Как известно, первоначальный состав самой популярной на сегодняшний момент рок-группы Украины «Океана Эльзы» радикально изменился.
Из старого коллектива, помимо, понятно, лидера Святослава Вакарчука, остался только ударник Денис Глинин.
Гитарист Павел Гудимов совсем недавно рассказывал в СМИ о конфликте с Вакарчуком. Затем произошло увольнение лидером группы — одного из ее создателей (точнее, Гудимов был создателем группы «Клан тишины», на основе которой был создан «Океан»). И вроде бы расстались они некорректно. Пошел дымок зарождающегося скандала. Однако «Дню» Павел сообщил, что сейчас конфликт улажен. Его авторские права на аранжировки и некоторые песни «Океана» закреплены юридически.
Что касается достижений Гудимова вне группы — на сегодняшний момент он выпустил сольник под названием «Трамплiни». И распиарил его клипом, снятым и показанным по ТВ в рекордно короткий срок (3 часа 28 минут, что зафиксировано в Книге рекордов Гиннесса) на песню с соответствующим названием — «Коротка розмова».
Я, участвуя в автопробеге, увидел Пашину фигурку (в его облике доминировали стильные очки в массивной черной оправе) на подступах к Старой крепости в Каменец-Подольском. Уже внутри фортификационного сооружения — я подступился к «звезде» (а вдруг двойник?): «А вы случайно не Павел Гудимов?» — «Не случайно — Павел Гудимов», — шутливо ответил музыкант.
Я поблагодарил его за отличные гитарные аранжировки в «Океане Эльзы», альбомы которого мы «запилили» во время путешествия по Западу Украины.
Мы условились с Павлом (я пообещал интервью с ним нашим читателям) поговорить о его сольном творчестве. И ситуации вокруг «ОЭ».
Прослушав диск Гудимова, я пришел к выводу, что в первую очередь он — для подростковой аудитории. Рифовый гитарный саунд, немудреные тексты и заряженность на бодрость — основные черты «Трамплiнiв».
Дизайн, обложка (жизнеутверждающий желтый цвет диска!) — высокого класса. Это и не удивительно. Помимо музыкальных способностей у Гудимова есть еще и дизайнерские. Он владеет специальностью «Ландшафтная архитектура». И является практикующим дизайнером.
Несомненно, он очень многогранный человек, добивающийся профессионального успеха в разных областях. Он принадлежит к тому новому типу людей, которые умеют удачно сочетать творчество и бизнес. Но все-таки начнем с главного в его жизни — с музыки.
— Что касается замены состава «Океана Эльзы», на мой взгляд, фигура Вакарчука «выросла» и старые кадры ему стали мешать. Он и решил поменять состав, сделать его более управляемым. Нормальный диктатор, что в искусстве, зачастую, приносит позитивные плоды.
— Возможно, так и есть. Старая память сыграла злую шутку. Я работаю со своими музыкантами год. У нас нет давних воспоминаний, нет пока совместных взлетов-падений. Но нет и «зубов» друг на друга.
— Но эта же группа набрана лично тобой?
— Безусловно. Я уже 15 лет занимаюсь роком. И понимаю, кто мне нужен.
— Мне кажется, в твоем альбоме не хватает драйва, а тексты несколько упрощены. За ними читается образ подростка.
— Считаю, что мужчины остаются детьми, только у них другие игрушки. Что касается альбома, по нему одному трудно сложить полное впечатление. «Трамплiни» — прощание с детством. Он выстроен как один день: первая песня, условно говоря, — утро, последняя — ночь.
— Я внимательно рассматривал твои дизайнерские работы в интернете, оформление комнат. Скажу, что и там у тебя такое же солнечно-подростковое восприятие.
— Я и не отрицаю. И считаю, это классно. Быть такими как «Роллинг Стоунз», которым по 65. Но их жаждут и тринадцатилетние девчонки! Я не люблю напускного, серьезного: «правильные» костюмы и галстуки. Чтобы окружающие тебя считали образцом. Не желаю лезть в политику, устраивать интриги. Полагаю, для творчества это неприемлемо. И в этом альбоме я показываю свое неприятие подобного. Но это — первый альбом, первая ступень. Во втором будет много отличий.
— «Роллинги» — скорее не подростки, а «бесовские» ребятки.
— Зачем делать вывод из-за одной «темной» песни?
— Дело не в «темной» песне, а в «темном» диапазоне, в котором они работают. Мик Джаггер — прекрасно выглядящий «старый черт» (можно добавить, чего уж, и «чертовски сексуальный»). В противовес битлам— «белым и пушистым».
— Это — пиар.
— Пиар — продолжение сущности.
— Я «битлов» люблю, но ближе мне дух «роллингов», их какая-то «сырость», недоделанность, недосказанность.
— Но в твоем альбоме как раз недоделанность отсутствует. Он может нравиться или нет, но это — абсолютно законченная вещь. У тебя традиционно четкий гитарный рисунок. Аккуратная «карандашная» графика, только в нотах.
— Но я же интеллигентный подросток! Однако не приемлю прилизанности. Хорошая поп-песня должна быть немножко «лохматой», «хулиганской» и «драчливой».
— Как, кстати, развивается твой конфликт с Вакарчуком?
— Мои авторские права на творчество группы восстановлены. Мы подписали договор с Вакарчуком, которым пока все довольны. Я сказал, что не хочу судебных разбирательств. Я был зол в некоторой степени! Но не стремился к агрессивным действиям. Мы встретились и урегулировали вопросы с авторскими отчислениями. Теперь они должны «капать» на мой счет.
— Аудио-пираты не обирают?
— Обирают, конечно. У нас повсеместно нарушаются авторские права издателями и распространителями нелицензионной продукции. Но когда диск только появляется — деньги «капают».
— Можно существовать на то, что «накапало»? И еще вкладывать в новые проекты?
— Нет, жить на это нельзя. Эта сумма не определяет материальное состояние. Зарабатывать существенно можно только концертами. Надо постоянно гастролировать, не лениться.
— Такой выдающийся гитарист, как Ричи Блэкмор, покинув «Дип Перпл», собрал, как известно, свою группу «Рембоу». Но сам не пел, привлекая разных вокалистов. Ты не собираешься приглашать других солистов?
— Я буду петь сам. Я уже практикующий вокалист. Мы с группой занимались год с преподавателем, чтобы поставить вокал. Следующий материал будет на еще более высоком уровне. Мои музыканты ведь — совсем молодые люди.
— Да и ваша аудитория — от 13 до 16 лет.
— Думаю, шире: 13—24.
— Мне кажется, ты ставишь там уж очень глобальные вопросы, на которые в 24 года человек уже должен ответить. Как ты сам сформулируешь свое кредо?
— Это — философия урбанистического человека. Это, во-первых, чувственность. В зависимости от полов: мужская или женская.
— Унисекс?
— Можно сказать и так. Во-вторых, это честность по отношению к себе, неконфликтность с собой.
— Но ведь сомнения толкают к развитию?
— Сомнения — это нормально. Но чем бы и кем бы ты не увлекался — важно оставаться собой.
— В журнале «Поколение» я когда-то читал, что в детстве ты увлекался кукольным театром.
— Да, я хотел быть кукловодом. Или — мультипликатором.
— А лидер группы — «кукловод»? Вы сами стали «куклами» Вакарчука?
— Я никогда не был «куклой», предпочитая скорее быть «кукловодом».
— Поэтому ты и сделал свою группу?
— Да, я — не послушный, я не из тех, кто всегда говорит «да». Но и открытый. Со своими музыкантами я, конечно, в какой-то степени «кукловод». Но они в два раза моложе меня в плане музыкального опыта. Мы будем «притираться»: где-то я буду «кукловодом», а где-то сам буду «куклой». Очень надеюсь на долгую, совместную работу с ними. И все-таки я не делал группу с искусственным названием, мой проект — «Павел Гудимов».
— Как в твоей музыке отражается то, что по образованию, ты — архитектор?
— Как у «Пинк Флойда».
— Или у Андрея Макаревича?
— Только в отличие от них, я — практикующий дизайнер. Моя фирма называется «Я дизайн». Ей четыре года, там инженеры, дизайнеры. Мы занимаемся актуальными направлениями.
— Сколько у тебя на это времени уходит?
— Несколько часов день.
— И тебя хватает потом на музыку?
— Каждый день репетиции по три часа. На музыку уходит две трети моего времени.
— Твоя известность помогает архитектурной деятельности?
— Никто никакой благотворительностью не занимается. Аудитория, которая заказывает дизайн-проекты, и та, которая слушает нашу «подростковую» музыку — не пересекаются. Но лицо, которое узнаваемо, вызывает больше доверия. И это — плюс. Я с детства интересуюсь дизайном, архитектурой. У меня дедушка — архитектор.
— Кто из известных деятелей шоу-бизнеса заказывал тебе дизайн?
— Радиостанция «Супер Нова». Делал работу для продюсера Юрия Никитина, для «Сони Мьюзик».
— Ландшафтный дизайн?
— Интерьерные вещи. Предметы мебели. Мы не изготавливаем, а разрабатываем их. Приходит к нам клиент и говорит: «Хочу оригинальный шкаф. Но он должен быть в единственном экземпляре!» Мы разрабатываем.
— Чем ты руководствуешься, глядя на заказчика: что ему надо?
— Своим вкусом.
— А чувством?
— Нет, я не «подстраиваю» мебель под человека. Я стараюсь скорее направить его в нужную сторону. У меня есть теория относительно влияния предметов на человека.
— А фэн шуй как же?
— Я не любитель фэн шуя. Я — любитель интуиции.
— Да, ведь фэн шуй — из нее и«вырос». Через опыт многих поколений. Доведя это до науки.
— Но превратившись у нас в достаточно пошлое явление.
— Любая профанация — пошла. Однако массе нужны стандарты.
— Я руководствуюсь прежде всего законами оргономики: соотношениями пропорций тела — с пропорциями мебели. Мы не занимаемся излишним украшательством. Мы минималистичны и функциональны.
— У тебя есть пример, когда человек и шкаф, который ты для него сделал — «рифмовались».
— У тебя совершенно поэтическая интерпретация дизайна. Еще чуть- чуть, и в стихах придется отвечать... Вот примерный портрет наших заказчиков: молодая семья, до сорока лет, живущая отдельно от родителей. С одним или двумя детьми. Для них желательно иметь отдельный дом, построенный нами с нуля. Этот дом должен иметь большую «открытую зону» — это холл или гостиная. Должна быть терраса — на уровне второго этажа с панорамным видом. Обязательно должно быть пространство внутри, незаставленность. Объем, элегантность, простота. Европейский опыт XX века. Я не занимаюсь подделками под классику.
— Когда-то я написал об «Океане Эльзы», что вы первыми привнесли в украинский рок европейские музыкальные традиции.
— На высоком уровне — да.
— Ты пропагандируешь — то же самое в дизайне. Все вы, включая Вакарчука, скорее «гуд бои» — «хорошие мальчики», а не «бэд». Аккуратненькие, с которыми приятно общаться, иметь дело. Но и ты, и Вакарчук — балдеете от «Роллинг Стоунз» — образца «лохматых чертей».
— (Смеется) Значит, нам так хочется!
— Но вы же сами не хотите быть неприятными?!
— Не хотим, не получается. Но нравятся нам «неприятные типы». Я за себя буду говорить. Наверное, дело в воспитании. У меня родители — инженеры-строители. Родственники — архитекторы, театралы. Эти интеллигентные семьи! Я и хотел бы стать «грязным рокером», а выходит только «чистым».
— Но тебе нравится со стороны слушать «плохих парней». Или смотреть их по телевизору.
— Нет, в чем-то я — «плохой парень». Просто неплохо воспитан.
— В чем же выражается твоя «плохость»?
— В том, что я столько лет люблю рок-н-ролл. И чем дальше — тем «грязнее»...
— Но и в творчестве, и в бизнесе ты стараешься не подводить партнеров?
— Конечно!
— В тебе превалирует порядочность и здравый смысл.
— Здравый смысл даже мешает.
— Это слышно по четкому рисунку гитарных аранжировок. Ты не можешь их «разлохматить».
— А вот ни фига! Концерты — «отпускают», студия — «держит». На сцене я себя «разлохмачиваю»! Поэтому поклонники любят ходить на «живые» выступления... Вот, например — песня «Хочу». На концерте она звучит радикальнее. Слова и ноты — те же, но ритмика, настроение — другие.
— Больше «хочешь»?
— (Смеется) Конкретнее! Поэтому и выпускают диски-концертники, с «грязной подачей». Даже фальшиво сыгранные! Но с «отвязной» эмоциональной окраской.
И «Океан» — гуд. И я вот — ГУДимов. Тем не менее, для меня привлекателен полярный персонаж. Меня тянет войти в образ «рок-н-ролльного грязнули». Как артист я обожаю маски. Захочу стать бандитом на сцене, брать банки («Банк» — песня Гудимова. — К.Р. ) — и возьму. Я не хочу жить обыденностью!
— Но это игра?
— Да, я играю. Но — серьезно. У меня нет хобби. Во всем, чем я занимаюсь — пытаюсь достичь профессионализма. Поэтому не собираю марки и монетки. Если я делаю выставки современного искусства — изучаю его от и до. И вопрос даже не в деньгах. Но руководствуюсь, главным образом, интуицией.
— В тебе много здравомыслия, но последняя инстанция — интуиция?
— Да! Вот, например, песня «Трамплiни» — изначально была лирической. Но я почувствовал внутри нее взрывность. И интонационно переделал. На концерте меня от нее качает. Это — эмоции! Это — драйв!
— Желаем тебе побольше успехов и драйва. И, напоследок, вопрос о Викторе Цое: совсем недавно было 15-летие с момента его гибели. Чем для тебя было «Кино»?
— Для меня музыка Цоя была стартовой площадкой. И главное, что «Кино» принесло в тогда еще советский рок европейскую мелодику. Музыкальные рамки были раздвинуты!
