Кому не приходилось слышать расхожее утверждение о том, что мы слишком бедны для того, чтобы ввести мировые стандарты чистоты и нормы охраны природы. Прорвало в очередной раз коллектор в Севастополе: что поделаешь — нет денег, чтобы его заменить. Так называемые «твердые бытовые отходы» (ТБО) завалили окрестности всех городов страны, превращаются в опаснейшие очаги экологической угрозы: что поделаешь — нет денег, чтобы построить современные мусороперерабатывающие предприятия. На утилизацию устаревших пестицидов, удобрений, химикатов, на охрану водных ресурсов, на устройство заповедников и заказников, на… — на все это, естественно, нужны немалые деньги! И их у нас не хватает! Это бесспорная истина! Но являются ли проблемы охраны окружающей среды и экологии — чисто экономическими проблемами? С этим не согласен председатель Крымского республиканского комитета по экологии и природным ресурсам Леонид КАЗАК. Он излагает необычную, но убедительную версию наших экологических бед. С ним беседует корреспондент «Дня».
— Леонид Васильевич, правда, что окружающая среда превращается в фактор угрозы для существования человека?
— Неправда. В целом — нет. Но правда то, что в окружающей нас среде общая масса экологических угроз в нашей стране не уменьшается, а накапливается. Она не достигла еще какой-то критической черты, после которой не будет поворота назад, природа еще имеет большой запас прочности, но не секрет, что он уменьшается. Стихийные свалки наступают на города, загрязняются источники воды, не увеличивается количество экологически чистых продуктов, не улучшается охрана живой природы — растительного и животного мира — это правда…
— Из перечисленного вами видно, что это проблемы громадные по масштабам. Да? А мы так бедны, что не имеем средств для их решения — правильного устройства свалок, переработки мусора, утилизации отходов?..
— В первом приближении — да. Но проблема гораздо глубже. Давайте проанализируем ее. Естественно, все (ну даже не все, а скажем, большинство, процентов 80) экологических проблем Крыма (возьмем для примера наш регион), как и Украины, нельзя решить в один присест. Для этого нужно определенное время, скажем, лет десять, чтоб уже наверняка. На этот период на программы по охране природы и реорганизацию отрасли утилизации ТБО надо бы выделять для Крыма 17 — 18 миллионов гривен ежегодно. Думаю, что этого было бы достаточно, чтобы постепенно за десятилетие привести Крым в отличное экологическое состояние. Встает вопрос — где взять эти деньги? Готов и ответ — взимать плату за пользование природными ресурсами и использовать эти деньги на их охрану. Логично? Вполне. Что же происходит на самом деле? На самом деле плата за природные ресурсы — за пользование землей, водой, и т.д. — государством взимается, как вы знаете, это почти налог. И не малый. В Крыму эта статья доходной части бюджета составляет порядка 45—50 миллионов гривен ежегодно, и она растет. То есть мы имеем деньги, превышающие потребности природоохранных программ в несколько раз! Но фокус в том, что они полностью используются на другие цели, совсем не связанные с охраной природы. А экологические программы финансируются в нашей стране за счет специального Фонда природоохранных мероприятий, который создается за счет… Никогда не догадаетесь! За счет — штрафов и возмещения исков экологического ущерба. И денег этих собирается по Крыму всего примерно 1,3 —1,5 миллиона гривен, то есть меньше чем 10 процентов наших оптимальных потребностей! Не парадокс ли?
Получается, что для того, чтобы получить деньги в Фонд охраны природы, надо, чтобы кто-то сначала нанес ущерб природе, был пойман за руку, оштрафован, или чтобы его действия привели к существенному ущербу, который мог бы быть возмещен по суду, потом надо этот суд выиграть — и только потом… И это при том нарастающем неудовлетворительном состоянии природной среды, который у нас есть и который с каждым годом — именно из-за такой нерациональной системы охраны! — усугубляется.
— Какие наиболее острые экологические проблемы накапливаются у нас?
— Безусловно, это и организованные, и стихийные свалки ТБО. Понимаете, в чем проблема. Как вы знаете, в цивилизованных странах все отходы еще на первичном этапе сбора, то есть, еще теми, кто их выбрасывает, сортируется: в отдельные контейнеры собирается стекло, металлы, пластик, бумага, отходы животного происхождения и т.д. Дальше они попадают на переработку каждый вид по своей отрасли. У нас этого нет. Вместо этого мы кое-где построили мусоросжигательные заводы (как в Севастополе), что есть худшим способом утилизации ТБО, так как порождает новые экологические проблемы. Слава Богу, что большинство таких заводов у нас и не работает или остались недостроенными.
Наша беда в том, что совсем недавно, например, мы в очередной раз прозевали важный этап в этом деле, что приносит сейчас неисчислимые потери. Когда в нашу жизнь все больше входила пластмасса, а особенно в последние 5—8 лет, когда одноразовая пластиковая тара прямо таки ворвалась в нашу жизнь и стала взрывообразно накапливаться в отходах, следовало одновременно с этим вводить и систему сбора и переработки пластмасс, а заодно отработалась бы и система разделения всех остальных ТБО. Вы понимаете, что больших затрат для этого не понадобилось бы тогда, да и сейчас не надо — достаточно будет ввести всего 1 процент отчислений от цены пластиковой тары да и то на первичном этапе, потому что если система встанет на ноги и заработает, она будет приносить прибыль, как это показывает опыт зарубежных аналогичных систем, то есть работать сама на себя. Но ведь для этого надо было не большие деньги, а только одно: чтобы кто-то в нашем государстве до этого додумался и инициировал создание такой системы. Можно ее создать и не в масштабах всего государства, а в пределах даже одного города. Скажем, СП «Альтфаттер» в Ялте образцово очистило город от мусора, но и там введено только складирование его на полигоне, который также превратился в свалку, в более ухоженную, чем везде, но все равно в свалку. А следовало пойти дальше — ввести раздельный сбор и раздельную переработку.
— Аналогично и остальные виды ТБО?
— Нет сомнения. Ведь за границей тоже так было не вечно: когда-то и там начинали с отдельных регионов, с отдельных городов, с отдельных предприятий, и там привыкли не сразу, для всего нужно время. И там лишних денег никогда не было, и там люди еще больше, чем мы, считают каждую копейку. Но, видимо, они раньше поняли, что утилизация отходов — это прибыльный бизнес, приносящий к тому же немалую социальную выгоду. Уверен, что за лет десять настойчивого внедрения, совершенствования, и у нас все бы образовалось. Мы ничем не хуже иностранцев, просто, наверное, менее организованные.
— Так чего же нам не хватает?
— В первую очередь — государственной политики, направленной на изменение отношения к отходам и к экологии в целом, на создание новой психологии, на понимание того, что мусор — это прибыль, а не лишние затраты. Во вторую очередь — создания соответствующей нормативно-правовой базы, которая бы поощряла лучшие образцы чистоты и строго наказывала за загрязнение окружающей среды. В третью очередь — системы воспитательных мероприятий, средств повышения культуры. В четвертую — внедрения новых (для нас — новых, в мире они давно отработаны) технологий утилизации ТБО. Проще говоря, можно год плакать, что «я такой бедный, я такой бедный, что не могу веник купить», а можно взять раз да и подмести! Вот она и решилась, эта проблема…
— Леонид Васильевич, с отходами понятно, а как быть с другими видами охраны природы, например, чистотой воды, атмосферного воздуха, пищи, экологичности производств, всевозможной продукции?
— Я думаю, что и здесь главным образом надо поменять подходы, психологию. Понимаете, природа нам дает всегда чистый продукт: корова всегда дает чистое молоко, источник — чистую воду, атмосфера — чистый воздух и так далее. Мы же сами все это на первых же этапах загрязняем, а потом утверждаем, что нам нужны большие средства для того, чтобы очистить. Значительно дешевле — быть аккуратными и не загрязнять. Например, в нашу практику в последнее время уже вошло использования для питья чистой минеральной воды из бутылок. Это наиболее удачное экологическое мероприятие в нашей стране (на всем постсоветском пространстве!) за последнее время. (Если не считать, конечно, миллионов пластиковых бутылок на свалках, о чем я уже говорил.) Любой пристойный гастроном или ресторан предложит сегодня чуть ли не до десятка сортов минеральной воды — от «Оболони» до «Миргородской» и «Крымской». Названий уже, пожалуй, — сотни: «Добра вода», «Бонаква» и так далее! Если для этого и нужны были какие то затраты, то они давно окупились и минеральный бизнес приносит обществу только прибыль, и в прямом, и в переносном смысле. А как мы раньше делали? Брали чистейшую воду из артезианского, например, источника, закачивали ее в грязные трубы, потом хлорировали, пытались очистить иными средствами, выпускали дорогие фильтры, — вот тогда нужны были только затраты и затраты! Нужно быть действительно богатым человеком (страной), чтобы сначала воду загрязнить, так как мы ее загрязнили в реках и озерах, а потом пытаться очистить. Теперь на примере питьевой воды мы убедились, что есть иной, более дешевый, — даже прибыльный! — путь. Я уверен, что так можно сделать и со всеми иными видами продуктов. И любой из них окупит затраты на первых стадиях внедрения и будет приносить прибыль…
— Леонид Васильевич, вы оптимист, вы верите в то, что такие экологические системы у нас будут внедрены? Сколько для этого, по-вашему, понадобится средств и времени?
— Я оптимист. О средствах я уже сказал — если они и нужны, так на первом этапе. Конечно, я понимаю, что если мы 80 лет только загрязняли окружающую среду, то ввести новые стандарты, что значит — сформировать новую психологию, новые общественные системы, новые отрасли хозяйства даже, — это не так просто. Но я уверен, что мы достигнем мировых стандартов за какое то время. Я не стану называть сроки, прогноз — дело неблагодарное, сами понимаете, тем более, что о каких-то приблизительных сроках я уже говорил, но думаю, что сама жизнь заставит нас это сделать. И уже скоро…
