Отзыв на статью Виталия Межжерина «Способны ли генетики перевернуть мир?» («День» № 77 от 27.04.2001 г.).
Начнем с того, что наша цивилизация пошла по техническому пути развития. Если сравнить технические достижения человечества за последний век — от парового двигателя до микрочипа — понимаешь, что это действительно «семимильные шаги». Если бы хотя бы приблизительными темпами развивались гуманитарные науки, то классики прошлых веков потускнели бы по сравнению с сегодняшними учеными. Хотя возникает вопрос: а было ли вообще в гуманитарной и духовной сферах за последние несколько веков развитие? Анализ коэффициента отношения убийств (включая войны и геноциды) к количеству населения планеты в различные эпохи приведет нас к неутешительному выводу: убивать умеют не менее изысканно и массово, чем в средневековье (помогло техническое развитие).
Несколько интенсивнее гуманитарных развиваются биологические науки. Но и это развитие обусловлено, по большей части, совершенствованием техники и сугубо техническим подходом к вопросу, когда пытаются покорить природу и вынудить ее служить растущим аппетитам человечества, а не искать гармонии с ней. Результаты этого противостояния человека с природой мы видим по темпам роста заболеваемости раковыми, нервными и сердечно-сосудистыми болезнями.
Меня удивила реклама мыла, устраняющего запах пота, поскольку оно имеет в своем составе бактерицидное вещество, которое и уничтожает нежелательные микроорганизмы, вызывающие некомфортный запах. Смотрится довольно убедительно, но... Но ведь тело «в норме» не стерильно, как разовый шприц. На нашей коже, в кишечнике, во рту, в легких, на слизистых оболочках постоянно обитают микроорганизмы — так называемая специфическая микрофлора. Она использует наше тело как место проживания, одновременно выполняя функцию первого защитного барьера организма. Большинство болезнетворных микробов, попав на поверхность кожи или слизистой оболочки, вступают в борьбу с этой специфической микрофлорой, которая, заняв нишу, не желает делиться местом. Когда же мы бактерицидным мылом избавляемся от бактерий, то создаем благоприятные условия для развития болезнетворных микроорганизмов.
Если даже такое простое явление, как симбиоз бактерий с человеком, может вызывать проблемы из-за пренебрежения элементарными законами природы, то что уже говорить о генной инженерии.
Лично у меня вызывают недоверие самоуверенные заявления о расшифровке человеческого генома. Взять, например, общеизвестные одиннадцать типов взаимодействия неаллельных генов. Т.е. какой-то ген Х, кроме влияния на аллельный ген Y, может влиять на определенный ген Z или несколько генов сразу, регулируя его (их) проявление, а иногда и приводя к неожиданным фенотипичным признакам. Это явление, наряду с «перетасовкой» генов во время мейоза, вызывает появление признаков, не свойственным данной линии потомков и даже виду. Так возникают уникальные комбинации, приводящие к тому, что в необразованной семье рождается гений физики, и наоборот.
Если бы между собой взаимодействовали только аллельные гены, то все было бы намного проще. Мы могли бы с уверенностью сказать, что, например, заблокировав ген, обуславливающий склонность к алкоголизму, мы спасаем человека. Но ведь если вспомнить о возможности взаимодействия неаллельных генов (тем паче, что функции некоторых триплетов генома вообще не выяснены), то результат от подобных манипуляций уже не кажется таким предсказуемым и безопасным. Все это очень напоминает игры подростка с атомной бомбой. Человечество еще не доросло до того, чтобы дать ответ по поводу целесообразности подобных экспериментов над геномом. А повзрослев и наверстав пробелы в гуманитарной и духовной сферах и глубже познав природу, человечество все же придет к выводу, который уже сегодня сформулировал Виталий Межжерин: что ген (как и атом) является неделимой частицей. Неделимой не в техническом аспекте, а с точки зрения безопасности человечества.
Учитывая изложенное, интересно было бы рассмотреть такое явление, как прионовая инфекция.
Приони вызывают болезни, носящие общее название «подострые спонгилезные трансмиссивные анцефалопатии». И наиболее известный представитель прионовой инфекции — возбудитель пресловутого «коровьего бешенства». Прион — это не бактерия и даже не вирус и не провирус, а (куда бы, казалось, еще примитивнее) простая молекула белка. Эта молекула, способная выдержать многочасовое кипячение и желудочные ферменты, благодаря небольшим размерам проникает в кровь, а далее... а что далее, вам не объяснит ни один профессор, ибо белок не может самостоятельно размножаться. В организме нет механизмов, которые делали бы копии с молекулы белка. Белок синтезируется только путем считывания информации с РНК — и все. Механизмов синтеза РНК или ДНК, используя информацию молекулы белка, не существует.
Так каким же образом этот прион воспроизводит себе подобных?
Существует гипотеза, которая допускает существование в геноме человека соответствующего гена с информацией о структуре приона. Этот ген, находящийся в состоянии покоя, активизируется прионом и начинает синтезировать эту инфекционную молекулу.
Учитывая это, возникает большое количество вопросов касательно генетически модифицированных продуктов. Например, кто даст гарантию безопасности белкового состава этих продуктов?
Может произойти так, как и с гормональными кормовыми добавками, которые повышают привес животных. Применяя их длительное время, американцы наконец пришли к выводу, что полученные таким образом продукты повышают риск ожирения у людей. В США эти кормовые добавки уже запрещены, что не мешает американцам рекламировать и продавать их менее развитым странам, где нет подобных запретов.
Американский прагматизм может сыграть злую шутку, поскольку не существует локальных катастроф, во что упрямо не хотят верить США, отзывая свою подпись под Киотским соглашением.
Но если уже белок может иметь инфекционные свойства, то становится не до шуток. Ведь сугубо технический подход к решению биологических вопросов может легко нарушить хрупкий баланс между людьми и природой. И цель, к которой мы идем по широкому пути научно-технического прогресса, представляется очень предсказуемой и трагичной.
