Пейнтбол родился не то в Америке, не то в Канаде году эдак в 1981, когда друзья не то ковбои, не то лесорубы решили позабавиться краскометами. Нейтральная, безъядерная Украина поймала модную волну в 1994-м. С 1995-го начали проводиться соревнования. Тогда же была основана федерация пейнтбола. Поговаривают даже, что Киевский институт физкультуры готовит специалистов-пейнтболистов…
Натягиваю костюмчик в стиле «милитари» и шлем. В полном обмундировании с автоматом в руках чувствую себя «ниндзей». Инструктаж слушаю рассеянно. «Там обнесенное сеткой игровое поле, разделенное пополам желтой лентой. За нее не заходить. На поле шлем не снимать. Попадание в любую часть тела считается поражением. Подстреленный поднимает вверх руку с маркером и покидает поле. Понятно?» — интересуется парнишка. И продолжает, не дожидаясь ответа: «На площадке будет находиться судья, удаляющий с поля нарушителей и убитых. После каждого боя меняетесь полями… Теперь об оружии. Это полуавтоматический пневматический маркер, стреляет желатиновыми шариками с пищевым красителем».
Делимся на две команды. Чтобы хоть приблизительно отличать своих от чужих, первой пятерке на рукав привязывают синие платочки, нам — желтые тряпочки и зеленые нарукавнички на липучках. Впрочем, независимо от цвета, повязки оказываются совершенно незаметными, и в пылу сражения можно прибить кого угодно.
«К барьеру, господа!» — объявляет судья, и, приподняв край защитной сетки, выпускает нас на поле. Синих уводят в глубь леса в направлении восточной башни. На все про все (ну чтоб разработать стратегию и пристрелять оружие) остается не больше минуты. «Вы вдвоем бежите влево, мы бежим вправо. А ты сидишь в тылу на главной башне и прикрываешь», — бодро командует Игорь.
С направлением определились — уже полдела. Но как стрелять, как правильно держать маркер? А он, кстати, оказался довольно тяжелым. В общем, пока я его крутила, прозвучала команда: «10 секунд до начала игры». Я даже не помню, успела ли развернуться спиной к игровому полю, а напряженную тишину уже разрывал свисток.
Дальше все как в тумане. Счет идет на секунды. Бегу с кем-то к левому брустверу. Но там и одному-то тесно. А шагах в пяти впереди башня. Бросаюсь туда. Но двое синих оказались быстрее. Один из них нагло таращится на меня поверх низенького укрепления возле башни. И я уже не враг, а мишень. A la guerre comme a la guerre. Нажимаю на курок — тишина, еще раз — и снова пусто. Оказывается, затвор слетел. Но взвести его уже не успеваю. Останавливаюсь, больше никуда не бегу. Шею пронзает боль. По рукаву (странно, попали то выше) расплывается оранжевое пятно. «Вы убиты», — объявляет судья. Даже обижаюсь: «Но как же, ведь все только началось». Первая раздосадовано уползаю с поля. Сомнительное лидерство.
«Ну, как?» — спрашивают меня на выходе. «Шея болит». Моего обидчика, с тяжелым ранением в дуло «автомата» вывели с поля вторым. После первого боя, длившегося минут пять, команда предполагаемого противника «хвасталась» тем, что все погибли как один. Наш снайпер без изобретательности прицельно бил в правый глаз. Так начинался разгром синих. Первую нашу победу они списали на везение, вторую на численное превосходство. Потому вместо реванша начали требовать: «Вы ведь выигрываете, отдайте нам кого-нибудь». В третью атаку мы уже шли в меньшинстве. «Только, пожалуйста, по возможности не ковыряйте дулом в песке», — напутствовал нас в дорогу инструктор...
Мои пули летят не в цель, а в заданном направлении. Так прикрывать кого-то сложно. Обстреливаю башню противника. Синие играют ва- банк под девизом: не меткостью, так наглостью!.. Один из «вражеских боевиков» выскакивает из башни и, непрерывно стреляя, берет курс в сторону западного форта.. Попавшийся по дороге бруствер и его охрану, не ожидавшую такого поворота событий, минует целым и невредимым. А дальше… Он промахнулся, стреляя в упор, а я — нет. На курок нажала и сама испугалась (свежим был еще синяк на шее). Подумалось: рефлекс... Синие отчаивались вне поля: «Не знаем, во что играете вы, но мы, похоже, в «миссия невыполнима».
Последний бой. Жаль, а мы только разыгрались. Восточный форт встречает своих последних на сегодня героев, подмигивая разводами оранжевой краски. Свисток.
Стреляю из штаба по башне, не жалея патронов, а зря. Они взяли и кончились... Напряженная тишина соленовата на вкус. Мир — как в тумане. Просто стекло в защитном шлеме запотело изнутри и забрызгано краской снаружи. А бой все не заканчивается. Где наши, где враги, кто еще в игре? Двоих в башне мы так и не сняли. Оттуда по нам продолжают вяло постреливать.
В голове стучит мысль, что надо ползти в башню. Сидеть и ждать неизвестно чего с десятью патронами, отсыпанными из обоймы Андрея, невыносимо. Выныриваю из форта. По дороге расстреляв такого же сообразительного противника, заскакиваю в бруствер у башни. Вокруг валяется масса нелопнувших шариков. «Здравствуйте, родные». Собрала, зарядила, и тут облом. Маркер заклинило. Чуть не плачу. Рядом околачивается судья. Протягиваю ему автомат. Вот, говорю, не стреляет. Он потрясает в воздухе моей пушкой, делает пару выстрелов… Это были совсем последние патроны… И радостно сообщает: «Все работает».
В руке зажат один шарик. Так, для смеха, чтобы застрелиться. Нужен выход… Вползаю в башню и говорю: «Ба- бах!». Последний синий, наверное, решил, что пришло подкрепление, а может, у него тоже кончились патроны. Но на мое появление была самая непредсказуемая реакция: «А-а-а, это ты». «Я, а кто же еще. И я тебя убила». Ну в самом деле, не бить же его прикладом. Судья только посмеивается. Свистит. Желто-зеленые абсолютные чемпионы.
Перепачканные в краске, изрядно потрепанные, но непобежденные, мы выходили с площадки. Каждый получил свое приключение, каждого переполняли свои эмоции, но одна мысль была на всех: ПЕЙНТБОЛ — это здорово!
