...Доехать сюда почти невозможно. Поезд либо уходит среди ночи, либо приезжает в четыре утра, либо — российский состав, в котором даже чаю не допросишься. До открытия метро даже на киевском вокзале несладко, а уж на промежуточной станции приграничного райцентра — и подавно. Представьте: длинное одноэтажное сооружение с высокими потолками и умопомрачительным эхом шагов на гранитном полу (еще в 60–х строили на века!), темно, холодно, в окошке кассы свет включен, хотя кассир давно спит в дежурке, а из окон видны только рельсы или (в другом окне) круглая занесенная снегом клумба с бюстом какого-нибудь местного достопримечательного деятеля.
Раз уж доехали, знайте: это — малая Родина.
Скорее всего, вас никто не встретит. Еще бы — столько лет прошло! Пес Пират во дворе давно умер от старости, попугая в доме кормили и берегли, но он тоже умер — от одиночества. Выйти к «станции» могли бы постаревшие родители, но — зима, холодно, темно, и тропинку за ночь замело. Однако ухабы и камни на местных дорогах, и даже места, где обычно школьники устраивают каток, ноги всё еще помнят, и сами выводят на тропинку вдоль забора, а то и просто, как в детстве — по шпалам. Идти недалеко, рукой подать до узкой улочки и дома, где как бы ждут и даже оставили свет на крыльце. Приближение гостя первым слышит молодой щенок, лает из-за калитки, а когда приехавший ее отворяет — прячется под крыльцо и всё равно смело лает оттуда. В доме слышат, включают свет, распахивают дверь, обнимают, просят не разуваться и тут же начинают расспрашивать. До рассвета как раз хватает времени, чтобы напиться чаю, раздать подарки, рассказать последние новости и уснуть в по-настоящему родном тепле и уюте.
Родной город, маленький и необозначенный на многих картах, всегда рад вернувшемуся чаду. Выходишь на улицу — соседи громко, издалека здороваются, улыбаются. Садишься в автобус — улыбается всё та же кондуктор, мама одноклассницы говорит, что цена на проезд снова поднялась. Выходишь на базар — а там делает покупки первая учительница, тоже рада встрече, а в школе как раз сегодня встреча выпускников. Вот бы зайти, со всеми увидеться!
И вправду — вечером школу видно и слышно издалека. «Буквы разные писать тонким перышком в тетрадь...», огромные окна актового зала сегодня как-то особенно ярко, призывно светятся, и к школе со всех сторон группами, стайками, парами и по одному стекаются выпускники. Много совсем еще детворы — выпускников последних лет, которых столичный гость едва ли узнает, едва помнит, если вообще учился «в их время». В холле, как Первого сентября, все стоят строго по классам, и только учителя присоединяются то к одной, то к другой группе — ищут добровольцев, готовых сказать слова благодарности. Заметно, как волнуется директор, занимающий эту должность всего несколько лет, как стараются нынешние выпускники — вот и фотографии разных выпусков собрали, и стенгазету подготовили, да не рукописную, а печатную. И музыкальным номерам уже не подыгрывает пианино — здесь и фонограмма, и цветомузыка — растет школа, хорошеет!
А учительницы внимательно всматриваются в зал, узнают, кивают, рассказывают, какие замечательные дети у них сейчас, хотя, конечно, с теми, которые были, не сравнить. Радуются за сложившиеся жизни, вспоминают школьные истории и детские характеры, листают школьные тетради. И уже поздно вечером, закрывая «классное собрание» грустно просят приезжать чаще, заходить в гости, помнить. Но — не оставаться здесь, нет-нет, искать счастья где-то там, в столицах и заграницах. Мол, там и работа непыльная, и зарплата большая, там лучше, а у нас ничего нет, у нас плохо.
А зачем же тогда приезжать и помнить? Проведя в Городе жизнь, горожане забывают, как было раньше. Только приехав издалека замечаешь, сколько красок добавилось в его портрете — и улицы стали шире, и асфальт — ровнее, и жизни: совсем маленьких детей — больше. В Город понемногу, медленно и, пожалуй, неуверенно, но всё-таки идет цивилизация, в Город возвращаются выпускники. Может, и стиснув зубы, но ведь работают, устраиваются, ведут малышей в музыкальную школу и кружок танцев. Если даже уехавшие далеко, навсегда, часто готовы выдержать ночь в электричке и прийти домой по колено в снегу, или отдать летний отпуск огородным работам в пыли и зное — значит и им неспокойно без этого маленького, неотмеченного на многих картах Города?
Из малой Родины легко сбежать, от малой Родины легко отречься, но забыть ее — невозможно.
