В «Дне» в статьях по философии часто упоминают такой неофициальный термин, как «социальный проект». Как можно понять, это когда обществом овладевает какая-либо идея (христианская, социалистическая и пр.) и оно начинает регламентировать свою жизнь согласно постулатов этой идеи, часто пренебрегая практическими результатами такой регламентации. Одним из примеров могут служить египетские пирамиды. Древние ухлопали на них уйму человеко-часов рабочего времени, но очень сомнительна какая-либо практическая отдача от пирамид, даже если оставить в стороне чисто утилитарный результат.
Одним из признаков «социального проекта» является выдвижение требований к людям, к их морали, поведению, к их отношениям в социуме. Конечно, когда общество организовывается, то регламентация отношений необходима. Вступая в общественные отношения, мы должны расстаться с частью своих привилегий, которые компенсируются от нашего членства в этом обществе. Если мы приобретаем больше, чем теряем, — это скрепляет социум. Нормы общества диктуются повседневной жизнью, ее праздниками и буднями, отмирают устаревшие, рождаются новые.
Отличительной особенностью «социального проекта» является независимость от практики жизни некоторых общественных установок, как говорят философы, фетишизация. Многое свидетельствует, что таким фетишем у нас становится демократическое гражданское общество с социально ориентированной рыночной экономикой.
В теории управления строго доказана теорема Белмана, где говорится, что для того, чтобы траектория была оптимальна, она должна быть оптимальна в каждой своей точке. Т.е. траектория, соединяющая наше прошлое в «тюрьме народов» с нашим светлым рыночным будущим должна давать нам нормально жить в каждой точке общественного переустройства. То положение, что нам сейчас следует пожить похуже, чтобы потом пожить получше, — неверно. Можно заметить, что всякая демократия, не взятая у власти народом, всякая невостребованная либерализация экономики отдаляет нас от цели, в охлократию, в «машину», так же, как и намеренное сдерживание преобразований. Надуманное навязывание производственных отношений, освоить которые народ по каким-либо причинам не хочет или не может, тоже не способствует развитию. Похоже на то, что за обвинением народа в рабских наклонностях стараются спрятать беспомощность, непрофессионализм, незнание предмета, да и просто шкурничество власти.
Ментальность нашего народа есть реальная данность, и всякие стенания по этому поводу неуместны, а не учитывать ее в социальных проектах чревато. Жизненная необходимость все равно качнет в нужную сторону.
В свое время, будучи премьер-министром, Л. Кучма спрашивал: «Хлопцы, скажите, а что строить?» Тогда по этому поводу было много зубоскальства. А напрасно — вопрос вполне законный. Известно положение диалектики, что какое-либо явление суть плод его истории. Тот капитализм, блестящие витрины которого нас так манят, возник в определенных условиях и выковывался своей историей. Как говорят философы, происходило имманентное развитие его. По всеобщему умолчанию ответ на приведенный выше вопрос можно трактовать так: «Да что не ясно? Чтобы у нас было, как у них». Но повторить «их» путь мы не можем, да и зачем? Значит, надо строить осознанно, задавшись моделью цели, т.е. выдвинуть «социальный проект — светлое рыночное будущее». А это требует соответствующих плана, инструментария и организации (это мы знаем по своему прошлому опыту).
Однако политический момент не позволил произвести фундаментальную мобилизацию населения для реализации проекта. И, как часто бывает в таких случаях, начал реализовываться сценарий «голого короля» (ткачи крутили пустые станки, все вокруг согласно кивали головами и т.д.). Т.е. победила экономическая лысенковщина типа: «отпустим цены — заведется рыночный механизм» (инфляция) или «приватизируем — урезоним неэффективность и бесхозяйственность» («прихватизация»), «ударим распаеванием земли по колхозному крепостничеству» (?).
А почему нет результата?
А потому, что народ должен сорок лет выдавливать из себя раба.
Лично у меня вызывает уважение деятельность Института экономического прогнозирования НАНУ, его ньютоновский принцип: «Я теорий не строю», а это противостояние экономической лысенковщине требует мужества. К сожалению, директор института, академик Валерий Геец редкий гость на страницах «Дня». В этом ряду и борьба за свободу слова. Если журналисты, читатели, издатели добьются чего-то на этом пути, то легко расстаться с этим они уже не захотят. И «День» здесь не в последних рядах.
Разговор с читателем — не простое дело. Нужно и не идти у него на поводу, и не отрываться от читателя, быть интересным и в то же время сообщать необходимое.
