Пролог к созданию этого великого форпоста врачевания, в виде института отоларингологии, открытого постановлением Совета Министров Украины в июне 1960 года, — был победным, но и драматичным. Первая в Украине и стране попытка талантливого отоларинголога Алексея Исидоровича Коломийченко преодолеть у пациента глухоту расшатыванием обездвиженных вследствие таинственного склеротического процесса миниатюрных косточек — молоточка, стремечка и микрона — завершилась, казалось бы, неудачей: слух у шофера Николая Живолуя, первого испытуемого добровольца в новой сфере, на операционном столе не восстановился. Расстроившись, хирург покинул клинику до утра. А поздно вечером пациент вдруг возвратился в мир звуков, маленькая кровяная пробочка, очевидно, рассосалась. Так начались великие микрохирургические битвы, и их зачинатель А. Коломийченко вместе с коллегами из Москвы, Ленинграда, Тбилиси, также включившимися в милосердную работу, был отмечен Ленинской премией.
Собственно, А. Коломийченко своей технологией развил фактически неожиданную удачу американского отиатра С. Розена, получившего улучшение слуха случайным прикосновением к звукопроводящей триаде. Но как раз киевский умелец увидел в наблюдении закономерность, загоревшись благотворной идеей, — может быть, и потому, что сам страдал таким недугом, когда все вокруг видно, но не очень слышно. Клиника А. Коломийченко — пока в областной больнице — становится центром притяжения многих и многих не потерявших надежду. Но совершенно ясно: это лишь отдельный плацдарм на серьезном фронте патологий уха, горла и носа, охватывающих огромные возрастные группы. Идея ученого открыть для комплексного решения таких проблем специальный институт получает поддержку, и 7 июня 1960 года постановлением Совета Министров УССР с целью разработки научных проблем по предупреждению и снижению заболеваемости населения болезнями уха, горла и носа, оказания помощи медицинским учреждениям подготовки высококвалифицированных врачебных курсов в этой отрасли учреждается, во главе с А.И. Коломийченко, Киевский НИИ отоларингологии.
В благодетельных стенах пробежало полвека «дней творения». Тут нет преувеличения — свершения и обыденны, и грандиозны. Уже почти 25 лет Институт возглавляет неутомимый последователь замечательных традиций украинских отоларингологических школ, член-корреспондент Национальной академии медицинских наук Дмитрий Ильич Заболотный. Вместе с ним мы как бы всматриваемся в былое и настоящее этого медицинского Олимпа.
— Сын Черкасщины из многодетной одаренной крестьянской семьи, Алексей Коломийченко, как и его старший брат, выдающийся хирург Михаил Коломийченко, с юности ощутил тяготение к медицине, — как бы перелистывает страницы ненаписанной книги мой собеседник. — Но все началось с начального высшего училища в Шполе, где, кстати, учили пению, физическим упражнениям и как необязательным предметам — немецкому и французскому языкам. Окончив его в 1914 году, Алексей, стремясь учиться далее, поступает в Железнодорожное училище в Киеве и в 1916 году, в восемнадцать лет, становится специалистом в манящем пространстве — всегда в дороге. Можно представить себе нагрузку юноши в обстановке непрерывных перевозок во время первой мировой войны. Но дальше, дальше... Без отрыва от напряженной работы Алексей Коломийченко получает аттестат зрелости, в обстановке национального возрождения, в Первой украинской гимназии для взрослых, и в 1919 году поступает на юридический факультет университета. Лекции не захватывают его, и через месяц он переводится на медицинский факультет. Вскоре как раз этот факультет становится основой Киевского медицинского института.
Учебу А. Коломийченко сочетает с работой проводника и одновременно — фельдшера на железнодорожных маршрутах Киев — Ростов, Киев — Одесса, Киев — Шепетовка. На третьем курсе увлекается отоларингологией. Особое внимание на него оказывает Николай Маркианович Волкович — корифей хирургии и основоположник важных разделов отоларингологии. И еще одна школа укрепляет в волонтере любовь к избранной специальности — кафедра отоларингологии в Медицинском институте, возглавляемая Александром Митрофановичем Пучковским. Сегодня память об этом блестящем враче и ученом, безвинно расстрелянном в зловещем тридцать восьмом, воскрешает мемориальная доска на здании клиники, где он работал, по бульвару Шевченко. Но Алексей Исидорович сохранил не только учебники наставника, а и фотографию с ним...
— В начале врачебной карьеры Алексей Исидорович вдруг столкнулся с фатальным снижением слуха. Как это случилось?
— Вследствие осложнившейся простуды в дороге. Консультации у крупных знатоков В. Волчека, С. Ставраки, А. Пучковского М. Харшака оказались безрезультатными. Быть может, Алексея Исидоровича можно сравнить с Бетховеном, продолжавшим творить в пелене беззвучия. Впрочем, вблизи доктор слышал. Лишь спустя годы С. Розен в Ленинграде попытался излечить А. Коломийченко оперативным способом от последствий отосклероза, но фактически неудачно. И лишь потом учителя более успешно прооперировал, по новой методике, В. Шуровский, один из воспитанников Алексея Исидоровича.
— С 1924 года А. Коломийченко работает врачом-стажистом в Изяславе, а потом — в Шепетовской окружной больнице. Что дала ему провинциальная школа?
— Очень многое, и моя траектория, к слову, примерно такая же. Но если коснуться пути реформатора отоларингологии, это была эволюция, как подчеркивал сам Алексей Исидорович, от общей хирургии к хирургии специализированной.
— Учителя в Киеве, очевидно, увидели в А. Коломийченко и знания, и хирургическую одаренность, и пламя милосердия. Как же стартует научное восхождение?
— Наверное, тут надо выделить роль профессора С. Ставраки в Институте усовершенствования врачей, приглашающего А. Коломийченко остаться на его кафедре в должности ассистента. А в 1936 году, на основе 14 научных работ Алексею Исидоровичу — гонорис кауза, т.е. без формальной защиты — присваивают ученую степень кандидата медицинских наук. Потом следует, вслед за званием доцента, в 1940-м, докторская диссертация по отогенным абсцессам и заслуженная профессура. Если вдуматься, неповторимый роман жизни.
— В этом романе, Дмитрий Ильич, есть, кажется, обстоятельства, в чем-то объясняющие, почему Институт был построен именно на Зоологической, возле зоопарка...
— Действительно, новый раздел большой практической работы А. Коломийченко начал примерно тут, открыв в составе районной больницы № 23 в Киеве, нашем территориальном родоначальнике и партнере, первое в Украине отоларингологическое отделение для детей. Он первым начал умелыми манипуляциями спасать малышей в случаях отоантритов, которыми нередко осложнялась диспепсия. Первым применил новейшие тогда препараты сульфидин и сульфазол, подавляя воспаление. Вообще он был виртуозом. Извлекал без разреза инородные тела из верхних дыхательных путей у детей, применяя прямую ларингоскопию.
— И вот приходит грозный июнь сорок первого. Следуют новые испытания, которые Алексей Исидорович выдерживает с честью...
— С первых дней войны, под бомбежками, А. Коломийченко непрерывно оперирует в госпиталях. Эвакуироваться не успевает, пробиться к мосту невозможно. В годы оккупации, работая по специальности, спасает сотни молодых людей от угона в Германию, бесстрашно помогает подпольщикам. Его деяния были отмечены медалью «Партизану Отечественной войны». А с первых дней освобождения А. Коломийченко, возглавив одновременно кафедры отоларингологии в Киевском мединституте и Институте усовершенствования врачей, вновь разворачивает, говоря высоким стилем, свою беспримерную мистерию любви к ближнему.
— В день семидесятилетия, в 1973-м, коллектив учеников и сотрудников подарил Алексею Исидоровичу золотой рефлектор — профессиональный осветитель, специально отлитый. А вскоре Институт возглавил его ближайший ученик, профессор Алексей Иванович Цыганов. Обрисуем штрихами и его фигуру.
— Я тогда был молодым врачом в избранной области и начинающим исследователем, хотя имел счастье общаться с Алексеем Исидоровичем, а затем и с Алексеем Ивановичем. Вот только одна деталь, характеризующая А. Цыганова: он первым освоил экономные сегментарные резекции при раке гортани, при малейшей возможности сохраняя ее функцию. В принципе, эту нелегкую стезю в Киеве проложил А. Коломийченко, разработав незаменимый кисетный шов, делающий тяжелую операцию безопасной. Увы, жизненный полет А. Цыганова оказался непродолжительным, до 1985 года, и мне было доверено сменить его. Тогда я, очевидно, был одним из самых молодых директоров большого Института.
— Строительство Коломийченковской обители шло поэтапно, но непрерывно: в 1961-м был построен первый клинический корпус, затем, практически примыкая к больнице, лабораторный, а 1980-м вошел в строй слуховосстановительный центр, и сегодня принадлежащий к архитектурным украшениям Киева. Что представляет, в обобщении цифр, Институт сегодня?
— Слуховосстановительный центр, где мы и беседуем, был во многом спроектирован Алексеем Исидоровичем, поэтому функционально хорош. Это дар, в отношении финансов, республиканского общества глухих, которых А. Коломийченко и А. Цыганов сумели убедить в важности идеи. В зеркале статистики: в Институте 260 коек и мощная консультативная поликлиника, где ежегодно осуществляется прием 60-ти — 80-ти тысяч пациентов из всех регионов Украины. В целом, в Институте около 700 сотрудников, среди них 10 профессоров, значительный отряд докторов и кандидатов наук. В течение года госпитализируется около восьми тысяч пациентов и примерно шести тысячам производятся операции различного плана, мы исповедуем активные программы лечения. Если добавить, что на базе Института работает предметная комиссия «Оториноларингология» Минздрава и Академии медицинских наук, издаются два журнала, действует специализированный ученый совет по защите диссертаций, в работу вливается врачебная молодежь, — портрет предстанет достаточно объемным.
— О каждом из направлений, например, о дилемме — слух и профессия, разработанной в Институте, о спектре других исканий, можно написать отдельную повесть. Но хотелось бы остановиться на успехах в истинном слухопротезировании — применении кохлеарной имплантации, тончайшего механизма слуха заново, на основе электроники.
— Такие устройства, вводимые в пределы внутреннего уха при истинной первичной или вторичной глухоте, вне отосклероза, весьма широко применяются в мире, и подобные импортные изделия достаточно совершенны. Хотя и не дешевы. Кстати, на рекламных рисунках, вдоль эскалаторов метро, где звучит призыв мальчика, что он вновь хочет слышать, возраст его для полноценного восстановления несколько запоздавший. Наш потенциал таких имплантаций, освоенных специалистами Института, достаточно весом — более 200 успешных возрождений слуха. Очередь на помощь, конечно, имеется: утраченный слух, нередко при рождении — реальная медико-социальная проблема. Наш подход к ней отличается особым построением помощи, которая в перспективе, следует надеяться, может привести в Украине к исчезновению глухонемоты как явления. Это трехстепенная система: обследование новорожденных в роддомах (имеется прибор для этого, наподобие обычного термометра) — имеется ли слух. Особое внимание такая бригада обращает на случаи осложненных беременностей. Если дефект обнаружен, малыша, понятно, наблюдают, чтобы восстанавливающая операция состоялась как можно раньше, оптимально в полтора — два года. Но у нас есть пациент, которому имплант успешно поставлен в восьмимесячном возрасте. Вместе с тем, операция — все же промежуточный этап, обязательно нужна сурдологическая реабилитация, тренировка слуха синхронно с речью. В Институте это целиком внедренная программа. Более того, мамы с такими детьми во время первоначальной реабилитации пребывают в Институте, в нашей небольшой гостинице, все они — первые помощницы сурдологов в сложной работе. Да и потом, носители имплантов более или менее систематически обращаются к своим ведущим в звуковом пространстве, электроника требует периодической коррекции. Однако итоги, пожалуй, вдохновляют: такие дети, при своевременной кохлеарной имплантации и сурдологической реабилитации, вполне успешно учатся в обычных школах.
— С начала двухтысячных годов в Институте действует центр по лечению аллергических заболеваний верхних дыхательных путей. В чем его задачи?
— Это подразделение поликлинического объема создано по предложению Президента НАМН академика Александра Федоровича Возианова, поскольку речь идет о смежной проблеме пульмонологов и отоларингологов, но все же более доступной, в плане ранней помощи, нам. Применяется спектр аллергенов, с целью точной диагностики, и конкретное, в зависимости от характера аллергии, лечение. Положительный результат ощутили тысячи пациентов — вплоть до отступления бронхиальной астмы,.
— Ваш трудовой день в Институте длится долго, это как бы особый стиль. И, в заключение диалога, как бы Вы, уважаемый Дмитрий Ильич, определили девиз вашей деятельности и всего института?
— Действительно, день мой весьма загружен. Это и консультации, и каждодневные операции различного объема и предназначения, в частности, при краниофациальных опухолях, совместно с нейрохирургами. Произвожу немало операций эндоскопических. Ведь, прежде всего, я хирург-отоларинголог, причастный, однако, к научной, организационной и общественной деятельности. Какой девиз я бы выбрал к преамбуле создания Института и который был бы неизменной путеводной звездой Института имени А. Коломийченко? Это краткая, но весомая для врача и больного фраза: «Промедление — форма отказа». Значит, надо всегда помогать своевременно — не торопясь без причин, но и не запаздывая в действиях. Возможно, это наши альфа и омега на пройденном и смотрящем вперед пути.
