...верить мы не умеем без злости, и творить — без зависти и гордыни
Иногда история прошлых лет может намного глубже отображать невидимые трудности сегодняшнего дня. Бывает, что на глаза тебе попадаются воспоминания человека, который ощущает этот мир настолько тонко, что все, касающееся дней минувших, к сожалению, довольно легко прикладывается и к современности. И тогда понимаешь, что почти ничего не меняется в этом наилучшем из миров к лучшему, а проблемы десятилетней давности превращаются в огромный исторический миазм. Разве что возникает вопрос: и как все-таки Украина смогла выжить?...
В журнале «Сучасність» в первых двух номерах за этот год (№1—2, 3—4) прочитал части из дневникового романа поэтессы Ирины Жиленко «Homo feriens». Приведу фрагменты этих рефлексий относительно прошлого, слишком уж близких ко времени настоящему.
(1) Размышления о раздвоенности Украины: «Тяжело все-таки украинцам сейчас между Сциллой и Харибдой, между хищно раскрытыми объятиями России (с ее обольстительной романтической классикой) и прагматизмом Америки, который, как утюг, наполненный золотом, разглаживает мозговые извилины и нервы, рушит все тончайшее, самое хрупкое и самое ценное в человеке. Давит эльбрусами перепроизведенного хлама, вещей, под которыми задыхаются люди, потому что им внушили (будто они — зомби), что люди в этом мире существуют только для того, чтобы «потреблять». Как-то прочитала в газете, что в Хелрое подростков, пойманных не впервые после 21:00 в городе (у них «комендантский час» для учеников) «подвергают принудительному прослушиванию классической музыки». И страшно, и смешно, и смертельно жаль людей, обделенных самым главным. И поблагодарила я судьбу за свою приобщенность к святая святых — МУЗЫКЕ — наибольшей радости земной и небесной...
Нет, не отталкиваться и не отмежевываться от мира окружающего я призываю, а взять от Запада и Востока, от Америки и России все наилучшее, отбросить ничтожное».
(2) Что-то до боли знакомое: «Правительство (пусть бы оно вымерло до сотого колена!) сообщает утешительные факты. В Киеве невозможно снять деньги со сберегательной книжки. Нет наличности. Составляют списки. Я попробовала и оказалась восемьдесят шестой. Это стоять четыре-пять часов, понятия не имея, хватит ли денег». Что-то подобное мы имели год назад, когда начались выплаты «советских долгов». И под конец...
(3) «Единственное убивает, что люди разучились сочувствовать и сопереживать. Телестрасти, как ежедневные инъекции (сочувствие крошечными дозами, ведь экран — это экран), выработали в человеке иммунитет к настоящему переживанию за судьбы планеты и человечества».
Зная Ирину Жиленко как удивительную поэтессу, теперь убедился, что талантливая поэтесса действительно может быть не менее талантлива и в прозаических формах. После этих «рассказов о суматохе», даже иногда с красивыми поэтическими отступлениями, понимаешь, что Украина и тогда и сегодня никому не нужна. Кроме как незначительному количеству украинцев. Украина не нужна тем, кто сидит в бункере на Банковой и считает, сколько еще можно выкачать из Украины и положить себе в карман. Украина не нужна кандидатам в президенты, которые выбрасывают миллионы долларов на рекламные кампании, завешивая собственными лицами небо над головой и солнце перед глазами в период экономической чумы. И. Жиленко в дневнике пишет: «Самая большая потеря цивилизации в наше время — это потеря тишины. Она уже еле-еле существует, заваленная самым разнообразным звуковым мусором шоу-певцов и неистовым пустомельством телеведущих, политиков, культурологов — имя им легион».
Украина не нужна народным депутатам, которые в период острого экономического кризиса решают во что бы то ни стало сместить министра науки и образования, поскольку он — «националист». Такие «народные избранники» не работают ради Украины, а блокируют трибуны и держат в карманах путевки на самые дорогие курорты мира, в то время как больше половины населения Украины оказалось один на один с безработицей (вскоре, если все будет складываться так же «наспех», то полстраны будет стоять с протянутой рукой на трассах, возле домов, где сидят власть имущие, а остальные окажутся в ускоренной очереди на кладбище). «Нас взяли в осаду молчания и насмешливого безразличия. Мол, сдыхайте, паны хохлы, а мы сделаем вид, что вы на свадьбе гуляете», — отмечает Ирина Владимировна. Так уже было когда-то. И. Жиленко, описывая «чернобыльские дни», вспоминает: «Вчера на пресс-конференции наш министр энергетики заявил... безапелляционно (такая фашистская, нахальная и жестокая благодарность!), что «атомную энергетику не остановить! Она будет развиваться». Следовательно, «смертонька нам усім — як не тепер, то в четвер»... «Государство уничтожает нас атомным («мирным») прогрессом, убивает наших детей в афганистанах, мучает самых лучших (!) в лагерях. А мы — беспомощные. А скажем «гав!» — так еще и получим палкой по позвоночнику. Любые превращения — бессмыслица, потому что хоть каким бы овечьим ни было мирное общество, нами созданное в мечтах и сотворенное, но так или иначе, рано или поздно овца родит волка, такими мы являемся генетически».
«Где тот великий поэт, который сумеет навеять нашему современнику пусть не «сон золотой», но хотя бы примиренность; или если не примиренность — то просто представить свою душу, равную нашей — большую, скорбную, последнюю... Неужели человечество никогда не сотворит ничего больше и глубже, чем «Евангелие...»? А нужно! Потому что сейчас человечество стало сложнее, разочарованнее и безнадежнее, чем в начале нашей эры. У нас уже нет надежды на высшую справедливость и на спасение. Кто автор этой страшной мистерии, в которой каждый из нас играет свою роль и которая так трагически должна закончиться? Интуиция подсказывает, что наш «поход смерти» — это не случайность, он запрограммирован или во всяком случае запущен.
Все — каждый своим путем — идем к гибели. Мы — поколение самоубийц, хотя, ох как хотим жить, а еще больше хотим, чтобы жили наши потомки». До боли правдивые слова, которые так близки для нас сегодня. Украина не нужна тем, кто развешивает лозунги, в придачу на языке чужого государства в Украинском парламенте. А можно ли представить такую ситуацию в Госдуме России, чтобы какой-то депутат развесил лозунги на туркменском языке? На чувашском? У нас все возможно, поскольку живем в оккупированной стране. В России каждый «марш несогласных» — повод для мировой огласки. А в Украине заседания ВР — тривиальный цирк, когда уже почти никто не видит, какая страшная опухоль скрывается за всем этим.
Миллионы украинцев вынуждены искать лучшей жизни в других странах, потому что они не нужны на этой земле. Для депутатов и власть имущих украинский народ, как понятие эфемерное, стоит значительно больше, чем каждый человек в отдельности. Ежедневно на Контрактовой около выхода из метро вижу пожилую женщину, которая дрожащим голосом просит подать ей гривну и опускает глаза вниз от стыда, потому что вынуждена просить, тревожить людей. Это не шарлатаны-попрошайки, а люди, которые никому не нужны в этом украинском мире больших идеалов, когда голос обычного человека ничего не стоит, и никто его не слышит.
Украинскую культуру свели к форме ничтожной, чего-то полуотмершего, в конечном счете, больше мертвого, чем живого. Украинский язык в Киеве слышишь все меньше. В Борисполе среди персонала аэропорта его нет на 90%. Возвращаешься домой и ощущаешь, что между рейсом Европа — Киев и Европа — Москва не так уж и много отличий. Украина — не Россия?
Знаете, иногда кажется, что и в Украине нужно применить такие же методы, которые московская власть применяет к участникам «марша несогласных», только в этом случае следует применить эти методы к нашим политикам, которых хочется иногда собрать вместе в одном вагоне и вывезти за пределы Украины. Украинский народ вполне сможет обойтись и без наших нынешних политиков. А главное, у нас нет той властной руки, которая бы могла предпринять такой решительный шаг. Часто приходится слышать о возврате диктатуры с приходом Путина-Медведева. Для западного мира Путин — воплощение тирании, жестокой античеловечной политики. Но не нужно забывать, что Россия возникала именно как деспотическая монархия; русская нация, по большей части, признает политику Путина справедливой, поскольку эта политика ориентирована на улучшение жизни в стране теми методами, которые происходят от ментальности той самой страны. Тем более, что экономические и социальные сдвиги были достаточно значительными за время ВВП. Путин — продолжатель традиции восточной деспотии, которая была известна (и эффективна в России!) еще столетие тому назад. Русская нация не может быть консолидирована без этой могущественной сильной руки верховного владыки. А продолжателем чего тогда является наш украинский Президент? Продолжатель той традиции, где два гетмана соревнуются за одну булаву? Или того, что без всякой поддержки самой Украине никак не выжить? Или, главное — сделать все, чтобы к власти не пришел конкурент, который причастен к тому, что сегодня именно ты стоишь у руля государства. Если бы не Юлия Тимошенко и тот же Александр Мороз, Ющенко все-таки не смог бы стать народным Президентом Украины в 2004 году, а оставался бы «подлым Леопольдом»... Какая короткая бывает память...
А теперь вот и Президент, и премьер с радостью приветствуют московского Патриарха Кирилла, который прилетел с «предвыборной» божественной миссией в Украину. И Янукович, и Ющенко, и Тимошенко — все пошли на поклон замаливать грехи. Кучма даже в Крым прилетел. Янукович встретил в аэропорту. В этом нет ничего плохого, но основной месседж московского Патриарха Кирилла — Украина должна присоединиться к России. Тяжело писать что-то критическое о человеке, который должен быть посланником Бога на земле, который должен призывать к любви и миру. Но не призывать к общей постсоветской коммуне, как это делается сейчас. Общечеловеческие вопросы часто подменены политическими и государственническими. Крым встречает Кирилла как своего патриарха. Единого и законного. То, что говорит Патриарх московский Кирилл — мудрые вещи, но сейчас он должен был, прежде всего, адресовать их господину Лаврову, который осмелился выбросить украинских дипломатов в приливе гневного приступа, мол, эти хохлы осмелились пойти против Кремля, так мы их и вздрючим.
Ирина Жиленко в дневнике вспоминает: «Где-то в начале 92-го я вычитала в российской газете такую «гениальную фразу»: «Красота спасет мир, — сказал Достоевский. Думаю, что это красота русского оружия. Авиация, армия и флот — вот та птица-тройка Руси, о которой говорит Гоголь».
Что ж, последствия, как говорится, «на лицо». Потому что вся «красота русского оружия» не может защитить простого москвича, который едет в столичном метро.
Нас уничтожает не радиация и не СПИД, а вот эта насыщенность воздуха тупой агрессией».
Выступая в Севастополе, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл назвал опасными любые общественные объединения людей, которые основываются на ненависти, «на поиске врагов», «когда в основу объединения закладываются ошибочные идеи, разделяющие народ». Очень мудрые слова мудрого человека. Только в таком случае Кремль — первый объект, куда Святейший Патриарх Московский должен был ехать, чтобы проповедовать, чтобы напоминать о мире и покое, о единении и гармонии, о благочестии и смирении. «Стремление объединить общество против вымышленного общего врага не что иное как идолопоклонство». Красиво сказано. Но ведь именно Кремль и пошел путем идолопоклонства, формируя через все СМИ России вражеский образ Украины.
Никто не вспоминает о том, что крещение состоялось в Киеве, и уже через столетие был создан московский град. Патриарх Филарет оказался на обочине, почему-то Патриарх Кирилл не захотел провести общей встречи ради сохранения мира и приумножения добра двух народов. Я не могу представить, чтобы подобная встреча состоялась в Москве, если туда приедет патриарх Филарет. Но у нас все первые лица государства склоняют головы. Точно так же, как несколько месяцев назад в дуэте премьер-министр Украины пропела «Happy Birthday» с русской примадонной Аллой Пугачевой. В этом также нет ничего плохого, но удивляет готовность первых политиков Украины становиться «хохлами» в переговорах со старшим братом, который и до сих пор считается старшим. История их ничему не научила.
Распространяемые проблемы касаются не деморализованной политики депутатов и государственных рулевых, а того, можно ли показывать фильм «Бруно», можно ли выпускать в продажу роман Олеся Ульяненко. С одной стороны, каждый человек сам должен решить для себя, что ему смотреть и что читать. Но проблема в том, что уровень культуры и нравственности в Украине настолько высокий, что еще немного, и может начаться самоуничтожение Украины. Как пишет Ирина Жиленко: «Прочитала в «Слові Просвіти» интервью с Василием Шкляром, который на вопрос, ощущает ли он ответственность перед читателем за свои произведения, ответил отрицательно, потому что, мол, «литература не имеет воспитательного значения». А что же тогда — имеет? Политики борются за власть, им некогда думать об ответственности перед народом за свои лозунги и платформы. Ученые также отмахиваются от ответственности за свои «клоны» и другие нечеловеческие открытия. На-ро-до-на-пле-ва-тель-ство в планетном масштабе. Пофигизм. Если не мы, писатели, станем на защиту добра — то уже никто не станет... И столько иронии в адрес «непревзойденного философа» Сковороды! Нет, пан Шкляр, Сковорода не утратит ничего от Вашего пренебрежения к его не-украиноязычности. Он останется прекрасным Философом и во веки веков будет выпекать «белые блины духовности». А Ваша «ниша» — удобоваримого, модного и востребованного современностью писателя — стыдливо закроется со временем, если у человечества еще есть какой-то резерв развития духовного. Я верю, что Ваше время пройдет. Я верю гениям. Верю словам Пруста: «Человечество — феномен могущественный и прекрасный в своей драматургийно-трагедийной сложности, в борьбе добра и зла, отражении и преломлении прекрасного... Мы — на своем месте. Закономерная, необходимая реальность, у которой впереди — развитие и своя величественная цель».
В конце хотелось бы вспомнить один фрагмент, который приводит Ирина Владимировна в своем романе: «Как-то сидели мы с Линой Костенко, размышляли над нашими политическими кризисами, и Лина сказала: «Независимо от того, что будет на этой земле — правые или левые, Америка или Москва — мы с тобой будем сидеть за своими столами и писать. Потому что для нас Украина всегда есть. Или под Россией, или под Америкой, или сама по себе, но всегда мы — украинцы и живем в своем государстве. Писали, пишем и будем писать до конца своих дней». Мы — украинцы, наша земля — Украина, наследница не СССР, а самой Киевской Руси. Поэтому не нужно пресмыкаться перед привидениями прошлых тиранов, если украинские князья и духовенство создавали нашу ауру столетия тому назад.
«Тяжело писать «для вечности», — отмечает Ирина Жиленко, — теперь, когда все иллюзии порваны в клочья, когда уже так остро ощущаешь, что никому не нужны ни твое горение, ни жертвы, ни стихи — ничегошеньки (а будущего нет!). Теперь бы только и писать ради заработка — все-таки за деньги покупаются всякие радости. Но...».
Но...
