Добрые дела практически всегда держатся на энтузиастах. Если бы не подвижники, мы бы не имели многого, во всяком случае, спасенных произведений искусства, ставших нашей гордостью и радостью, точно. Подтверждением этому может служить выставка сакрального искусства из коллекции монастыря монахов студитов, которая экспонировалась в Национальном музее во Львове. «Студион» — собрание икон и крестов ХVII—ХIХ веков, основанное еще митрополитом Андреем Шептицким и его братом отцом Климентием в начале ХХ века. Сегодня сложно сказать, какой по численности была коллекция, когда ушел в вечность митрополит Андрей, однако то, что коллекция постоянно пополняется, можно благодарить уже нашего современника — доктора богословья, иеромонаха Севастьяна Дмитруха.
— Отец Севастьян, сколько экспонатов в коллекции «Студиона» вообще?
— Более четырех тысяч произведений. Однако многие из них — в ужасном состоянии. Мало того, что найдены они были то в крапиве на кладбище, то под цементом, который длительное время лежал на иконах, отреставрировать или хотя бы законсервировать удалось еще очень мало. И еще проблема — находятся произведения в монастырях, где условия далеко не идеальные для хранения икон, которым люди и время нанесли ущерб. С болью и откровенно говорю: коллекцией сегодня никто серьезно не интересуется.
— В Унивском монастыре мне повезло осмотреть собранные иконы, кажется, там созданы все необходимые условия, к произведениям искусств относятся с большим уважением...
— Собирать я лично начал еще в советские времена, в 1984—1985 годах, делалось это подпольно, а о реставрации речь не шла. С провозглашением независимости Украины мы начали открыто и активно осуществлять поездки по Украине, со мной работали еще брат Антоний и брат Бонифаций. Коллекция значительно увеличилась, а реставрационные возможности малы и сегодня. Ведь для этого нужны специалисты, деньги, материалы... Реставрация осуществляется силами наемных реставраторов целого Львова — работниками Национального музея, Львовской картинной галереи, отдела реставрации Академии искусств, Колледжа прикладного и декоративного искусства имени Ивана Труша и даже частных реставраторов. Чтобы подготовить нынешнюю выставку «Страсти Христовы», а представили мы произведения ХVI—ХХ века — редкие, уникальные вещи — пришлось задействовать практически всех реставраторов города.
— Кто же платит за реставрационные работы?
— Деньги даю я. А перед этим их прошу, собираю копейка к копейке по целому свету. Стоимость реставрации только одной картины стоит в среднем 200 долларов. Хорошо, что у меня много друзей в диаспоре, люди мне доверяют, поэтому и дают.
— А как возникла у вас эта страсть к коллекционированию?
— Я — уроженец Львовщины, из села Добряны Дрогобычского района. Еще в советские времена видел, как уничтожали иконы, это, очевидно, запало мне в сердце. А когда уже поступил в монастырь, он еще существовал подпольно, мне архимандрит Унивской лавры отец Юрий рассказывал, как монахи-студиты спасали святые и бесценные сакральные произведения. Думаю, стремление к спасению икон укрепилось во мне, с того времени я уже решил посвятить себя этому. Сегодня я возглавляю комиссию сакрального искусства при Львовской епархии.
— А церковь выделяет деньги для спасения коллекции «Студион»?
— Нет, никто не выделяет никаких денег. Даже монастырь не выделяет ни копейки. Когда обратился к игумену с просьбой заплатить пять тысяч гривен за материалы на реставрацию работ, которые осуществляет колледж Труша, мне ответили, что нет на это денег. Я говорю об этом открыто, не боясь, потому что не для себя прошу...
— А какова ваша конечная цель?
— Из этой коллекции создать еще один музей во Львове. Неоднократно обращался к бывшему мэру Куйбиде, и он пообещал мне в том содействие. (Я подготовил икону в дар Папе Римскому Иоанну Павлу II во время его приезда во Львов, которую вручал пан Куйбида.) Однако все, мэр за мэром, обещают найти соответствующее здание, но ничего не находят. А желание создать музей, для которого уже собрано более четырех тысяч произведений сакрального искусства (и к этому также хотят приобщиться частные коллекционеры — абсолютно бескорыстно дать вещи, находящиеся сегодня в их частных собраниях), живет не только в моем сердце.
Недавно я просил отдать для музея дом на улице Лысенко, бывшее помещение ансамбля песни и танца, написал письмо второму мэру, Буняку, однако мне показалось, что эту просьбу никогда и не рассматривали... Хотя, к счастью, дом не передали какой-то коммерческой структуре, а есть решение создать там Музей освободительного движения. Но с того времени ничего не сделано, дом и далее разрушается. А у меня уже средства на ремонт и реставрацию такого дома есть. Нет, я не зацикливаюсь именно на этом помещении, пусть будет другое. Распродали же в городе уже более 30 детских садиков, а под Музей сакрального искусства, для сохранения духовности нашего народа, власть не способна ничего подыскать.
— Жаль, что этот материал не вышел до выборов...
— А какая разница? Представьте себе, сколько средств напрасно потраченно — пошли на макулатуру. А выпустить альбом репродукций произведений «Студиона» никто не смог. 12 тысяч долларов еле насобирал для первой части альбома. Хорошо, что есть единомышленники-священники, знакомые в диаспоре, попрошайничаю. Но в Украине столько богатых людей, и они тратят деньги не всегда на достойные вещи.
— Приведите, пожалуйста, какой-либо пример, когда удалось спасти работу.
— Таких примеров очень много. Приехал я в одно село на Перемышлянщине, в этом селе есть три церкви, и увидел ужасное зрелище — многие иконы были сброшены просто в ров. Осталось только бросить горящую спичку. Это было 23 июня, а 7 июля в селе — храмовой праздник, и все должно быть вычищено и убрано. Я забрал 50 (!) экземпляров, с земли поднял работы ХVI—ХVIII веков. Это, конечно, уникальный случай, за один раз удалось спасти столько работ, я две ходки сделал на своей машине, за один раз все не поместилось.
Как-то во Львове на мусорнике (рядом шел ремонт дома) увидел что-то вроде полотнища, покрытого пылью, почерневшего. Показалось, что это какая-то картина. Я взял нож и снял несколько слоев, за мазками кисти увидел, что это — работа Новаковского. Забрал ее домой и уже позже узнал, что это потерянный портрет митрополита Шептицкого работы Новаковского. В альбоме Владимира Залозецкого, посвященного творчеству Олексы Новаковского, отмечено, что этот портрет под названием «Моисей» потерян в 70 х годах. Я взял сантиметри измерил — 130 на 70 сантиметров, сошлось, он! Сегодня портрет висит в Национальном музее на видном месте.
— Трудно поверить, что такое произошло недавно...
— 7 ноября 2001 года. Прекрасно помню этот день и буду помнить всегда.
Как и день, когда нашел икону, которую использовали как дверь на чердак...
— Слышала, как на выставке несколько посетителей повторяли одну и ту же мысль: «Он мог стать миллионером и жить в свое удовольствие. А он лишь бедный монах...»
— Не только в Украине ищу произведения, еще и из других земель привожу. Из Канады привез три иконы, из Германии, из Франции... Поляки создали в Белом Стоке музей икон, которые таможенники не позволили вывезти из страны. А у нас так — забирают, а потом далее продают. Если действительно отдают музеям — единичные случаи. Но я и не хочу, чтобы мне давали, я теперь хочу сохранить то, что собрал, законсервировать, потом отреставрировать и оставить людям, в государстве.
В монастырь я пришел в возрасте 23 лет, когда церковь преследовалась, а монастырь работал подпольно. Я хотел работать как монах, как священник, воспитывая людей, сея в их душах зерна веры Христовой. Я даже в советские времена над этим работал, организовывал разные катехические лагеря для детей. Собирал 15, 30, до 50 детей. Выезжал с ними в Яремчу, каждый день — литургия, мы вместе учились катехизму. Шли на полонины и в горах молились. У костра беседовали о духовной, религиозной жизни. К счастью, я почувствовал свое призвание, доволен своей жизнью, и снова то же самое сделал бы.
На этой выставке впервые показали около 70 отреставрированных произведений, то есть демонстрируем, что можно что-то делать даже в сложных условиях. К сожалению, наверное, моей жизни не хватит, если будем двигаться такими темпами, чтобы отреставрировать все, что собрал. Поэтому хочется, чтобы государство, властные мужи нам помогли сберечь сакральные ценности. На этих иконах выписана духовность, история нашего украинского народа.
— От кого сегодня нужно защищать иконы?
— В советские времена уничтожали государственные служащие, а сейчас уничтожают наши же люди, работающие при церквях, считая, что следует что-то обновить, перерисовать, зарисовать. А другие уничтожители — это так называемые художники-заробичане, которые приходят в церковь: «О, я вам все перерисую заново». И такая пошла волна рисования-перерисовывания!
— Но молодые художники-иконописцы нужны нам.
— Конечно, и поэтому у нас хорошие отношения с кафедрами реставрации и иконописания, сотрудничаем. В июне мы организовали совместную выставку «Прошлое и настоящее». Должен сказать — среди молодых людей уже есть группа прекрасных иконописцев! Но мало хорошо рисовать, иметь соответствующее образование, знания — надо жить духовной жизнью. Это не означает — постоянно быть в церкви, но принимать участие в жизни церкви следует. И такие люди есть, и именно их нужно приглашать для росписи церквей.
— А если бы пришли к вам и попросили старую икону для новой церкви?
— Мы оформили часовню папской нунциатуры в Киеве, в нашем студенческом доме в Рудно висят иконы, дал в церковь святого Михаила во Львове. Я дал епископам иконы на депозит, на сохранение, потому что верю, что будет во Львове музей иконы. Я даже говорю: если бы кто-то предоставил помещение в Киеве или Ивано-Франковске, я бы с радостью перевез произведения. Какая разница — будут они в Киеве или во Львове, ведь они будут в Украине. Будут жить дальше спасенные и восстановленные. Я стремлюсь обеспечить необходимые условия произведениям, собранным в последние 15 лет. Потому что они того стоят. Но я надеюсь, что Бог не оставит их без своей опеки, не позволит надругаться над ними.
После Пасхи я делаю конференцию, довольно интересную — о сохранении сакрального искусства на Галичине. Приезжают поляки, словаки, венгры, все желающие из разных областей Украины. Я не делаю заседания в одном зале — конференция будет все время, два дня на ногах. Мы будем во Львове и вне Львова. Мы будем с уцелевшими иконами, которые сберегли и которые еще нужно возродить.
