Леониду Михайлову 47 лет. Окончив в своё время с отличием Житомирский сельскохозяйственный институт (который недавно стал Агроэкологическим университетом), он успел ещё в советские времена более 10 лет поработать в колхозах, был главным агрономом, председателем большого хозяйства на Херсонщине. В годы перестройки возвратился в Житомир, некоторое время был кооператором, принимал активное участие в местном демократическом движении. С принятием в начале 1992 года Закона «Про крестьянское фермерское хозяйство» стал добиваться представления земли. В 1996 году получил 20 га низкоплодородной земли в Черняховском районе Житомирской области. До этого побывал на полугодовой стажировке у канадского фермера. Ныне является координатором международных программ по обучению украинской молодежи за границей современному сельскому хозяйству и агробизнесу. Год назад получил еще 30 гектаров земли в Радомышльском районе. В своем хозяйстве Леонид Михайлов выращивает картофель, топинамбур, кормовой буряк, разводит свиней. Занимается также продажей семян, сельскохозяйственной техники и прочего оборудования.
На ферме Леонида Михайлова на хуторе Ялиновка прошли стажировку десятки молодых людей, изъявивших желание заниматься агробизнессом и стажироваться за границей. В этом году Леонид Михайлов стал лауреатом 5-ой общенациональной программы «Человек года-2000» в номинации «Фермер года». Корреспондент «Дня» встретился с фермером на его ферме: Леонид Михайлов со своими стажерами занимался посадкой топинамбура.
— Уважая хронологию, обратимся к истокам. Леонид, как всё начиналось, откуда у вас появилось желание заниматься фермерством, какими были первые шаги на этом пути?
— Это, наверное, генетика. Мой дедушка по материнской линии — недорезанный куркуль. Недорезанный потому, что ему удалось убежать, и его не убили в лагерях. А был он зажиточным крестьянином, имел землю в Житомирском районе, и всю жизнь тяжело работал, занимался предпринимательством — шкуры выделывал, изготавливал колбасы. В молодые годы успел повоевать в войсках Петлюры.
С 1992 года я начал бороться за свою землю. Ее мне не давали 4 года, хотя уже и вышел Закон «Про крестьянское фермерское хозяйство». Я судился, писал жалобы на чиновников, обращался во все инстанции, вплоть до Президента Украины. А, в конце концов, проблема разрешилась с помощью Конгресса США — в условиях предоставления очередного транша кредита Международного валютного фонда был пункт о необходимости выделения мне земли. И мне дали землю... за 3 дня. 20 га в Черняховском районе, в вечное пользование, с правом передачи в наследство. Сегодня у меня есть еще 30 га в Радомышльском районе на тех же условиях. Я не могу ее продать или выставить как залог, но могу передать в наследство. Сначала нам давали самые худшие, бросовые земли. У меня в основном дерново-подзолистые почвы. Большинство площадей, говоря агрономическим языком, я с тех пор заправляю — для повышения плодородия вношу органические удобрения, запахиваю зеленую массу топинамбура, например. На остальных сею картошку и кормовой буряк. Часть земли была заболочена или вымокла — я или засыпал те места, или вырыл там несколько небольших ставков.
— Четыре года вы боролись за землю. Знаю, что в нашей области судьба фермерства складывалась очень непросто. Большинству из тех, кто хотел хозяйствовать самостоятельно, административные органы всячески препятствовали. Изменилось ли что-нибудь с того времени?
— Сейчас отношение к фермерам изменилось с точностью до наоборот. Мне предлагают из многих районов, чтобы я взял в аренду и сотни, и тысячи гектаров земли. Фермеры сейчас популярны, потому что мы чуть ли не единственная, реальная сила, которая может работать в рыночных условиях. Мы ж не сжигаем миллиардами бюджетные деньги, как это делали колхозы.
— На вашей ферме стажируются молодые ребята с разных уголков Житомирщины, других областей. Зачем это вам, и зачем эта стажировка молодежи?
— Ещё со времен моей стажировки в Канаде у меня сложились хорошие отношения со многими представителями аграрных структур западных стран. Мне предложили стать координатором международных программ по агробизнесу в Украине. Я согласился и стал готовить для стажировки за рубежом наших ребят. Вначале для меня это носило характер борьбы с коммунизмом. Я сказал, что уничтожу советскую власть в их головах на генетическом уровне. Они работают у меня на ферме, учат английский язык, а также обязаны прочитать Виктора Суворова (как минимум «Ледокол», и еще 1—2 книги), Игоря Бунича («Золото партии»). Кто-то доходит до Оруэлла («1984», «Скотный двор»). Сдают экзамены. Они должны уметь самостоятельно думать и анализировать жизнь. Всего через мою ферму прошло больше пяти десятков стажеров. Сейчас у меня стажируется 6 человек. На Западе они будут жить и работать на фермах и зарабатывать по 800-1000 долларов США в месяц. Вернувшись, большинство из них начинает заниматься бизнесом, в первую очередь сельскохозяйственным. Хочу, чтобы они стали агрессорами, в том смысле, что они должны быть крайне настойчивыми в достижении своей цели. Уверен, что готовлю будущее руководство нашей страны. Кто-то из них станет, если не Президентом Украины, то, по крайней мере, министром сельского хозяйства.
— На протяжении последних лет вокруг земельного законодательства велись острые споры. Много копий было сломано в процессе принятия нового Земельного кодекса — «левые» были категорически против, иные отстаивали его. Недавно кодекс был утвержден парламентом. По вашему мнению, существует ли какая-то граница между ситуацией, существовавшей до этого момента, и тем, что надо ожидать сейчас? Как в общем, так и в личном плане?
— Новый Земельный кодекс, как мне известно, закрепляет три формы собственности на землю — государственную, коммунальную и частную. И там, где дело доходит до частной собственности, то это, конечно, революционный момент. Ибо после 1917-го года какая задача была? Чтобы частной собственности вообще не было. А на Западе частная собственность — основа всего благосостояния. Там она священна. В западных странах фермеры в основном не очень богатые люди. Но за ними есть земля. Они могут ее в любую минуту продать и стать миллионерами. А это огромный фактор стабильности, ясности. Земля должна и продаваться, и покупаться. Таких стран, где этого нет, единицы. Я был в Штатах, Канаде, Швеции, Дании, Нидерландах, других странах. Там везде фактически частная собственность на землю. Хотя определенные ограничения в отдельных государствах существуют. К примеру, Дания: хорошая земля стоит здесь приблизительно $12 тыс. за 1 га. Там отец — фермер не может просто передать землю сыну, который тоже хочет стать фермером. Он обязан ее своему сыну продать. По законам Дании, два человека не имеют права купить один и тот же кусок земли — общая собственность запрещена. И отец с сыном вместе одной площадью земли владеть не могут. Если мы идем в Европу, а не к тоталитаризму, то нам нужно продавать землю. Если бы, когда я начинал фермерствовать, у нас была частная собственность на землю, я выбрал бы землю там, где мне надо, и купил бы ее. А так пришлось брать то, что мне дали.
— Считается, что для того, чтобы облегчить доступ к банковским кредитам, необходимо сельскохозяйственным производителям предоставить возможность закладывать землю под залог. Соответствующие разделы нового Земельного кодекса направлены именно на это. Сейчас многие обеспокоены вопросом, заработают ли указанные нормы?
— Земля, об этом я уже говорил, должна быть товаром. Она может и должна быть объектом залога. Например, если собственник заложил свою землю в банк и не выплатил вовремя предоставленный ему кредит, то банк заберет землю и продаст другому фермеру, более способному, более талантливому. А если слушать россказни, что землю скупят олигархи, то я вот что хочу сказать. У нас под Житомиром, на Гуйве, есть дом для сумасшедших. Предположим, что там сейчас появится объявление: «В палате буйно помешанных продается комната в 30 квадратных метров за одну тысячу долларов». И что? Назавтра выстроится очередь, чтобы купить эту комнату? Украина в глазах олигарха в 5 раз хуже этого сумасшедшего дома. Никто не будет спешить вкладывать сюда деньги, пока не будет стабильности, которую может дать только частная собственность на землю. А вот когда земля сможет закладываться в банк, как частная собственность, это будет еще один революционный момент. И тогда начнется буйный расцвет Украины. Ну и что, если конченый пьяница отдаст свою землю банку, возьмет одну тысячу долларов и за два дня пропьет их с друзьями? Земля тут же от этого пьяницы перейдет через банк тому, кто может лучше ею распорядиться. И хотя пока у меня нет нужды закладывать землю, я всячески приветствую все, что будет этому способствовать.
— Большинству людей свойственно желание что-то оставить после себя, своим наследникам. У вас есть земля, которую вы, с одной стороны, пока не можете продать, а с другой — имеете право завещать её в наследство. Новый Земельный кодекс более четко определяет именно этот момент: связь частной собственности на землю и возможность передавать ее в наследство...
— В Дании я стоял ногами на ферме, которая 500 лет за семьей. Это означает 25 поколений опыта и накоплений. В смерти, как я себе представляю, ничего страшного нет. И мне, безусловно, хотелось бы после себя что-то оставить. На той земле, которую я взял в истерзанном состоянии и с помощью набора агрономических приемов восстанавливаю ее плодородие, я хоть и не стану очень богатым, но по-любому буду в плюсах. А тому, кто придет сюда, не надо будет столько страдать, как мне. Вообще-то на фоне будущих поколений считаю себя навозом. Не дерьмом, нет. А навозом… Я дал своей дочери хорошее, дорогое образование (ей сейчас 25 лет, она закончила Харьковский юридический институт), и это тоже мои инвестиции в будущее. Еще много ребят у себя на стажировке подготовлю. И это все будут состоятельные люди, средний класс, основа стабильности.
— И всё-таки о самой земле, кому она останется?
— Тому, кто ее купит. Сам же я врос в эту землю, поскольку слишком много труда вложил в нее. Хотя, в общем-то, я об этом еще не думал. Но уверен, что все сделанное мною на этой земле, не будет разворовано или перенесено куда-нибудь в Калифорнию. Это стабильное достояние Украины. Я, Леонид Михайлов, своим трудом улучшил состояние земли на 20 гектарах. Кому она перейдет, моему сыну (ему сейчас 17 лет) или моей дочери, про которую я уже говорил, а может моим друзьям или моим ученикам, или партнеру, меня этот вопрос не волнует. Дарить детям что-то я тоже не считаю очень красивым деянием, ибо подарок развращает. Только заработанное, выхарканное тобой, есть ценность. И будет мой сын фермером или нет, не считаю это главным вопросом.
— Сейчас разгораются баталии вокруг аренды земельных паёв, выделенных бывшим колхозникам и желания закрепить их в частной собственности, как первыми владельцами паев, так и теми, кому они разными способами их передали (в основном подарили). И часто вопрос упирается в то, что в абсолютном большинстве случаев такие паи не выделены в натуре, то есть на реальных площадях.
— Вот-вот. Я лично никогда не брал эти самые паи. Когда ко мне приходили и предлагали взять пай, я говорил, что не покупаю лапши на ваших ушах. Ибо ваш пай — это только право воевать за ваш пай. А я не хочу воевать. Говорю, воюйте вы. Вот когда у вас появится реальная земля в натуре, где будет стоять четыре межевых колышка, если эта земля в виде квадрата, или пять, если она в виде пятиугольника, и к ней будет приложен государственный акт, который подтверждает право на эту землю, то тогда можно будет о чем-то говорить. А пока тот, кто мне предлагает пай без этого, есть торговцем лапши у себя на ушах. Ее я не покупаю.
Вообще я горжусь тем, что представляю средний класс. Можно меня назвать мелким фермером или мелким лавочником. Я также способствую своим стажерам брать свою судьбу в свои руки. И моя главная идея — это создать много состоятельных людей вокруг себя и «выдавить» бедных.
— Из сказанного вами можно понять, что вы в основном довольны тем, что успели сделать в жизни. Неужели не осталось ничего такого, о чем бы вы не мечтали сейчас для себя лично?
— Президентом Украины я уже точно не стану. На этот момент мне нравится быть президентом Ялыновской фермы. Хотя умирать я думаю в Радомышльском районе, где у меня еще есть земля. Там я хочу построить красивый дом для приема детей, зятьев, внуков, чтоб всем было, где спать. Чтоб там были камин и лужайка перед фасадом. Хочу завести пару выездных лошадей. Неплохо бы иметь авто не 15-летней давности, как сейчас, а поновее. Вот такие у меня мечты. И, если я еще лет 10 протяну, то надеюсь их осуществить.
— В этом году вы стали лауреатом 5-ой общенациональной программы «Человек года 2000». Что означает для вас эта награда, как вы к ней относитесь, как оцениваете?
— Это, безусловно, приятный момент в моей жизни. Я горжусь этим. Надо сказать, что по абсолютным показателям я не самый выдающийся фермер. Думаю, что, главным образом этим отмечена моя работа по развитию философии фермерства, работа по повышению плодородия почвы и работа с молодым поколением. И, наверное, это признание правильности моего пути, правильности моего жизненного выбора. Беседу вел Валерий КОСТЮКЕВИЧ, «День»
ОТ РЕДАКЦИИ
Считаем уместным ознакомить читательскую аудиторию «Дня» с мыслями о новом Земельном кодексе, высказанными «государственными» людьми Житомирщины.
Андрей КОРОЛЬ , председатель Бондаревского сельского совета Овруцкого района:
— Если честно говорить — это все болтовня, говорится много, а конкретности никакой нет. Я видел по телевизору обсуждение Земельного кодекса, но для себя ничего не взял. Почему? Потому что для меня основное, как это будет на деле. Сейчас очень много законов принимается, но они не выполняются. Нужны более четкие законы, более четкая, типа лукашенковской, власть, взявшая бы «в оборот» все свои службы, которые меньше занимались бы разговорами, а на деле работали. Я уже четвертый год сельский председатель и хорошо убедился, что если следуешь законодательству и идешь по прямому руслу, то с него сбивают должностные лица высших органов.
Петр КЛЕМЕНЧУК , председатель Турбовского сельского совета Попельнянского района:
— Это как будто усовершенствованный закон. Но сама процедура передачи земли очень кропотливая, растянутая. А еще, отдаем, например, земли из запаса сельского совета, которые находятся в его ведении, в аренду частным предприятиям, а за нее никто не платит. А вследствие этого мы не добираем бюджет. И если будет так, как было до сих пор, то новый Земельный кодекс ничего не даст. Разве что установятся новые отношения между людьми. А еще люди боятся землю брать, выходить из общих хозяйств со своими полями. Хорошо, когда земля по плодородию, по бальной системе вокруг села однородная. А если один пай будет 12% плодородия, а другой 67% — легче же обработать два гектара, чем 12 гектаров.
Валерий МОСКАЛЕВСКИЙ , председатель Врублевского сельского совета Дзержинского района:
— Я всех нюансов нового Земельного кодекса не знаю и не могу принять в спорах вокруг него ту или иную сторону. Действительно, если земля — достояние какой-то нации, то она должна быть землей нации. А если там сказано, что она будет продаваться, и если какого-то собственника будут притеснять государственные органы, то соответствующие европейские или другие инстанции могут ввести сюда войска, чтобы защищать эту собственность.
Александр ЧЕРНОМОРЕЦ , председатель Черняховской райгосадминистрации:
— Пришло время, чтобы реформа на землю была не только на бумаге, но и дошла к каждому крестьянину. Довольно болтунов и популистов. Пора приходить к конкретному делу. Чтобы лозунг, который был еще с 1917 года, — «Земля крестьянам!» — реально осуществился в третьем тысячелетии.
Владимир РУЛИКОВСКИЙ , председатель Попельнянской райгосадминистрации:
— Я новый Земельный кодекс встретил нормально. Давно мы ожидали этого дня. Во всем цивилизованном мире земля является товаром. Для меня в работе это будет значить, что в селе будет хозяин, человек, который будет отвечать за то, чтобы на земле культурно росло растение, чтобы земля давала отдачу и кормила крестьянина, давала корм животноводству, кормила государство. И главное, что мы будем иметь значительно большую отдачу от земли, если будет действительный хозяин, и хозяин такой, которого мы давно ждем. Самое основное — это частная собственность на землю. Это основа нашего бытия.
