Лесь Качковский («День», №153 от 29.08.2000 г.) считает определяющей для исторического выбора между Востоком и Западом смену коллективной психологической установки, а Валентин Бондаренко («День», №152 от 23.08.2000 г.) уверен, что демократия защищается образованием.
«Остальное все — производное: и государство, и форма правления, и экономическая модель».
Позволю себе не согласиться сначала с Л. Качковским относительно «государства» и исторической роли личности Б. Хмельницкого. Правда, что Б. Хмельницкому не удалось создать украинское государство, зато благодаря возглавляемой им войне с Польшей удалось на значительной части украинской территории сменить ассимилятора.
В результате здесь ассимиляция началась с ноля и существование народа продлилось еще на 300 лет. Если бы этого не произошло, то нас уже не было бы — все мы были бы поляками или католиками, или греко-католиками, хотя и под влиянием западных идеалов общественной организации. Повезло нам и в том, что нас разделили между тремя государствами. Сравните темпы ассимиляции до и после сентября 1939 года. Если бы курды не жили в трех государствах — их уже не было бы.
И наконец, не имея собственного государства, ни В. Бондаренко, ни Л. Качковский, ни я не рассуждали бы об историческом выборе Украины, а могли бы только мечтать что-то делать для возможности какого-то выбора, т.е., о ее самостоятельности.
Далее остановимся на конечной фразе статьи В. Бондаренко «Демократия защищается образованием».
«Образование, которое вернет человеку человеческое, — вот надежда стабильности демократии».
Давайте же о человечности, образовании и демократии. Почему демократия цель, а не средство? Кто, где и когда доказал, что выживанию человеческого сообщества (нации, народности) лучше всего содействует именно демократическое устройство этого сообщества. Есть высказывание о том, что оно плохое, но ничего лучшего не найдено. Опять же это говорят те, кто уже имеет такое демократическое устройство, а имеют его те, кто в нем уже нуждается.
Так может и не стоит искать чего-то лучшего для самого общества, а будем искать лучше для выживания этого общества на определенном этапе.
Привожу пример: рождаемость в исламских странах выше, чем в христианских. Вывод — лучшей религией является ислам. Но это сегодня. В прошлые века у христиан была выше рождаемость. Так и с демократией. Что это «власть народа» — знают все. Но народ всегда правил своими государствами, если они у него были. Как правил? По разному:
а) поддерживая монарха, смещая его и поддерживая его конкурента;
б) поддерживая местных князьков или борясь против них, а уже они диктовали свою свободу монарху;
в) выбирая депутатов в какие-то законодательные органы;
г) решая непосредственно всенародным голосованием конкретные вопросы государственного и общественного значения.
В таком широком четырехвариантном понимании демократия всегда была, есть и будет. Какую же демократию имеет в виду упомянутый автор и стабильности какой добивается? Вопросы без ответа.
Попробуем объяснить. Именно народ является таким или иным. Именно он НУЖДАЕТСЯ в той или иной демократии. Наш сегодня нуждается в олигархической демократии. Доказательства? Хотя и символически, но ведь были распределены сертификаты на государственную собственность. Удержал ли народ эти сертификаты, превратил их в акции, активно включился в управление акционированных предприятий, требовал ли больше сертификатов на большее количество имущества? Чего требуют шахтеры? Зарплаты от государства, или персонифицированной собственности на шахты для себя? Не было таких требований. Народ не хочет становиться владельцем.
Конечно, не следует забывать, что его уничтожали, отучали и тому подобное. Но есть факт: народ отдал за бесценок свои сертификаты опосредствованно или непосредственно олигархам. Отдав собственность — отдаешь и власть.
Теперь о человечности и образовании или о морали и знании. Без морали человек выродится в сегодняшнего потребителя без стремления остаться в потомках. Без знаний и постоянного их накопления человек не способен продлиться в потомках, в перспективе.
А уже в зависимости от распределения средств производства, приближения собственности к производителю, зависит большая или меньшая возможность — моральная и образовательная — реализоваться. Чем равномернее распределение собственности на средства производства, тем более реальна эта возможность. Вместе с тем растет соответственно и потребность в демократии, потребность в более широкой демократии.
Так пусть нам помогут и образование, и смена коллективной психологической установки, и наличная воображаемая демократия изменит распределение собственности, превратит люмпен в средний класс, сформируется в гражданское общество, которое потребует более широкой демократии вплоть до такой, как в Швейцарии, где референдумы по конкретным текущим вопросам — вещь будничная. А определяющей является именно «экономическая модель».
