6 декабря 2000 г. в № 224 «Дня» была опубликована статья председателя рабочей группы по подготовке исторического заключения при правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН—УПА, доктора исторических наук Станислава Кульчицкого «ОУН—УПА: дело в истине, а не в политической монополии на прошлое». Сегодня мы печатаем полемические заметки по поводу этой статьи доктора исторических наук Анатолия РУСНАЧЕНКО.
Советская историческая наука в Украине, которая с послевоенных времен не выходила из канонов, заготовленных для «младшего брата» в Москве, сумела все-таки хорошенько исказить наше прошлое, в частности события ХХ века. Особенно острой проблемой для общества остается история Украины и украинского движения в годы Второй мировой войны и после нее.
На сегодняшний день эта проблема является исторической темой для исследований историков и в то же время политической. Эта связанность, как и суть проблемы в целом, объясняется типом общества, в котором мы живем, и его мышлением. А живем мы в постколониальной, посттоталитарной и посткоммунистической стране, где мышление многих людей, особенно чувства, находятся в сфере прошлого. Украины в качестве государства они почти не признают, как не признавали в свое время, а то и даже сейчас, социализм Центральной Рады и Украинской народной республики.
Такой подход и такое мышление, сформированное предыдущей системой, не допускают воспринимать борьбу украинского народа за независимость в 40— 50 х годах как борьбу своего народа. Соответственно, это прямо и непосредственно влияет на оценку партий, называющих себя левыми. Такое же мышление свойственно большинству историков старшего поколения. Оно программирует следующий ответ: признаем то, против чего никак уже нельзя возразить, но не касаемся главного.
Именно с таких позиций я оцениваю статью С.Кульчицкого, председателя «рабочей группы по подготовке исторического вывода при правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН— УПА» в газете «День» за 6 декабря 2000 г. Украинское общество было бы лишено политической проблемы, имеющей отношение и к ОУН, и к УПА (это разные структуры), если бы оно признало украинское движение под руководством этих организаций и в форме УПА как национально-освободительное движение украинского народа за свою независимость. Тогда нужно признать, что Украина возродилась и в результате этой борьбы. Наследник этой борьбы — украинское движение 60-х — начала 90-х годов: именно оно и привело Украину к независимости (никакая другая группа, сила, партия, в частности КПУ, о независимости Украины в этот период не заявляли). Если бы мы заняли такую позицию, тогда было бы очевидно, что движение 40— 50-х не требует каких-то особых признаний со стороны украинцев, но, возможно, нуждается в разъяснениях для неукраинцев, наших соседей.
В 40-е годы подпольная борьба против гитлеровских оккупантов проводилась украинским движением от Луганщины до Холмщины, вооруженная — от «линии Керзона» до северной Киевщины и Каменец-Подольской области. Отряды УПА совершали рейды и в другие области и страны.
В случае признания борьбы такого характера правительству следовало бы профинансировать создание независимого исследовательского центра по изучению трагедии террора и борьбы своего народа, как это, например, было сделано в Литве. В последней четко осознали: советский исторический официоз не может и не имеет морального права писать о вещах, которые он еще вчера порочил за отнюдь не символические почести и вознаграждения. Вместо этого у нас дело передали в академические институты, работники исподволь овладевают украинским языком с 1991 года и кадры которых еще недавно старательно проверялись на ул. Орджоникидзе (теперь — ул. Банковая). Собственно, и это еще можно было как-то пытаться понять и надеяться на лучшее. Но если бы в оценке прошлого Украины в составе СССР состоялся перелом и было признано, что СССР был империей, а украинцы в нем — колонисты (так, между прочим, оценивали их положение публицисты и идеологи УПА). Такая оценка стала доминирующей даже в западной историографии, не говоря уже о диаспорной, но только она не принята нашим историческим официозом. А коль скоро не было империи и колоний, то нельзя говорить и о каком-либо национально-освободительном движении.
Есть вопрос и к принципам формирования рабочей группы историков: специалистов по национальному движению там не было. Результатом работы группы является, к сожалению, лишь одна большая монография. Да и та порой имеет такой вид, как будто написана в Испании или Канаде. Польские историки по данному поводу имеют больше публикаций.
Даже преодолев все вышеперечисленные препятствия, я не понимаю, как можно готовить такие выводы на правительственном уровне, если документы из архивов СБУ являются более недоступными для исследователей-украинцев, чем аналогичные документы, содержащие сведения о подобных движениях из бывших архивов КГБ в той же Литве, Латвии, Эстонии. В связи с этим возникает вопрос: может быть, мы все еще живем в УССР?
Насчет тезисов, следующих из исторической справки, написанной С.Кульчицким, и представленных в той же статье в «Дне». Украинские националисты были врагами Польского государства как раз потому, что это государство «заграбастало» часть украинских земель и стремилось ассимилировать украинцев. В борьбе за независимость нужно было искать союзников и содействия. Такое содействие (не слишком значительное) проявили страны, конфликтовавшие с Польшей — Германия и Литва. Реальным союзником Германии оказался в период до Второй мировой войны, в особенности с августа 1939-го по июнь 1941 года, Советский Союз. Не может быть и речи о «теплых взаимоотношениях с нацистами» украинских националистов — с национал-социалистской партией обе ОУН не имели никаких связей. Абвер (разведка) и ОУН стремились использовать ситуацию каждый в своих интересах. Батальоны «Роланд» и «Нахтигаль» были украинскими только по своему личному составу, который впоследствии покорился воле гитлеровцев. Впоследствии они были расформированы, офицеры — арестованы. Нужно говорить не о конфронтации ОУН с немецкими властями с июля 1941 г. до конца гитлеровской оккупации Украины, а о периоде борьбы, в частности вооруженной, против новых колонизаторов и «нового порядка».
Дивизия «Галичина» является образованием, прежде всего, немецких властей в Галичине. Ее поддерживала часть старшей (австрийской еще по возрасту) галицкой интеллигенции, но вовсе не ОУН (М). Известно, что О.Ольжич, руководивший ОК ОУН в Украине, был против такого формирования.
ОУН с осени 1942-го до весны 1943 года проводила не «тактику выжидания», а занималась созданием УПА: вещь не простая, принимая во внимание отсутствие кадров, внешней поддержки, продолжавшуюся войну и оккупацию, а также деятельность польского подполья и красных партизан.
УПА боролась с органами советской власти — «советами» в Украине со времени прихода Красной Армии до середины 50 хгодов, вполне справедливо считая такой режим тоже оккупационным. Существующие документы полностью подтверждают такое определение этой власти — из-за отношения власти к местному населению и ускоренной «советизации» края. Но это не было гражданской войной, как пишет С.Кульчицкий, хотя братоубийства и жестокости в ней, как и в любой войне, хватало. Это была национально-освободительная война за Украинское самостоятельное соборное государство на своих этнических землях со справедливым и демократическим общественным строем (П.Полтава). Ход освободительного движения с привлечением представителей различных украинских земель еще с 1941 года привел к развитию идеологии украинского национализма, нацеленного на революционно-демократический национализм, по многим положениям близкий к тогдашней европейской социал- демократии. 15 летняя продолжительность этого движения против двух тоталитарных режимов в центре Европы ХХ века является феноменом и европейской, и мировой истории, и, безусловно, украинской.
Это движение следует рассматривать также в контексте близких к нему движений в Литве, Латвии и Эстонии, где также происходила вооруженная борьба, но только против советской власти, и где проблем с их признанием в качестве национальных движений сопротивления оккупации не существует. Именно в таком русле и следует рассматривать украинское освободительное движение, именно так смотрели на свою борьбу и его участники.
Наконец, еще одно замечание: поблагодарив рабочую группу за проделанный труд, считаю, что не рабочая группа готовит выводы. Ответственность за выяснение истины принимает на себя конкретный ученый-историк, работая над своей, а не коллективной монографией. Такие книги должны писать украинцы в целях воспитания патриотизма и ликвидации обществом своего колониального или неоколониального мышления и поведения.
