В почте «Дня» немало писем, посвященных «языковому вопросу». Можно добавить — по-прежнему, поскольку для себя мы «языковую проблему» давно решили, о чем и писали много и обстоятельно: украинский язык является единственным государственным. Однако письмо Олега Заславского и Ивана Иванова показало: для части наших читателей эта тема остается «недоговоренной». С вниманием отнесясь к аргументам автора письма, мы решили его опубликовать вместе с полемическим ответом нашего автора Юрия Райхеля.
Практика показывает: если какие-то существенные проблемы общества табуируются, как будто их не существует, то в результате ситуация только обостряется. В полной мере это относится и к языковой проблеме. То, что иногда проскакивает в СМИ, в подавляющем большинстве выражает только одну точку зрения. Однако проблему нельзя загонять внутрь, где она рискует стать болезнью, — в обществе должно начаться открытое обсуждение накопившихся проблем, связанных с противоречием между реальным двуязычием Украины и навязываемым ей со стороны государства одноязычием.
Можно заметить, что на самом деле основных аргументов в пользу одноязычия выдвигается немного, так что все они могут быть даны единым списком. Ниже делается попытка предъявить этот, основанный на эмпирических наблюдениях, список, вместе с комментариями к каждому пункту.
1. Конституцию нужно выполнять. А там статус украинского языка указан совершенно четко.
Да, в Конституции статус украинского языка указан четко. Но эта конституция по общим меркам нелегитимна, так как принималась не на референдуме, а в парламенте и фактически без обсуждения — и это несмотря на то, что при этом произошло ущемление прав примерно половины страны.
Но даже совершенно легитимная конституция может быть изменена законным путем.
2. Единый государственный язык объединяет страну.
Действительно так. Но при одном из двух условий:
а) этот язык является родным для большинства населения, в то время как меньшинства говорят на др. диалектах того же языка; причем государственный диалект имеет развитую письменность и литературу, а другие диалекты — бесписьменные;
б) применяется тоталитарное насилие, с массовыми казнями, депортациями и т.п. (так создавались многие восточные империи в древности и средние века).
Первое условие с современной Украиной не имеет ничего общего (см. п. 4), второе условие, мягко говоря, устарело.
3. Живем в Украине — значит, государственный язык должен быть только украинским.
Есть много стран с двумя и более государственными языками. Тезис «одна страна — один язык» очень близок давно дискредитированным тезисам «одна страна — одна вера», «одна страна — один народ» и т.п. Применительно к Украине в тени тезиса «одна страна — один язык» прячется тезис «Украина — для украинцев» (и даже того хуже — «Украина — для украиноязычных украинцев»).
4. Примерно три четверти населения Украины — этнические украинцы, значит, государственный язык должен быть украинским.
Значительная часть украинцев давно говорит на русском. Т.е. языковая ситуация в стране сильно отличается от ситуации этнической (см. п. 5).
5. Я одинаково хорошо владею и украинским, и русским, — меня языковая проблема не волнует.
Можно хорошо владеть двумя и более языками, но родным, в громадном большинстве случаев, остается лишь один. Тот, на котором человек думает, который он чувствует, которым пропитано его подсознание, с которым сопряжен его менталитет, на котором написаны его любимые книги... Реально двуязыких людей в Украине очень мало. В больших и средних городах востока, центра и юга говорят и думают на русском, в селах и маленьких городах — на диалектах украинского (как правило, бесписьменных) или местных «суржиках». И лишь на западе и город, и село говорит на украинском (точнее — на западных диалектах украинского).
6. Никакой языковой проблемы в Украине вообще нет. Это всё игры недобросовестных политиков.
Отрицание языковой проблемы — или откровенное вранье, или полная некомпетентность. Первый вариант как раз и характерен для украинских политиков, второй — для русских интеллигентов, никогда не живших в Украине. Кроме того, ко второму варианту склонны и те русскоязычные интеллигенты Украины, которые благодаря советскому воспитанию научились заниматься самообманом и внушать самим себе озвученные государством тезисы и директивы.
7. Языковой вопрос отвлекает от куда более важных проблем — экономических, прежде всего.
Такие вещи, как родной язык и культура, обладают фундаментальной ценностью, а (в отличие оттого, что так долго вдалбливали в голову в советской школе) вовсе не надстройкой над экономическим «базисом» или второстепенным к нему приложением. Но даже если говорить о чисто экономической стороне дела, то экономические проблемы не имеют шанса на решение в рамках по сути колониальной политики, когда экономически более слабое украиноязычное меньшинство навязывает свою культуру и свой язык экономически более сильному русскоязычному большинству.
8. У русскоязычных есть Россия, причем под боком, а второй Украины с украинским языком нет.
Русскоязычные граждане Украины хотят жить на своей родине, т.е. в Украине. С другой стороны, украиноязычные граждане востока и юга имеют «под боком» Галичину, где все говорят на украинском. Чем не «вторая Украина»? Причем, в отличие от России, — в пределах той же страны.
9. В царской России и СССР проводилась насильственная русификация, украинский язык подвергался гонениям, — теперь его нужно возрождать.
Действительно, и в дореволюционное время, и в советское (при Сталине) украинский язык подвергался гонениям. Но возрождать украинский язык — еще не значит, что нужно подвергать гонениям русский язык. На практике же указанный тезис означает следующее: «раньше вы — нас, а теперь мы — вас».
10. Если дать обоим языкам равные права, украинский язык исчезнет.
По сути те, кто опираются на сказанное в п.10: а) игнорируют возможности взаимообогащения обоих языков и культур (ярчайший пример — творчество Гоголя), считая их отношения непременно конкурентно-конфликтными; б) фактически сами этим пунктом заявляют, что украинский язык слабее, и в) для компенсации этой слабости пытаются ввести нечестные методы конкуренции.
Признаем, что конкуренция между русским и украинским языком действительно существует (хотя и указанное выше в п. а) тоже существует). Означает ли это, что для поддержания статуса украинского языка допустимо ущемлять права русского (а именно это и подразумевается сторонниками тезиса 10, хотя в явном виде они предпочитают так не формулировать)? В этом смысле п.10 выглядит, как если бы в боксерском поединке один из участников стал требовать от судьи дать ему фору по очкам, так как противнее сильнее его. Как назвали бы такого «спортсмена»? А многие политики озвучивают тезис 9 без всякого стеснения.
Для сравнения приведем пример из Западной Европы — куда, если верить национал-«демократам», они так стремятся. Сейчас на грани исчезновения один из старейших и богатейших языков Европы — шотландский. И британские власти пытаются сдержать этот процесс. Но им не приходит в голову для спасения шотландского языка сделать его обязательным во всей Великобритании. Вот бы удивились сдержанные англичане! Но ведь именно это уже почти 20 лет делают в Украине, и без искомого результата для украинского языка. Зато с трудно восполнимыми потерями для русского.
Список примеров нетрудно продолжить, но и так ясно, что в политике ущемления одного языка в пользу другого нет и быть не может ничего общего с задекларированными «европейскими ценностями».
11. Актуализация языковой проблемы с требованием придания государственного статуса русскому языку раскалывает страну.
Действительно, раскалывает. Точнее, визуализирует реальную, объективно существующую культурную и языковую двухчастность Украины. Причем эта естественная, исторически сложившаяся двухчастность в последнее время искусственно и резко усилена наглыми и бескомпромиссными действиями как «оранжевых», так и регионалов (тут и героизация Бандеры, и аренда флота, и многое другое). Так что терять уже нечего. Раскол стал фактом. Продолжение политики языковой дискриминации миллионов людей этот раскол лишь усиливает, доводит до логического конца.
12. С двумя государственными языками возникнет угроза независимости Украины.
Независимо от того, станет ли русский язык вторым государственным или не станет, русскоязычные регионы могут «отъехать» в путинскую Россию. Украина при этом не исчезнет с карты Европы, но сильно уменьшится в размерах. Чтобы этого не произошло, нужно сделать так, чтобы русскоязычные граждане ощущали Украину своим домом. Чтобы каждый мог учить детей на родном языке, смотреть фильмы, писать документы, заключать договоры, вообще, всё, что хочет, — делать на родном языке. Силой Украину не удержать. Да и нет ни у кого этой силы...
Выше были приведены основные типичные аргументы сторонников одноязычия и контраргументы к ним. Но есть один важный пункт, который не может быть сформулирован в таком виде, — начальный аргумент в нем по самому смыслу за сторонниками двуязычия, и было бы ОЧЕНЬ интересно узнать контраргумент той стороны. Вот этот пункт.
13. Как минимум, для половины страны русский язык является родным. Ситуация, когда языковое меньшинство навязывает большинству свой язык, является совершенно беспрецедентной в истории. Если, конечно, не считать оккупационные режимы. Такое положение вещей не имеет ничего общего с «европейскими ценностями» и демократией, в верности которым так любят клясться «национал-демократы». В европейских странах есть целый ряд примеров, когда язык меньшинства является государственным наряду с языком большинства, но нет НИ ОДНОГО примера, когда такого статуса был бы лишен язык большинства.
Ситуация, в которой демократия грубо попирается в языковом вопросе, а во всем остальном общество — полноценно демократическое, представляется совершенно нереалистичной. Если в столь важной сфере действуют антидемократические порядки, то наверняка это отзовется и во многом другом — зачастую совершенно непредсказуемым образом. Так что курс на одноязычную демократическую Украину (с неизбежным при этом «воспитанием нового человека» — ср. с советскими проектами) является вредной и нереализуемой утопией.
Так что же всё-таки делать?
Признать исторически сложившуюся непростую реальность и поступать в соответствии с ней. И не забывать при этом, что живем в Европе XXI века. Т.е. права человека надо ставить выше прав государства. Вот тогда у независимой Украины будет шанс.
