Между тем в течение тысячелетий уважение к старым людям базировалось на том, что они, старики, были носителями как бы вечных знаний, традиции, которая руководила жизнью многих поколений. Старшие всегда лучше молодых знали эту традицию — основные общие правила жизни, работы, отношений в семье и в обществе. В селе, например, только мудрые старики могли — без каких-либо научных прогнозов или приборов — интуитивно, на основе длительной практики, безошибочно определять время начала сева или приближение морозов. Для молодых это было чем-то наподобие магии, тогда как в наше время подобные данные становятся известны любому, кто захочет включить радио или телевизор. То же самое и в родственных отношениях — теперь случается, что врач или психотерапевт знает о своих пациентах значительно больше, чем их родители. И дает, соответственно, более ценные и практичные советы. Так какое теперь может быть уважение к «опыту всей жизни»?
Чем больше лет человеку, тем сложнее ему привыкнуть к новому, понимать и принимать его. А жизнь все меняется чуть ли не с космической скоростью. Молодые хватают новые реалии с легкостью, ибо меняющийся мир — это их естественное окружение. Вот и получается, что тысячелетний уклад жизни сменился чем-то противоположным — молодые должны учить стариков, разъяснять им, скажем, как пользоваться современными приборами, расшифровывать неизвестные аббревиатуры, термины, знакомить с мелькающими, как мотыльки, лицами на телеэкранах.
Молодость эгоистична — ей всегда легче уважать старших «за что-то», в частности, за уверенность, которую дают знания, те знания, которых нет у молодости. Но когда все знания — как будто — на стороне молодых, на чем может держаться иерархия генераций? Особенно в тех случаях, когда старшее поколение не хочет считаться с реалиями, претендует на последнее мудрое слово, на роль гуру, аксакала, старейшины.
Но бывают семьи, где гармония поколений каким-то чудом сохраняется. Наверное, чудом доброты. Там на первый план выходят чувства — воспоминания о детстве, о совместных путешествиях с родителями, о прочитанных вслух книгах или песнях, которые пелись когда-то вместе, после ужина. Семьи, где молодые сочувствуют беспомощности стариков в новом окружении, хотят быть для них — незаметно — гидами и помощниками. А старшие интуитивно чувствуют те моменты, когда надо промолчать, а когда — помочь.
В таких семьях свято хранят реликвии и передают их, как говорится, из поколения в поколение. Несмотря на то, что советская власть сделала все для того, чтобы прервать цепочку времени — связь между поколениями, чтобы начисто стереть из памяти молодых людей их бабушек-дворянок, дедов-кулаков или дедов, бывших сельскими священниками. Не в чести были семейные реликвии — крестики, Библии, иконы, которыми — из поколения в поколение — благословляли молодых; письма давно умерших родственников и пр.
Сегодня редакция «Дня» обращается к своим уважаемым читателям с предложением:
- Написать нам о тех своих предках, воспоминания о жизни которых дошли до вас. Просим начинать с прабабушек и прадедушек и двигаться дальше в сторону Адама и Евы. Обязательно написать, какими источниками информации о своих дальних родственниках вы пользовались.
- Рассказать, какие вещи ушедших поколений семьи — начиная с бабушек и дедушек и двигаясь в глубину веков — дошли до вас, и как вы их храните. Как вы их используете, где держите? Интересуются ли ими ваши дети и внуки?
