Как только поднялась по высокой приставной лестнице на дачный чердак, где не была лет 15, сразу ощутила — тот решил прямо сейчас, при мне начать писать свою пьесу. Материала более чем, а о главных героях с удовольствием расскажут, вернее, выболтают все, что нужно и не нужно, причем в той тональности, какой сами пожелают, эти вещи. Ведь факт, вытащенный из темноты, имеет право высказаться. Заслужил все же, после того как много лет был затворником чердака, который как бы все съел и молчал. И вот вещам дали слово. Естественно — прорвало.
Увиденное слегка бодрит, но, признаюсь, немного растерялась. В состоянии in between — между прошлым и этим моментом, застыла ошеломленная. Хотелось бы сказать, как скаковая лошадь в хорошем стойле, да не стану лукавить. Все происходило на обыкновенном деревенском чердаке, куда постоянно сбегали не по своей воле даже очень нужные вещи. Большие домашние аккуратисты вечно считали все устаревшим хламом, отбросами общества, вот и потихоньку пополняли чердак, а он все ждал и ждал. И вот теперь перед глазами все подарки моей бабушки. Интересно, а кто же бабушка? Вот здорово — это же, оказывается, сама и есть.
Вечные истины, тиражируемые глянцевыми журналами, утверждающие, что накапливая хлам, мы ограничиваем уровень собственных доходов, что, держась за барахло, блокируем приход новых материальных ценностей, что невольно программируем жизнь в мире, где вам чего-то может не хватить, утверждаем собственную низкую самооценку, и это, в свою очередь, старит психологически, а, значит, и физически. Барахло, мол, энергетически засоряет собственное жизненное пространство, захватывает место под солнцем, отбирая от потенциальных современных вещей, которые могут появиться.
Прислушавшись к своему внутреннему монологу, восстала — нет у меня барахла, а всем этим вещам дам новую веселую жизнь. Можно ли считать барахлом мой любимый металлический таз золотого цвета, предназначенный для действа ароматного — рождения абрикосового повидла. Пусть сейчас и не варю — лишний вес никому не нужен, но сам по себе таз настолько элегантен! Натру его и повешу на кухне — пусть сверкает на здоровье. Рядом увидела огромную стопку журналов «Огонек», приблизительно 20-летней давности. Начала читать наугад добротные, остросюжетные, изысканные тексты, и время полетело назад с бешеной скоростью. И присела-то на аккуратно свернутый фрагмент шерстяного ковра, приобретенного где-то в 70-е годы. Вернее, его мы достали по знакомству, ведь купить такой дефицит было нереально. Развернула — а тот яркий, свежий, целехонький. Как же он, бедный, там оказался? Кажется, положили на время, а спустить забыли. Все суета, суета.
Вот старое кресло со вспоротым животом, которое сама приобрела когда-то как антиквариат. Обмякло, бедняжка, не надеясь уже на достойную жизнь, склонило спинку к истоптанным несколькими поколениями детей подлокотникам и приготовилось уже, похоже, к уходу из жизни человеческой. Тем не менее, любой специалист, знающий проблему, подтвердит, что качество нынешней мебельной сборки, да и применяемого дерева, несравнимо даже с мебелью 15-летней давности, что уже говорить о раритетах. Нынешний новодел часто живет совсем недолго, а тут только одно деревянное кружево вызывает желание его погладить. Сразу понятно — только отдай в хорошие руки, закажи перетяжку, подобрав элегантный обивочный материал, — и вот оно, украшение дома.
Планы переделок, четко ощущаю, тормошат и ускоряют процесс, оказывается, мне нравится мое барахло, и нет тут случайных и ненужных вещей. Прямо там, наверху, пообещала всем — спасу. Достали уже предлагаемые массовые подделки, обладая вкусом, можно дать моим вещам графский титул. Изделия-то все оригинальные, не созданные в тайных подвалах серийного обмана.
Смотришь, бывает, на стежки вещи, а они слабые. Подделка. Швы кривоватые — снова подделка. Изделие не отпарено — опять дворняжка, а ведь за все это просят жирные монеты. Честные дизайнеры, знающие проблемы мировой моды, просвещают, что же нынче значит то откровение на дорогой обновке. Не секрет, что она может быть изготовлена где угодно, но если последний стежок был положен в пределах, скажем так, страны признанной моды, то смело можно писать: сделано в Англии.
Еще десять лет тому назад такая надпись что-то значила. Это было своего рода символом качества, а в наши дни — всего-навсего говорит о том, что кто-то, например в Англии, перед тем как выбросить платье на рынок, пришил на него еще одну пуговицу.
На моем старинном кресле, кстати, сохранились еще давние роскошные пуговицы для мебели, и пришиты они так ответственно, что и не оторвешь. Видимо, логика у мастеров далеких прошлых лет была другой, может, о халтуру руки не хотели марать.
Если ты в основном балуешься window-шопингом и любуешься симпатичными вещами в витринах, наверняка, можно утверждать, что качество изделий из-за спешки и жажды быстрых денег весьма приблизительное. При этом изделия выглядят довольно привлекательно. Кстати, кресло уже отправлено на лечение в реставрационную мастерскую. Когда его заберу домой, буду холить и лелеять, выпрашивая прощения.
И все же самая странная находка меня ждала в темном далеком углу — там лежал настоящий противогаз. Легко вспомнила, как где-то в 1990 году, работая репортером в городской, весьма модной газете, пыталась собрать материал для репортажа о том, что можно купить в подарок к Новому году с купонами и без. Полки были пустыми, смотреть было, в общем, не на что. И вдруг мы с фотокором увидели какие-то защитные костюмы. Помню, когда из любопытства развернула, будто заглянула внутрь огромного вулкана. Впечатление было такое, что изделие создавалось для великана. Рядом с этим чудом на полке лежал противогаз. «Это последний», — не обращая внимания на наше ироническое настроение и смех, уточнила продавщица. Сигнал сработал автоматом, и в итоге принесла домой этот странный подарок. Кстати, на первой газетной полосе вышел и репортаж, и моя фотография в противогазе. Все это хранится теперь в моем архиве.
Правда, в нынешних газовых баталиях такой намордник не помощник. Вот и решила его оставить на чердаке, уж больно страшный. И тут вмешался 12-летний племянник, выпросил себе. «Буду показывать друзьям, — сказал: — посмеются, увидев, что дарили в застое».
«Стоп, — возмутилась: — вот так и искажается история. Это подарено в шутку, понимаешь, шутя, чтоб всех развеселить. У нас с чувством юмора было все в норме и веселиться мы умели по полной. Уразумел?»
Парень слегка удивился, учуяв, что может уплыть яркий выход в его незрелой компании, но противогаз не отдал. Впрочем, что-то он отметил, например, игривость в жизни, о которой нынче принято говорить только в тусклых тонах.
Тем не менее, 20 лет тому назад противогаз был куплен для маскарада. А нынче он, кажется, частенько работает по специальности. Рифмуется, что ли, с нашими днями...
