Вот и последний, завершающий этот крымский цикл, очерк (удар по серо зимней погоде) о солценосном курортном городке (бывший военно секретным) — Балаклаве! (Кстати, видите, частично прорываем блокаду серых будней, поскольку иной раз солнце проклюнется, и они уже — синие.)
Пробыв пять дней в севастопольской глиняной берлоге, обклеенной журнальными вырезками, где все комнаты были смежные ( даже закоулки), накупавшись в тазике, и наслушавшись птичьего трепа полуинтеллигентной хозяйки — тети Нины, поклонницы радио «Шансон» ( любимая вещь, разумеется, «Нинка, как картинка, с фраером гребет...»), которая чем меньше оставалось уплаченного срока, тем больше становилась развязней и грубее — мы дернули в Балаклаву! Муж Нины — дядя Володя, бывший хулиган, боксер и подводный десантник называл этот городок — «баба Клава». От бабы Нины — к бабе Клаве!
Было ясно, что это место где-то неподалеку от Севастополя, но что это всего лишь в двенадцати минутах езды на маршрутке — вряд ли можно было предположить. Однако тут все другое.
При виде нарядной и какой-то «нездешней» набережной наступило — легкое обалдение. Балаклава представляет сейчас собой подобие Сан- Тропе из французских сериалов: белоснежные яхты, аккуратно выстроившиеся в несколько рядов с ершисто торчащими мачтами. Рядом такие же живописные катера.
Подальше — несколько военных кораблей пепельно белого цвета. Говорят, это и есть весь украинский флот. У него, мол, еще легендарная ржавая подводная лодка имеется. Ходит она только на параде. И якобы обыватели пари заключают: потонет или нет. Ан, нет! Стойкая украинская лодочка догребает всякий раз до конца торжественного маршрута. А потом отдыхает целый год.
Нина как-то причитала: «Все разграблено и распродано! Я к курсантику подошла, спросила: «А чего ж ваш крейсер в море не ходит? — Якорей нет, — отвечает. Вы подумайте, это ж надо — якоря свистнули!»
У этих крейсеров якоря в наличии были, но в целом балаклавский минифлот бодрого впечатления не производил. Явно — мертвый. Чего не скажешь — о гражданском.
Из экзотических суден — два: парусник «Дионис», «косящий» под древнегреческий кораблик и огромная, чудная яхта — «Новая».
Грациозен и деревянный ресторан- дворец на воде, стилизованный под корабль под названием «Prince». Дополнили панораму двухэтажные праздничные дома на набережной.
Мы почувствовали, что это нам гораздо больше нравится, чем пропитанный советским военно-патриотическим воспитанием Севастополь.
Путем комбинации и везения мы оказались на балконе просторного белого дома, увитого виноградом. В железных перилах красовались скрипичные знаки, приваренные, правда, наоборот, но все равно они был для нас непередаваемо музыкальны. В душе все поплыло и размякло, мы поняли — это оно! Остаемся!
Застолбив райский пентахуз (после адского «подполья»), мчимся исследовать древнюю бухту, в которую так неудачно заглянул Одиссей. Из десяти его кораблей — девять были уничтожены великанами — лестригонами. Они разбили корабли, а его товарищей нанизали на колья, как рыб.
Некоторые ученые предполагают, что под лестригонами подразумевались тавры, поскольку им была свойственна эта дурная манера — насаживать на шесты головы поверженных противников. Возможно, поэтическое воображение Гомера, умноженное на реальный страх о таврических выходках (в пересказах греков) и породило великанов-людоедов?
Другие исследователи утверждают, что Одиссей не бывал здесь. Что это выдумки балаклавских ученых XIX века, дабы привлечь внимание к своему городу. Так или иначе, но масла в огонь подлил и Александр Иванович Куприн, написав цикл рассказов о местных рыбаках греческого происхождения под названием «Лестригоны».
Во всяком случае, тут не дают забыть об ужасном эпизоде из приключений любимейшего героя античности — мы сразу прошли мимо отеля «Лестригон». Хотя с точки зрения гостиничного бизнеса такое название уютных ассоциаций не вызывает. Гостеприимства у лестригонов было не больше, чем у циклопа Полифема.
ДВА ЭКС-ВОЕННЫХ ОБЪЕКТА: ЧЕМБАЛО И ПОДЗЕМНЫЙ ЗАВОД
Сразу же взбираемся на гору, где расположены развалины генуэзской крепости Чембало. Их, прямо скажем, немного, и похожи они на остатки скорлупы гигантского грецкого ореха. Но Балаклава поражает не этими каменным ошметками, а заливом. Он буквально выстреливает в тебя своей необычайностью. Он напоминает букву «S». Эдакий интеграл, связывающий древность с современностью. Парусники и катера беспрерывно шастают по этой змеевидной бухте, словно водомерки. И среди скоростных посудин неторопливо перемещается парус «Диониса».
Отсюда на противоположной стороне виден вход в шахту. При Хрущеве там был вырублен супертоннель, где могут помещаться несколько подводных лодок. Еще там подсобные помещения для ремонта и обслуживающего персонала. На случай ядерных ударов внутри горы могло спрятаться все местное население, которое в советскую пору так или иначе имело отношение к секретной базе.
По их рассказам, в те времена даже севастопольским родственникам, чтобы приехать в гости, нужно было получить специальное разрешение.
Эта подземная база вроде задумывалась еще Сталиным, после атомных бомбардировок американцев, а осуществил грезы «отца народов» — уже «сын трудового народа» — Никита Сергеевич.
После 1991 года база была расконсервирована. Первое туристическое паломничество сюда было от сорванного с петель любопытства: поглядеть спешили даже крымчане. Однако поток страждущих скоро схлынул. Базу, как водится, растащили, оставив на память туннель — его не унесешь. Еще здесь колоритная деталь — прямо посреди асфальтовой набережной дыра 1,5 х 2 м. Это покруче незакрытого люка. Внизу плещется море. Впечатлений на случай падения ночью — должно хватить. Лететь — метров восемь.
В массе своей балаклавское население, перейдя на гражданские рельсы, начало развивать туристические инфраструктуры (хотя, как видим, до асфальта руки не доходят).
МЕСТНЫЙ КОЛОРИТ
Один из самых распространенных здесь видов обслуживания — катание на яликах. С мотором, под парусом, на веслах — по желанию.
И самый разговорчивый среди всех «сопровождающих» — Макс. Поэтому в качестве проводника на катере к дальнему мысу Айя берем именно его.
Макс — коренастый, невысокий мужчина лет тридцати с очень подвижным лицом. В целом он похож на странный гибрид Стаса Садальского и Владимира Высоцкого: круглые щеки, быстрая, сбивчивая манера говорить, но, при эмоциональном нагреве, его мощной шее свойственно надуваться, демонстрируя налившиеся кровью вены.
Его рассказ — тоже гремучая смесь: исторических сведений, опыта и моряцких баек.
Итак, двигаемся на неприступный мыс Айя!
Наименование Балаклава наш проводник перевел как «мешок рыбы» — издавна главный местный промысел.
Огибаем левую скалу, за которой первая крошечная бухточка с не слишком эстетическим названием — Вонючка. По той простой причине, что поблизости сток нечистот.
Далее шла заваленная серыми суровыми камнями маленькая бухта Шайтан. По-видимому, свое название она получила из-за труднодоступности — добраться туда можно только спустившись по веревке со стороны крепости.
Ближний пляж, Дальний. Скала, рассеченная надвое по имени Ж...Да, много тут названий, не отличающихся изощренностью фантазии. Впрочем, и в греческих мифах — немало «простой сермяжной правды». Скалы, море, выживание за счет рыболовного ремесла — этот мир не менялся веками и он довольно предметен...
Затем проводник перекинул взор выше и стал рассказывать, что на скалах происходили отчаянные бои с фашистами. Что место это называется Бочка смерти. Проводники-перебежчики (одной национальности) помогли немцам захватить вершины. Там была штольня, в которой находилась механическая заслонка, отворяющаяся нажатием педали. И таким изуверским способом пленные советские бойцы были сброшены в пропасть...
Разумеется, был и рассказ о британском фрегате «Черный принц». Этот эпизод, кстати, упоминается в сборнике Куприна.
Фрегат с английским золотом затонул тут во время Крымской войны. Прибыли уже в начале XX столетия итальянцы на специальном судне для того, чтобы достать «капитал». Водолаз спустился, но увидел на дне только часть кормы. «Черный принц» был погребен илом. (Хозяева ресторана «Prince» на набережной решили прославлять «легенды края» но с поправками. Зловещий эпитет «черный» они опустили, оставив только аристократическое существительное).
Подтверждая воинственный дух этих мест, наш щекастый проводник, служивший, по его утверждению, мичманом на военном флоте, патриотично заметил: «Если Родина-мать позовет — всех на куски порвем!» Особенно грозно это прозвучало на фоне надписи над входом в каюту: «Хлопнешь дверью — станешь льготником».
Рулевой катера решил продемонстрировать свои шкиперские способности и прошел буквально в метре от скалы. Макс, радостно прыгая по корме, кричал: «Видите! Только мы можем дать вам такое удовольствие!» Пассажиры не знали, радоваться ли им или пугаться такому счастью?
В конце концов гид указал на скалу, загораживающую небеса: «Приглядитесь — там можно увидеть каменное божество, которому тавры приносили в жертву людей, сбрасывая со скал. Тут у альпинистов было множество несчастных случаев. Они — народ суеверный и посчитав, что свирепый бог тавров гневается, перестали активно штурмовать эту вершину...»
Публика попыталась разглядеть жестокое божество тавров, но каждый увидел его на каком-то своем участке скалы.
Тут Макс стал хвастаться знаменитостями, которые «пасутся» в Балаклаве.
Андрей Макаревич построил у них отель-ресторан. Напротив гостиницы — его же судно научно-исследовательского плана. Он соединил в этом наборе два своих хобби: кулинарную страсть и — к подводным приключениям.
По слухам — отель у него на паях с кинокиллером — Гошей Куценко. Это все на правой стороне бухты. А на левой — часть набережной выкуплена Кучмой.
Так это или нет — неясно, но симбиоз российского искусства и украинской политики — любопытен.
Куценко запомнился Максу тем, что «страшно худой и совсем не страшный как на экране».
Александр Абдулов — «уматовый крендель, который орал всю дорогу».
Далее он поделился личными наблюдениями в бытность моряком на торговых судах.
Больше всего его напугал туман в Атлантике, который стоял в 20 ти метрах отсудна, как белая стена. И порождал особую тишину, то ли реальную, то ли психологическую. Казалось, вокруг движутся тени.
«А еще я наблюдал, — поведал мичман, — знаменитый зеленый луч. Когда солнце садится за горизонт, и тонкий, как спица, луч изумрудного цвета пронизывает изогнувшуюся дугой толщу воды».
Я об этой «знаменитости» — зеленом луче — ничего не слышал. Залез в энциклопедию. Там это описано иначе. Действительно, при закате Солнца (в некоторых местах) можно видеть над светилом что-то вроде горизонтальной вспышки зеленого цвета. Никакую воду зеленый луч не пронзал, а был в атмосфере. Однако надо отдать должное Максу-рассказчику: его картина была художественнее. Скорее, такую сцену можно наблюдать из космоса. Но космонавтом Макс точно не был!
Капитан «космонавта» видел еще больше — легендарного Летучего голландца. «А в свободное время наш капитан развлекался тем, что стрелял в чаек,— добавил Маск. — И морские дьяволы, и корабли-призраки для моряков — до сих пор существуют. А кто видел морского дьявола — сошли с ума...»
На этой оптимистической ноте, мы добрались из «Затерянного мира» (как называют пляж у подножия мыса Айя) обратно в Балаклаву.
ИДИЛЛИЯ
А вечером народ здесь любит ходить в ресторан «Домик рыбака». Говорят, туда может заявиться сам Андрей Макаревич. Прямой наводкой: из своего кабака — в чужой. Но сейчас вместо него там некий парень довольно сильным голосом пел в духе Валерия Ободзинского: приторно слащаво, но не без лирической теплоты...
А «Prince» выдал все три этажа золотого блеска. Его клиенты лениво бросали кусочки еды прямо в море, на которые тут же набрасывались серебристые рыбки. На которых, в свою очередь, с восторгом таращились дети. Идиллия!
