Один из недавних локальных скандалов в американской прессе вспыхнул вокруг сообщения Си-Эн-Эн о противозаконном использовании американскими войсками во время войны во Вьетнаме смертельного нервно-паралитического газа (как против гражданского населения, так и против американских солдат-дезертиров) и последовавшего опровержения самим же Си-Эн-Эн этой информации как необоснованной. Авторы сенсационного сюжета были уволены, а один из руководителей Си-Эн-Эн подал в отставку.
Скандал в очередной раз засвидетельствовал, что в Америке для представителей опасной профессии репортеров-расследователей — охотников за секретами военных ведомств и заклятых врагов могущественных промышленных мафий — существует ЕДИНСТВЕННАЯ реальная угроза: угроза оказаться неправыми.
РАЗГРЕБАТЕЛИ ГРЯЗИ
Они копают там, где копать, казалось бы, запрещено. И самое удивительное — эти «раскопки на минном поле» выглядят как обычная рутинная работа.
У Алана Миллера обычный рабочий день: несколько часов за компьютером — анализ только что полученной базы данных, десяток телефонных звонков, совещание у редактора, встреча в Белом доме с «источником».
Алан работает в вашингтонском бюро «Лос-Анджелес таймс», и деятельность команды журналистов- расследователей своей газеты сравнивает с бурением нефтяных скважин. Случается, девяносто девять процентов усилий приходится расходовать на бурение «всухую». А потом — вдруг повезет, и наткнешься на месторождение.
Лучшие сюжеты — те, где ставки самые крупные, герои самые влиятельные и секреты — самые засекреченные. Тогда от твоей работы наибольший эффект: примут новый, более справедливый закон; залатают прореху в системе, сквозь которую вытекали миллионы долларов; привлекут к суду высокопоставленного негодяя, привыкшего чувствовать себя безнаказанным. Может случиться, получишь Пулитцеровскую премию, и твой портрет напечатают на обложках журналов.
Чего НЕ может случиться — что печатать его придется в колонке для некрологов.
— В Америке, — говорит Алан Миллер, — такого рода журналистика не связана с опасностью, как во многих других странах, где нет установившейся традиции журналистского расследования, и особенно расследования деятельности правительства и высших должностных лиц.
Начало этой счастливо унаследованной американскими журналистами традиции положено в первые годы двадцатого века, в эпоху так называемых «muckrakers» — «разгребателей грязи». Это название с легкой руки президента Рузвельта получило течение в американской журналистике, последователи которого разоблачали политическую и экономическую коррупцию, связанную с властью большого бизнеса. Кое-кто из «разгребателей грязи» недолюбливал этот титул, другие носили его с гордостью. Все они, однако, были убеждены, что делают нечто очень важное для Америки. То, чего кроме них — людей с вилами в руках для разгребания навоза, — не сделал бы никто.
В США ЖУРНАЛИСТОВ НЕ УБИВАЮТ
Если бы не журналистское расследование времен войны во Вьетнаме, американцы, возможно, так никогда и не узнали бы о том, что правительство обманывало своих граждан, извращая в официальных отчетах реальный ход событий и подтасовывая статистику. Если бы не два репортера из газеты «Вашингтон Пост», заинтересовавшихся эпизодом в столичной гостинице «Уотергейт», — возможно, никогда не раскрылась бы другая большая политическая ложь, и президент Никсон остался бы в должности.
«Ваша жизнь в опасности», — предупреждает репортеров анонимный информатор в одной из сцен кинофильма «Вся президентская рать» — знаменитой киноверсии Уотергейтского скандала. Вывод, казалось бы, неизбежен, когда на одной чаше весов — серьезные политические, корпоративные или финансовые интересы, а на другой — одинокий «воин в поле», упрямо пытающийся узнать о том, о чем никому знать не положено. Тем не менее, статистика потерь за всю историю американской расследовательской журналистики внутри Америки — ОДИН погибший.
Этот трагический случай произошел двадцать лет назад. В машину репортера Дона Боллза, который работал в штате Аризона, расследуя деятельность местной мафии, подложили взрывчатку. Он умер через одиннадцать дней, перенеся ампутацию обеих ног и руки…
Американские журналисты отреагировали не только денежными переводами вдове. Тридцать восемь репортеров из разных штатов Америки приехали в Аризону и полгода вели коллективное расследование. Наемного убийцу нашли. А главное — журналисты завершили дело, начатое их коллегой Боллзом. Полсотни публикаций с сенсационными фактами о деятельности аризонской мафии появились в национальной прессе, тем самым засвидетельствовав, что убийство журналиста, вместо печально известного «нет человека — нет проблемы», означает лишь ПРИУМНОЖЕНИЕ проблем для объекта его расследования.
— Если бы журналисту угрожали или применили бы насилие, американские масс-медиа отреагировали бы очень остро. И даже если бы правительство не было склонно расследовать дело, оно было бы вынуждено это сделать», — говорит исполнительный директор Американского комитета защиты свободы прессы Джейн Киртли. — И журналистская солидарность — отнюдь не единственная и не главная «страховка». Главным является то, что в Америке действует верховенство закона.
В то время как в некоторых других странах, по мнению госпожи Киртли, слишком много усилий тратят на разработку «идеального» закона о прессе, настоящая проблема — в независимой судебной власти, которая воспринимала бы этот закон всерьез.
АМЕРИКАНСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И АМЕРИКАНСКАЯ ПРЕССА
Американские журналисты твердо убеждены: лучший закон о прессе — это отсутствие всякого закона о прессе. Судебная власть в США эффективно отстаивает гражданские права всех американцев, не признавая за журналистами ни особых полномочий, ни особой ответственности.
Журналисты, например, не имеют в США никаких специфических прав на получение информации от правительства. Американский закон о свободе информации дает каждому гражданину право (и репортеры, в частности, пользуются этим правом) требовать информацию о том, как тем или иным учреждением руководят, какие решения принимают и как финансы расходуют; требовать информацию, поступающую в это учреждение, включая информацию от членов Конгресса и правительства.
— На практике, — говорит американский журналист-расследователь Алан Миллер, — ресурсы информации иногда раскрывают неохотно и очень медленно. Тем не менее, даже если вам нужен, скажем, файл ФБР — рано или поздно вы его получите.
Вот они и продолжают копать — «ГЛУБОКО, ДО ГРЯЗИ», как гласит девиз Американского национального комитета репортеров-расследователей. Приглядывают нахальным скептическим взором за судами и законодателями, за исполнительной властью и корпорациями, и даже в бесприбыльных компаниях, случается, находят «рыльце в пушку».
«Сторожевые псы демократии» — еще одно из их не слишком благозвучных названий. И хоть и говорят, что из-за журналистов-расследователей в американском обществе утвердилось циничное восприятие политики и политиков (к которым априори относятся с недоверием и каждый шаг которых разглядывают под микроскопом), зато цинизм политиков по отношению к своему народу распространения в США не получил.
Между тем за пределами этого репортерского рая — Америки — цена честно выполненной журналистом работы бывает непомерно высокой, а самым опасным из всего написанного им часто оказываются два слова — его собственные имя и фамилия. На Вашингтонском мемориале погибшим журналистам — 934 имени. Последнее в списке — имя украинского журналиста Бориса Деревянко из газеты «Вечерняя Одесса».
Имена дописывают каждый год, ибо журналисты продолжают гибнуть, пытаясь донести правду на страницы своих газет. Как свидетельствует опыт Америки, это — отнюдь не фатальный неотвратимый закон.
