фольклора советских и постсоветских времен («Господин сам склепал?») — автомобилем «Запорожец».
Да, эти вещи действительно стали символами и мифами города на Днепре. Владимир Ильич Ленин таким символом для Запорожья как будто не является. Более того, он даже ни разу не был в этом городе, а социалистическое строительство завершалось здесь уже при других вождях. Но присутствие имени человека, которое олицетворяет такое колоссальное явление, как коммунизм, явление, по-видимому, самое главное в истории ХХ столетия, ощущается на каждом шагу. Иногда даже доходит до абсурда. Поскольку где еще, кроме Запорожья, есть проспект имени Ленина, самый длинный, говорят, в Европе, который завершается одноименной площадью, с которой скульптурно воспроизведенный Ильич указывает гранитной десницей на Днепрогэс имени Ленина, который, в свою очередь подпирает одноименное озеро, посреди него находится остров, который носит имя не кого-нибудь, а опять же вождя мирового пролетариата. И вся эта безудержная лениниана находится в Ленинском районе областного центра.
Вообще же, в Запорожской области насчитывается 33 памятника Ильичу. Гранитные и бронзовые, пристально всматривающиеся в окна райгосадминистраций, и окрашенные нехитрой «серебрянкой» — посреди сел, куда не ходят автобусы.
Я не берусь судить — хорошо это или плохо. Тем более не буду давать оценок одному из двух тоталитаризмов, что окровавили ХХ столетие и катком прошлись по Украине. Просто стоят себе эти каменные идолы, мнут в руках кепки, указывают куда-то пальцем и красноречиво свидетельствуют, что люди у их подножий такие же твердолобые, как монументы. Ибо не изменились почти совсем. Между тем памятники изменятся только тогда, когда изменятся люди.
А люди — озлобленные и безразличные, а молодежь выбирает «пепси», брейк-бит, «экстази» и еще какую-то чертовщину, которая тебе не намного роднее, чем этот каменный картавый «батенька», а власть, известно, хнычет, что нет средств, что, дескать, «не ко времени». И невольно припоминается далекий 92-й год, когда, слишком близко приняв к сердцу указ Президента о демонтаже символов тоталитаризма, твой знакомый Сашко Черненко — лидер местных тогда республиканцев, кажется, да еще десятка два саблезубых экстремистов без лишних слов вышли на перрон вокзала Запорожье-II, набросили троc на шею «доброго дедушки», что стоял и там, и за мгновение клюнул бетонный вождь носом в асфальт, рассыпая осколки по перрону. И никакого тебе удара по бюджету, и ни одного возмущения общественного мнения. Лишь продавщица из вокзального буфета в белом передничке что-то заученно прокричала о проклятых националистах.
Другое дело, что жизнь с тех пор к лучшему поменялась мало. Скорее, стала хуже, и сами те молодые и ретивые радикалы где-то сегодня прозябают на задворках. А во властных кабинетах сидят мудрые люди, и с портретов над их головами лучатся улыбкой добрые ленинские глаза. И смешнее всего здесь вот что. Зачем всем этим «крепким хозяйственникам», которые давно уже стали владельцами и совладельцами, председателями и сопредседателями, держателями пакетов акций и просто миссионерами, зачем им сдался проводник мирового пролетариата, имевший одно пальто и евший картошку «в мундирах»? Или это просто игра, до сути которой простым смертным дойти не дано?
Непонятная какая-то Украина, но именно такая она есть и, говорят умные люди, другой и быть не могло. Поэтому и имеет желто-голубые знамена над присутственными местами, а в центре Гуляй-Поля, грея на солнце гранитную лысину, млеет Владимир Ильич. С мемориальной доски дома напротив, где когда-то содержался гуляйпольский ревком, ему подмигивает бронзовый барельеф Нестора Ивановича. А мимо них обоих шаркают бывшие гегемоны и трудовые крестьяне, что по полтора года не видят зарплаты и изредка, бывает, пролетит на лоснящейся иномарке новорожденный уклад — капитализм.
Непонятная и нечеткая Украина незаметно, но неуклонно плетется в третье тысячелетие.
