В старой церкви Святого апостола Иоанна Богослова холодно, точно в погребе. Стены толщиной не менее метра. За несколько веков, а храм был построен еще в 1777 году, он постепенно осел. Молоденький священник отец Петр (Рудь) показывает древние росписи и старинные иконы, краска на которых уже лежит чуть ли не кусками. Даже очень яркие вышитые рушники на образах не могут скрыть впечатления крайней обветшалости, которая наряду с намоленностью всегда присутствует в таких стародавних церквях, пронизывает храм. Такого уничтоженного временем, но действующего храма никогда раньше не приходилось видеть. Что и говорить, если последний капитальный ремонт здесь был сделан еще в 1906 (!) году, то основным деревянным конструкциям уже более ста лет.
Церковь в Штуне действовала даже во времена самых суровых гонений на веру. Возможно, этому способствовало и то, что здесь более 40 лет отслужил отец Тимофей (Усик), который на тот свет ушел в очень почтенном возрасте и был самым старым православным священником Любомльского района. По-видимому, и власти, которая боролась с Богом, нужны были отдельные очаги так называемой религиозной духовности, а так как история храма в Штуне уходила корнями в глубину столетий, то ее двери никогда не закрывали. Да именно эта древняя история и способствовала тому, что из-за нее храм мог просто... развалиться. «Ансамбль — храм с колокольней-вратами — является уникальным памятником волынской архитектурной школы и занимает важное место среди культовых сооружений Правобережной Украины XVIII века. Храм является памятником архитектуры национального значения», — читаем о штунской святыне в интернете. Вероятно, что сначала церковь, как и надлежит Божьему дому, находилась не так, как теперь, в тесном соседстве с крестьянскими дворами, а на раздолье. В настоящее время к ней ведет обычная узкая сельская дорога с выбоинами. В прошлую пятницу, несмотря на будний день, в храме была служба Божья. И после ее окончания во дворе было много людей, чтобы услышать объяснение, почему такой уникальный памятник (ведь далеко не все имеют статус национального значения) начали ремонтировать без согласования с соответствующими организациями.
Собственно о том, что в Штуне уже разобрали на церкви купол, этим органам, так сказать, доброжелатели сообщили еще несколько недель назад. Но в действительности ремонт начался значительно раньше. Еще весной 2008 года были заменены окна и боковые двери на «современные». Но необходимо заметить, что пластиковые окна и металлопластиковые двери на фоне старого помещения выглядят, по меньшей мере, инородными элементами. Поэтому понятны опасения и по поводу дальнейшей судьбы реставрации «по-народному». Однако, убеждают люди, нужно было действовать именно так.
— Кресты наклонились и могли упасть. Штукатурка обваливалась кусками. Железо проржавело, — описывает состояние храма штунский сельский голова Василий Забокрицкий.
— Когда церковь разрушалась, это никого не интересовало. А когда мы начали ее ремонтировать, то сразу нам напомнили, что это — «памятник», — возмущаются люди около храма.
— Когда снег таял, то в храме текло ручьем, баночки под воду подставляли. И еще нас сейчас оштрафовать хотят! — добавляют эмоциональные женщины, однако признаются, что надеялись сделать ремонт «потихоньку», иначе бы его «заволокитили».
Из объяснений сельского головы выходит, что причиной, по которой в Штуне «по-народному» решили разобраться с памятником национального значения, была неподъемная, как для православной общины и села, в котором все едва сводят концы с концами, стоимость проектной документации. Забокрицкий попробовал обновить обелиск погибшим воинам, и то стоимость бумаг достигла десяти тысяч гривен. А по церкви — сумма была бы значительно большей, потому на нее решили и не тратиться. Ведь деньги на спасение храма прихожане зарабатывали разными способами. Собирали по селу, колядовали в разных организациях. На таможне в Ягодине пришлось им пообщаться и с... проститутками. Конечно, штунцы сначала не знали, что это — девочки, как говорят, сомнительного поведения... Просто просили всех собравшихся на притаможенной территории пожертвовать Богу. Вот и жертвовали: кое-кто и по 5 копеек, а кое-кто и по одной...
Петр Троневич, главный специалист по вопросам реставрации исторической застройки управления градостроения, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Волынской облгосадминистрации, был откровенно удивлен, что несанкционированный, без каких-либо разрешений ремонт в Штуне продолжается, и пообещал лично выехать на место. А после Троицы на штунской церкви уже начали крыть железом обновленный купол. И если учесть, что каждый лист железа обходится общине в 350 гривен, то вряд ли она так легко согласится с претензиями к ней даже государства...
— Мастера за работу хотели одну сумму, а как раскрыли купол, а там — гниль, то уже просят сумму втрое больше. Говорят, что одно дело — ремонтировать более новый храм, а другое — реставрировать такой старый, — объясняют прихожане.
Петр Троневич признает, что массовая замена деревянных окон на пластиковые, являющиеся для таких архитектурных сооружений инородными, все же не воспринимается в настоящее время как катастрофа. Не воспринимается, если будет, как он высказался, повторен рисунок предыдущего изделия. Если же нет (а в Штуне — нет), то общину должны заставить «сделать, как было». И этому будет способствовать новое законодательство по поводу подобных реставраций, которое уже принято в первом чтении.
— Я лично уважаю наши украинские законы, но на все должна быть мера и здравый смысл, потому всячески способствовал людям, которые спасали церковь, — добавляет голова Любомльского районного совета Валерий Фурманюк. (А именно учреждение, возглавляемое им, и должно было бы обратиться в Министерство культуры за соответствующими разрешениями...). — Но запишите, что ремонт будет сделан без замены основных конструктивных элементов. Есть договоренность, что сделают так, как было. По крайней мере, так обещают, — добавляет присутствующий при разговоре с людьми голова Любомльского районного совета Валерий Фурманюк.
А если не сделают? Волынь потеряет еще один самобытный архитектурный памятник и станет еще дальше от Европы, у которой тоже, кажется, хватает здравого смысла, но немыслимым было бы то, что в настоящее время происходит в Штуне.
