Со времен катастрофы на ЧАЭС прошло 19 лет. Несмотря на то, что многие ее негативные последствия уже очевидны, вокруг Чернобыля сложилось много легенд. Достаточно только вспомнить истории о живущих в зоне отчуждения монстрах и ужасных мутантах. Поэтому сегодня задача ученых — не только извлечь из случившегося более или менее очевидные уроки, но и правильно использовать произошедшее.
Последствия Чернобыльской катастрофы достаточно отчетливо были зафиксированы во всем мире, в частности, данными по смертности новорожденных. Так, в Швеции число успешных зачатий (определяемых по числу спонтанных абортов) в июне — июле 1986 года сократилось от среднегодового на 600. В Греции в январе — марте 1987-го число рожденных живыми детей оказалось на 2564 человека меньше, чем предполагалось. Аналогичная картина — в Италии. Уменьшение новорожденных, связанное с уровнем загрязнения, отмечено в Полесье и Черкасской области. В то же время на загрязненных территориях Беларуси «подпрыгнул» процент бесплодия. Первичная обращаемость по этой причине в 1991 году увеличилась, по сравнению с 1986-м, в 5,5 раза. Кроме того, с мая по август 1986 года на 20— 28% увеличилась младенческая смертность в южноатлантических штатах США — там, где чернобыльское загрязнение было особенно интенсивным. А в Финляндии в 1986-м на 58% увеличилось число преждевременных родов, смертность младенцев — на 25%.
При всем при этом известно, что в мире существует огромное количество радиоактивных провинций. В них хронически действующие дозы ионизирующего излучения в сотни раз выше среднемировых, и в тысячи — типичных для многих европейских мест проживания людей. Возьмем, к примеру, иранскую провинцию Рамзар, в которой годовая доза излучения в 74 раза выше общемировой. В то же время там не наблюдается увеличение ни смертности, ни рождаемости детей с врожденными дефектами развития. Заметны лишь отличия по восприятию радиации. Если, скажем, облучить клетки периферической крови жителей Рамзара дозой 1,5 Гр — цитогенетических аномалий будет намного меньше, чем у тех, кто проживает в менее радиоактивных регионах. Возьмем другой пример — Китай. Там в одной из радиоактивных провинций за период 1979—1995 гг. было обследовано 125 тысяч 79 человек, проанализировано 10 тысяч 415 смертей и 1003 онкологических заболевания. Обнаружено, что смертность от онкологических заболеваний у жителей радиоактивной провинции была ниже, чем в других регионах. А ученые (Zhang W., Wang C., Chen D., 2003) пришли к выводу, что превышение уровня ионизирующего излучения в три — пять раз не увеличивает вероятность появления злокачественных опухолей. Другими словами, исследования подтверждают: в радиоактивных провинциях идет селекция на повышение у жителей радиорезистентности — устойчивости к излучению.
Стоит подчеркнуть, что среди 116 тысяч отселенных из Чернобыльской зоны людей только около 5% получили дозу ионизирующего излучения больше 100 мЗв в год, и именно эта доза (в два раза меньшая, чем в Рамзаре), считается тем пределом, после которого начинаются отчетливые увеличения частоты онкологических заболеваний у людей.
То есть сегодня для тех, кто пережил Чернобыль, реальную опасность представляет не сама полученная доза ионизирующего излучения, а ее «новизна». Очевидно, что для жителей Рамзара увеличение годовой дозы на 3,5 мЗв вряд ли будет приводить к каким-либо последствиям для здоровья. В то же время для большинства европейских популяций, не встречавшихся в ряду поколений с дозами выше 1 мЗв в год, такое изменение может привести к уходу из генофонда радиочувствительных особей и, соответственно, к изменению генетической структуры популяций.
В литературе достаточно давно появилось определение «славянский крест», отражающий увеличение смертности и уменьшение рождаемости в ряде славянских стран. Полученные нами и другими авторами данные свидетельствуют о том, что вклад Чернобыльской катастрофы в «крутизну» (выраженность) этого креста европейские страны реально смогут оценить только лет через двадцать, поскольку дети, родившиеся после Чернобыльской катастрофы, только сейчас начинают вступать в репродуктивный период.
Наши исследования выполнялись на разных видах млекопитающих — линиях лабораторных мышей, видах домовой и полевой мыши, видах полевок, отловленных в зоне отчуждения ЧАЭС и поколениях крупного рогатого скота, которые воспроизводились в экспериментальном хозяйстве «Новошепеличи» (Припять, 200 Ки/км2).
Созданное экспериментальное стадо в хозяйстве «Новошепеличи» состояло из родительского поколения (быка Урана, коров Гамма, Альфа, Бета и 13 коров, завезенных в это хозяйство из относительно «чистых» районов в 1990—1993 гг.), а также полученных от них трех следующих поколений, родившихся в условиях повышенного (примерно в 100 раз) уровня ионизирующего излучения. При сравнительном анализе генетических структур потомков и родителей мы наблюдали утрату отдельных генотипов — генетическая структура потомков сдвигалась в сторону характерной для более примитивной и древней предковой породы.
Более того, наше исследование коров в разных поколениях экспериментального стада «Новошепеличи» продемонстрировало уменьшение рождаемости и увеличение гибели телят до трехмесячного возраста. Плодовитость коров (в количестве рожденных телят на одну голову в год) за семь — девять лет исследований и в первом, и во втором поколениях, рожденных в экспериментальном хозяйстве, снижается примерно в два раза по сравнению с родительским поколением. О чем это говорит? О том, что относительно небольшие увеличения доз ионизирующего излучения, по сравнению с мировым диапазоном, то есть Чернобыльская катастрофа, может привести к увеличению гибели потомства у человека, и, соответственно, к изменению его генетической структуры (часть генофонда уходит с погибшими особями).
Из всего этого следует, что реальные популяционно-генетические последствия Чернобыльской катастрофы для популяций, в частности, человека, до сих пор остаются не только непрогнозируемыми, но даже и не исследованными. Учитывая многолетнее специфическое отношение к науке в Украине, шансов на их исследование не очень много. А весь остальной мир, судя по всему, несколько неосмотрительно считает, что эта задача является, в основном, украинской проблемой. Тем не менее, следует подчеркнуть, что вопрос «Что вы помните о Чернобыльской катастрофе?» европейские психотерапевты ввели в тест на психическую норму. Между прочим, наравне с памятью об автобиографических событиях пациента...
