На предложение посмотреть это «чудо» пани Лариса сразу откликнулась. Этого нового «украшения» она еще не видела...
ПЛОХОЙ СОН СОФИЕВСКОЙ ПЛОЩАДИ
— Божечки... Мама мия! Я этого еще не видела. Самое страшное, что все строящееся сейчас — это полная компиляция. Господин Кухаренко чарует аутентичностью этой среды. Ужас. Боже милостивый. Как это назвать? Дешевый трактир, возле которого поставили две бочки. Я думала, что эти страшные цепи — худшее, что можно придумать. Кухаренко (Управление по вопросам охраны исторических памятников. — Ред.) тогда говорил: «Мы восстановили площадь такой, какой она была когда-то». Я тогда отвечала, что если бы они посмотрели на старинные фотографии, «как оно было когда-то», то сейчас здесь практически ничего бы не было. Исторически на площади были маленькие домики. Среда была другая, и ничего похожего на то, что есть сегодня, не было. Поставить чугунные столбы с цепями — это даже не плохой вкус — это плохой сон. Уродливее всего — бочки. Это, наверно, очередная аллюзия наших национальных истоков. Ветка от бондарей. У нас есть Гончары, Дегтяри и Кожемяки. Теперь есть и бондари. Теперь эту площадь можно назвать Площадью бондарей. Бондарский майдан. А еще эти несчастные худосочные деревья. Болезнь, господа. Модификация этого места настолько трагична, что каждый момент в его истории говорит о трагической последовательности. До того, как в этом месте решили сделать променад, здесь была волшебная романтическая аура. Весь продольный сквер был зеленым — чрезвычайно интимным. Нужно признать, что все-таки в этом деле еще были такие интеллигентные люди, как Борис Лекарь и еще несколько человек, которые сдержали вырубку и не дали уничтожить все подчистую. Но все равно было уже жалко, потому что основной партер зелени был уничтожен. Партер — это когда не только деревья стоят, а когда есть и меньшие породы деревьев, особенно кусты. Потому что только тогда это можно назвать полным ландшафтом. Даже после того, как вырубили часть этого партера, остались неплохие композиции. А то, что произошло сейчас, когда перестроили площадь Богдана Хмельницкого, то это просто отголосок уродливого сталинского периода, а может, еще и царско-жандармского, когда в городе обязательно должны были быть плацы. Огромные, пустые, чтобы простреливались и просматривались. Когда я сегодня смотрю на парк Шевченко, у меня возникает такое впечатление, что его реставрацию делали по принципу «чтобы никто не спрятался». Сегодня туалет в нем выплывает, как Ноев ковчег, не закрытый ничем. А он же был так дискретно спрятан, чтобы никто не видел, кто туда заходит по своей нужде. Сейчас главное сооружение там — не памятник Т. Г. Шевченко, а ресторан «Тарас», который почему-то разрастается на глазах. Когда-то это был интимный павильончик в кустах, а теперь имеем то, что имеем. На Западной Украине был похожий период «перехода к Брежневу», когда всех владельцев дворов, выходивших на трассы, вынуждали уничтожать свои «глухие» заборы и ставить сетки. И более того, возле этих сеток не позволяли высаживать кусты, чтобы за ними не засел какой-то дядька с обрезом или подпольщики. Сейчас мы повторяем эту историю. Когда я смотрю на чудесные склоны около Днепра, то возникает такое же впечатление. Конечно, я согласна, что их нужно было почистить, но это не значит, что их нужно тотально уничтожать. Тотальное уничтожение зелени на Площадях Независимости, Богдана Хмельницкого вылилось в то, что @TT центр Киева становится каменными джунглями. Теперь стоят бочки с обреченными деревцами. Теперь я поняла, почему их назвали новым сортом — «киевской пальмой».
— Что касается охраны памятников. Помнится, что когда-то у памятника Богдану Хмельницкому отпилили перья на шапке. И это в самом центре города.
— Кажется, было, но не могу утверждать наверняка. Знаю, что расправлялись с бутылкой Мамая. Хорошо, что в своем страшном порыве к псевдоавтентизму Управление охраны памятников и Кухаренко со своим «восстановлением» не все уничтожили. Сейчас они ставят вопрос о перенесении мэрии города Киева в новое здание на Подоле. Конечно, Подол когда- то имел Магдебургское право, может, это как-то связано. Но мэрию перенести в дом Гессе, который никогда не был построен, — нонсенс. Его никогда не существовало, кроме одного корпуса. Хорошо еще, что когда уродовали Софиевскую площадь, не додумались восстановить ее так, как когда-то царская Россия хотела видеть памятник Б. Хмельницкому. В плане скульптурная группа предусматривала «проклятого еврея», которого топчет конь Богдана. Это был давно разработанный тайной полицией «еврейский вопрос». В композиции была задумана еще целая куча народа. Я удивляюсь, что господин Кухаренко не настоял на том, чтобы восстановить это. Какой бы тогда образ Украины был в мире? Поэтому не удивительны эти бочки, «пальмы», цепи. Мне для постановки в театре «Браво» нужна большая бочка, может, господин Кухаренко мне посодействует? ЭРЗАЦ ЕСТЬ ЭРЗАЦ
Стоит лишь повернуть голову от памятника Богдану Хмельницкому и обратить внимание на Михайловский собор. Сейчас кое-кто это сооружение считает национальным символом Украины. Пани Лариса не согласна с этим определением.
— Что говорить о киче, который называется Михайловским собором? Я думаю, что придет время, когда будет дана профессиональная оценка этому творению. Знаете, недавно один француз с Лесем Подервянским посетили Лавру, и он посмотрел на Успенский собор на фоне аристократических Ковнировских корпусов, где белое по белому, как самая аристократическая вышиванка. (А Михайловский разрисовали, как сельскую хату. Но ведь собор в Украине — это всегда был «белый лебедь».) Француз сказал о восстановленном Успенском соборе, что тот ему очень напоминает арабскую кровать своей безудержной позолотой и разукрашенностью. Если вы посмотрите на третий ярус колокольни Михайловского собора, вам кажется, что там есть белые пилястры и барельеф на голубом фоне. Ничего подобного. Не верьте глазам своим. Это просто краска — обман зрения. А врать у нас умели всегда. Затем, что касается формы куполов. Посмотрите на их благородную плавность на Софии, и жесткую, неправдивую ребристость на Михайловском. У меня есть старые фотографии, на которых все выглядит не так. Более-менее знакомый с украинской сакральной архитектурой человек и просто человек с эстетическими чувствами может сказать, что это кич. Очень дорогой, но абсолютно не соответствующий внешнему виду оригинала. Это не восстановление, а очень дешевый фальсификат нашей исторической культуры.
Единственная жемчужина, которая действительно настоящей сохранилась до наших времен — это трапезная Михайловского монастыря. Аутентичная прекрасная вещь, не подвергшаяся тотальному разрушению. Она была хорошо отреставрирована в 80-е годы. Со всем шармом, даже покрыта деревянным гонтом так, как это было когда- то. Для хорошего современного архитектора это реминисценции, которые можно использовать в самых сильных современных композициях. Деревянный гонт очень хорошо себя ведет, он «работает» 50 лет, а сусальное золото намного меньше. И что происходит сейчас? Уже восьмой год нам приходится отражать сумасшедшую идею покрыть крышу медью и позолотить маковку. Тихую и лиричную архитектуру, не имевшую претензий на золото. Но на этом можно легко заработать.
Что касается таких псевдовосстановлений, можно поговорить о церкви Рождества Христова на Почтовой площади. Я хочу спросить — на каких фундаментах она стоит? Там же проходит линия метро. Значение этой церкви заключалось только в том, что там одну ночь стоял гроб с телом Шевченко, когда его перевозили в Канев. Но эстетически она не имеет никакой ценности. Таких сооружений в конце ХIХ ст. по Киеву появилось множество. Я спрашивала, зачем ее восстанавливать? Не лучше ли в современной эстетичной часовенке на этом месте было бы поставить не менее эстетичную памятную табличку, или даже стелу о 20-22 мая 1831 года? Сейчас погибают аутентичные остатки Золотых Ворот, и их следует спасать в первую очередь. Но что касается церкви на Почтовой, то это абсолютный нонсенс. И если бы действительно речь шла о воссоздании шедевра, но шедевры вообще не воссоздаются, они строятся один раз, а все остальное — это копия и муляж.
От этих бочек давайте поедем к «яйцам». «ЗА ДЕРЕВЬЯ БЕЗ КОРНЕЙ»
Мы спускаемся к следующему «шедевру» архитектурной мысли, находящемуся около банка на Вознесенском спуске. Это новый подвид семейства клумб. Лариса Скорик с нескрываемой «нежностью» называет их «яичками». И действительно, из-за угла выплывает нечто, похоже на вазочки для яиц.
— Эти клумбы-яички стоят по всему Киеву. Мне сказали, что ответственно за это Управление охраны памятников. Наверно, там считают, что эти атрибуты лучше всего дополняют историческую среду. Около банков замечена их основная концентрация. Возможно, это банковская форма? Это просто неприлично. Что касается городского озеленения — я считаю, сейчас нужно бросить клич: «За деревья без корней». Только в таких условиях они, возможно, привьются в современном Киеве.
— Новые деревья около «Метрограда» что-то совсем не растут.
— Как же оно, бедное, может расти, когда ему некуда корни пускать?
— А как выходят из подобной ситуации на Западе?
— В таких исторических городах, как Рим, с плотной застройкой, как и во Львове, в пределах фортификации каждая пядь земли была очень дорогой. И люди не могли позволить развивать парки. Но тогда зелень возвращалась внутрь, т.е. дворики делались атриумного типа, хотя это не характерно для Северной или Центральной Европы. Все пытались максимально озеленять внутренние дворики. Сейчас в Риме на больших площадях поставили деревья в мощных и красивых каменных формах для корней, которые себя хорошо чувствуют в том климате и не имеют очень развитой корневой системы. Эти деревья дополняют небольшие скверики, которые там есть. На наши «пальмы» это совсем не похоже. Балконы, крыши, террасы там также высокохудожественно украшены зеленью. Роскошное вертикальное озеленение по фасадам компенсирует недостаток зелени на улицах.
