Дэнсовому певцу Тарасу Курчику хорошо удается роль чужого
среди своих. Уроженец Дрогобыча и воспитанник Львова, он выглядит «западенцем»
в глазах столичных снобов, европейцем в глазах «западенцев» и откровенным
ремесленником в глазах коллег, декларирующих свое желание просто петь соловьями
с экранов телевизоров. Родители воспитали Тараса глубоко религиозным человеком,
что не мешает ему экспрессивно напевать из радиоприемников: «Давай-давай!»
Время от времени он бросается в нетрадиционные, как для рационального попсовика,
вещи — науку эзотерику, изучающую законы перемещения энергии, или академическую
медицину. Поработав в заграничных ночных клубах, Тарас преобразился в картинного
блондина с бриллиантовой сережкой в ухе, но в свободное от попсы время,
«на последней стадии медитации», пишет религиозные песни, пряча их даже
от друзей. Зачем он это делает — тайна, поскольку известно, что Курчик
делает только то, что выгодно.
— Тарас, прокомментируй комплекс некоторых наших хороших
музыкантов, что петь в ночном клубе или ресторане — стыдно.
— Стыдно не петь в таких заведениях. Я работал в Польше,
Германии даже в эротических клубах (но не «голубых»), там была не порнография,
а очень приятные вещи. Эти заведения воспитали во мне упрямство и уверенность
в себе. Когда кто-то сидит, ест и не обращает на тебя никакого внимания
— учишься быть на своей волне. Это вырабатывает ощущение собственной линии,
поскольку, несмотря ни на что, работать нужно как можно лучше, иначе в
следующей раз тебя не пригласят.
— Чем зарабатывают музыканты здесь?
— Прилично заработать на альбоме можно было три года назад.
Год назад еще можно было как-то заработать. Сегодня уже нет. Следовательно,
остаются концерты и спонсоры. Но и концерты не слишком прибыльны. Нынешний
молодняк, рвущийся на экраны телевизоров, вкладывая в это тщеславное дело
все, даже не подозревает, что денег своих он не отобьет. Хорошо поют в
постсоветском пространстве те, у кого или папа имеет крутую фирму, или
муж, или бизнесмен финансирует певицу, которая становится его любовницей,
а он — ее менеджером. Изредка еще срабатывают личные дружеские связи.
— Последнее — из разряда фантазий?
— Я однозначно найду людей, которые смогут меня профинансировать.
Отсняв и запустив клип на песню «Більше ніхто» с оператором- постановщиком
Алексеем Золотаревым (который работает с Никитой Михалковым и участвовал
в съемках американского фильма «Титаник»), мы уже готовы начинать работу
над следующим. В самом первом клипе мы пошли путем использования логотипа
спонсора. Можно рекламировать название фирмы или ее продукцию. На Западе
рекламируют все — гостиницы, машины, рестораны, парфюмерию, напитки. Подсознательная
реклама серьезно влияет на публику. А последний клип был альтруистическим
проектом богатых людей, просто неравнодушных к музыке.
— Можно ли верить людям, которые говорят, что снять
клип стоит от $30 до $50 тыс.?
— Хотел бы я видеть хотя бы одного украинского музыканта,
который выбросит эти 30 тысяч. Выгоднее положить эти деньги в карман, а
клип снять за две-три тысячи. Цены, которые называют российские музыканты,
ближе к истине, но их тоже нужно делить пополам. В Украине расценки — от
$3 до $10 тыс.
— Ты агитировал за референдум?
— Нет.
— Но агитируешь за футбол?
— Федерация футбола приглашает к участию в футбольных акциях.
Вместе с другими музыкантами записал песню «Украина играет в футбол». Я
— поклонник этой игры, поэтому мне приятно с этими людьми работать.
— Это, во всяком случае, лучше, чем петь о политике.
— Трудно сказать, что ныне в нашей стране лучше. И футбол,
и политику можно классифицировать как зарабатывание денег. Очень многие
музыканты работали под прошлогодние выборы, и я тоже. Ничего странного
в этом нет: слишком неблагоприятная ситуация в шоу-бизнесе. Это нонсенс,
когда музыкант более 60% и без того мизерного дохода вынужден отдавать
государству. Поэтому фирмам, заказывающим артистов, ничего не остается,
как отмывать деньги или обходить налоговую систему. Не каждый поп- агитатор
точно знает, за кого и за что агитирует. На одной такой акции российский
музыкант практически в микрофон спросил коллегу: как звать того, кого мы
поддерживаем? Это выступление, очевидно, не пошло на пользу кандидату,
хотя российские музыканты на порядок дороже, чем украинские.
— Ты достаточно рационален: пишешь одну песню, раскручиваешь,
выжимаешь из нее все, что можно, потом пишешь другу. Танцевальная музыка
— тоже расчет?
— Писать нужно хиты. Это главная цель — другой нет. Да,
я работаю в жанре, который называют попсой. Да, это зарабатывание денег.
Но несмотря ни на что, эта музыка мне нравится!
— Впервые Курчик появился на большой сцене в 1989 году
на первой «Червоній Руті». А через несколько лет исчез...
— Первые два года были чрезвычайно плодотворными. Потом
я ушел в бизнес, открыл свою фирму, даже торговал автокранами. Лет пять
вылетели в трубу, но тогда я понял, что музыка стоит недалеко от бизнеса.
Последние несколько лет снова начал петь. И год, как переехал в Киев. Львов
— кузница талантов, а Киев — центр шоу-бизнеса. Я сразу понял, здесь неограниченное
поле для работы, и рву когти.
— Людей, рвущих когти, не любят. Друзья не критикуют
тебя?
— Друзей у меня мало, только знакомые. Друзья остались
даже не в Львове, а в Дрогобыче. Здесь только мой администратор, с которым
мы приехали сюда. Это единственный человек, которому я доверяю. И еще несколько
моих земляков. Что касается остальных, то я знаю, кто за что продается.
Иногда за небольшие деньги, иногда за небольшие должности. Общаясь с кем-либо,
всегда следует помнить, что тебя могут обмануть.
— Это сугубо «западенская» недоверчивость, негативный
жизненный опыт, или ты такой холодный рационалист от природы?
— Я безумный романтик, а «западенцы» — самые сентиментальные
и самые доверчивые в мире люди. Возможно, потому, что в западной Украине
люди более религиозны? Но жизнь требует немного и нахальства.
— С этой ролью замечательно справляется твой администратор.
— Он и должен быть таким — зубастым. Когда мне жалуются
на него, я отвечаю, что такого поведения от него требую я. В музыке нужно
быть бизнесменом. Для музыканта это большой плюс. В свое время я отказался
от всех предложений продюсеров. Я прошел немногим более долгий путь, чем
«звезды», которых лепили чужие руки. Такая «звезда» только поет и ощущает
себя пупом земли, и если директор бросит ее (примеры опущу, они общеизвестны),
она, может, и не поднимется.
— Иными словами, тебя не бросят. Но много ли успел бы
бедный Моцарт, если бы искал деньги на клипы и самостоятельно раскручивал
симфонии?
— Чтобы не раскручивать симфонии, Моцарт, достигнув определенного
уровня, нанял бы себе директора — человека, зависящего от него, а не наоборот.
— Знаю, что когда никто тебя не слышит и не видит, ты
пишешь религиозные песни.
— Что касается религиозных песен, которых у меня много,
то когда- то, может, я и выпущу такой альбом. Но это нефанатичная, ненавязчивая
музыка, посвященная различным моментам жизни, связанным с Богом. Но сейчас
эту музыку я не показываю никому.
— Сочетание логики и романтики — опасная вещь. Октябрьскую
революцию делали романтики. Типичный пример смеси логика с романтиком —
Дзержинский.
— Логиком был мой папа, ныне уже покойный. Он был врачом
и хотел, чтобы я продолжил его дело. У меня куча медицинской литературы
и, говорят, немного таланта. Когда болеют друзья, звонят мне по телефону.
От отца во мне придирчивость, упрямство и нервозность. Благодаря маме,
я закончил музучилище по классу скрипки. Она у меня неординарный человек.
Выйдя на пенсию, мама, педагог по специальности, занялась лекарственными
травами. К ней идут незнакомые люди: просят совета, хотят поговорить, иногда
просто побыть рядом. Соседи, знакомые и чужие говорят, что ей свойственна
чрезвычайно мощная энергетика. От мамы во мне — немного доброты, сочувственности,
честность и вера.
— Спокойно говоришь о себе такие вещи?
— Да. Поскольку я не лукавлю. Мой брат — патологически
честный человек. Когда он подался в бизнес, я только и сказал: братец,
тебе до бизнеса, как мне до неба. За два года он стал преуспевающим бизнесменом
в моем городе, но ни разу не согрешил против порядочности.
— Эту картинку с выставки можно экстраполировать на
шоу- бизнес?
— Честность — да. Но в шоу-бизнесе не может быть постоянных
хороших отношений с людьми.
— Но это же банальная замкнутость!
— Просто не стоит говорить о том, чего еще нет или что
уже было.
— Ты живешь прошлым, настоящим или будущим, Тарас?
— Когда-то я жил прошлым и настоящим. Теперь понял, что
о прошлом вообще нельзя вспоминать. Нужно думать о дне сегодняшнем и завтрашнем,
а не о том, что произойдет через два месяца. Мечта, о которой думаешь ежедневно,
никогда не осуществится.
— Научи наших читателей, как жить сегодняшним днем.
— Есть банальная, но очень полезная поговорка: не откладывай
на завтра то, что можно сделать сегодня. Перед тем, как уснуть, нужно отчитываться
перед собой: я сегодня сделал все, что должен был. И дела будут продвигаться
намного успешнее. Когда-то я просыпался в десять утра, сейчас подымаюсь
в семь, и мне мало времени. Я пишу песни, записываю музыку, читаю, решаю
множество вопросов, хожу в спортзал и учу английский язык. И завтрак —
морковный сок — готовлю себе сам.
— А что можно посоветовать тем, кто живет не в гармонии
с собой и совершает не то, что нужно?
— Если хотите изменить жизнь к лучшему, сделайте какую-нибудь
глупость. Это называется «сталкинг».
