В данном случае я хочу выступить адвокатом власти, потому
что, безусловно, государственные интересы существуют. Другое дело, как
именно мы должны толковать понятия государственных интересов, и кто эти
интересы определяет. Если государственные интересы монополизируются какой-
то группой людей, находящихся при власти, то это, безусловно, плохо. Если
государственные интересы отображают интересы общества, то это элемент положительный.
И с точки зрения интересов общества нельзя, конечно, ограничивать права
граждан на получение информации, но регулировать процессы, происходящие
в информационном пространстве, безусловно, нужно. И регулировать их нужно,
опять же, исходя из двух позиций. Первая позиция — это позиция общественно-политическая,
вторая позиция — это позиция коммерческая, или позиция и ситуация на рынке.
И первая, и вторая, безусловно, регулируются государственными органами,
но не в личных интересах, а в интересах общества. Скажем, если мы посмотрим
на опыт европейских стран, например, в Германии было запрещено называть
общественным телерадиовещание, представляющее частные и государственные
интересы (именно такая ситуация существует в России). В большинстве европейских
стран очень активно действуют антимонопольные ограничения на СМИ, и они
связанны со многими факторами. Нельзя, например, вещать более, чем на треть
территории страны или более, чем на треть зрителей. Частица общественного
телевидения, как правило, в европейских странах значительно выше, чем частица
любого из коммерческих каналов. У нас в Украине все наоборот. Если говорить
о прессе, то, безусловно, мы должны заботиться, чтобы украинская пресса
и украиноязычная пресса активно развивались. К сожалению, государство не
столь активно об этом заботится, хотя, безусловно, есть много государственных
представителей и высоких чиновников, которые за это переживают. Но результатов
мы не видим из-за того, что существует также огромный противовес. А этот
противовес существует из-за того, что у нас еще нет гражданского общества,
что наша власть от нашего общества не зависит. Общество, которое отучали
от гражданственности в течение 70 лет, за десять лет независимости гражданским
стать не могло — это неестественно. Должно пройти еще какое-то время, пока
само общество начнет на это влиять. И судьба языка, или судьба культуры,
или судьба свободы и объективности информации будет зависеть не от воли
киевского чиновника, а от того, что хочет та или иная общественная группа.
