«Ребята, давайте жить дружно!» — этот призыв стареющего кота Леопольда к разбойникам-мышам, которые окружили и дергают его со всех сторон, стойко ассоциируется у рядового гражданина Украины со словами «терпимость» и «толерантность». А на фоне непрерывных политических баталий в высших эшелонах власти, которые довольно часто переходят в фазу уличной драки и благодаря телевидению транслируются на всю страну, любая искренняя ссылка на толерантность в политике толкуется как проявление откровенной слабости или же тактическая хитрость. Надо признать, что такое понимание толерантности, как, собственно, и распространенная практика нетерпимости на всех уровнях нынешнего бытия, не является случайным явлением.
НОВЕЙШИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ ГЕНА ВОИНСТВЕННОСТИ
Большинство из нас, граждан современной Украины, росло еще при условиях официально санкционированной КПСС воинственности ко всему «другому». Практически вся наша политическая элита всосала воинственность с молоком той или другой Alma Mater — через курсы диалектического и исторического материализма, научного атеизма и еще более научного коммунизма, не говоря уже об истории КПСС. По существу эта «история» была попыткой создания героического мифа о жестокой борьбе с многочисленными врагами извне и внутри страны — с разнообразными «левыми» и «правыми» уклонами от «линии партии», с недорезанными буржуями, с попами-мракобесами, с вредителями-специалистами, с несознательным середняком, с украинским буржуазным национализмом, с врачами-отравителями, с лжецами-диссидентами, с генетикой и кибернетикой, с Вавиловым и Сахаровым, Ахматовой и Стусом, Чорновилом и Солженицыным… Хорошо известно, что эта борьба привела к многомиллионным человеческим жертвам, к угрожающему обеднению духовного и государственно-созидательного потенциала нации, к потере испытанных веками традиций моральной жизни.
Воинственность обрела новое основание в период «начального накопления капитала», когда недоверие и нетерпимое отношение к ближнему превратилось в предпосылку не только обогащения, но и просто выживания. Уголовная субкультура с ее нормами «не верь, не бойся, не проси» и «стреляй первый, потом разберемся» оказалась довольно эффективным «идеологическим указателем» в перераспределении собственности и власти. Представители криминалитета получили политические мандаты и управленческие должности различного уровня. Как следствие — значительное распространение теневой экономики и коррупции, заказные убийства политических оппонентов и бизнесменов-конкурентов, манипулирование толпой голодных и обманутых людей, травля правоохранителей. Все это отнюдь нельзя считать проявлением склонности к идее терпимости. Параллельно агрессивная «героика» «воров в законе» и «новых русских», мошенников из респектабельных «доверительных обществ» и уличных «лоходромов» быстро отвоевывала себе главное «место под солнцем», заполняя эстраду, программы масс-медиа, популярные издания. Таким способом уже деформировано сознание значительной части населения, особенно молодежи. К сожалению, не обошло это нашествие и круг элиты.
Еще один источник нетерпимости возник вследствие распада СССР на ряд новых независимых государств. Драматические недоразумения между бывшими «народами-братьями» констатируют даже внешние наблюдатели. Враждебность между россиянами и украинцами, сербами и хорватами, арабами и иудеями представляет, в большей или меньшей мере, примеры синдрома Каина и Авеля. Ирония заключается в том, что тот, кто знает о другом больше всего и отличается от него меньше всего, может быть к нему наиболее нетерпимым, указывает авторитетная исследовательница из Великобритании С.Мендус.
Справедливости ради следует признать, что такая ситуация не является характерной исключительно для Украины и новых независимых государств. Население вполне благополучных Великобритании и Германии, относительно «продвинутых» Чехии и Польши и других подобных стран довольно регулярно представляет жестокие проявления нетерпимости к инородцам, иноверцам, короче говоря — всех «других»: то турецкий погром, то гетто для ромов, то просто выстрел в голову транзитному украинцу… Весь мир как будто бы демонстрирует, что апелляция к религиозной, этнической, культурной или политической толерантности на самом деле оказывается обманчивым самоуспокоением для тех, кто слишком ленив или совсем уж бессилен дать твердый отпор «чужаку» и защитить «свое».
ТРИ В ОДНОМ
Учитывая сказанное, вполне понятно, почему до последнего времени для большинства из нас единственный вариант разнообразных значений толерантности сводился к понятию терпимости, которое происходит от глагола «терпеть» — стойко без нареканий переносить физические или моральные страдания; выдерживать и мириться с чем-то неприятно-тяжелым, надеясь на лучшее. Толерантность-терпимость имела смысл унизительной реакции на любое внешнее раздражение. Внутреннее положительное содержание этому понятию не придавалось.
На таком фоне провозглашение Генеральной Ассамблеей ООН 1995 года Годом толерантности объединенных наций способно было вызвать удивление: по какой причине то, что не имеет положительного содержания, возвышается до уровня общечеловеческой нормы? Почему в том же 1995 году Генеральная Ассамблея решила ежегодно отмечать 16 ноября Международный день толерантности? Для чего призывы к взаимной терпимости в последнее время все чаще раздаются в речах и мировых и ведущих украинских политиков?
Чтобы устранить явный парадокс, кратко рассмотрю эволюцию толерантности и ее восприятие, адекватное современности.
Понимание толерантности как терпимости является традиционным, но не исчерпывающим. Еще британский философ XVII века Джон Локк пришел к выводу: совершенная толерантность — это не только сознательное и лишенное негативной окраски признание государством свободы «другого» самому вести свои гражданские или частные дела любым способом, только в согласии с законом. Это еще и защита со стороны государства свободы каждого гражданина от любого нелегитимного ее ограничения.
Вывод Локка базировался на признании свободы неотъемлемым правом человека, а также недопустимости вмешательства государства в дела вероисповедания и т. п. В то же время он не был продуктом чисто теоретических рассуждений. Философ осмыслил и обобщил реальные процессы, связанные с поисками путей устранения опасного для страны противостояния между сторонниками англиканской церкви и различными иноверцами (дисентерами), центры которых возникли во времена фундаментальных социальных и религиозных преобразований. Летом 1689 года британский парламент принял Акт терпимости (Toleration Act). Довольно быстро выяснилось, что легитимное сосуществование нескольких церквей вовсе не ведет к анархии и потере управляемости, а делает государство более сильным. Таким образом толерантность впервые продемонстрировала свой потенциал действенного инструмента достижения политического согласия различных сил в условиях сохранении ими законной свободы и права быть самими собой.
В дальнейшем понятие толерантности получило распространение не только в сфере межрелигиозных отношений, но и в большинстве общественных отношений, которые возникают из-за различия людей и сообществ, разнообразия культуры.
Сегодня понимание толерантности еще более углубляется, например, французским философом Полем Рикером. Он отмечает необходимость не только гарантирования свободы легитимному «другому», но и предоставление слабому «другому» определенных преимуществ для самореализации. Точнее, желаемое увеличение преимуществ для более слабого должно быть компенсировано уменьшением вреда для более сильного в оппозиции.
Мне кажется, что это направление мысли является весьма плодотворным для преодоления существующих ныне в Украине кризисных явлений. В частности, признание и обеспечение достойных условий деятельности политической оппозиции в парламенте или со стороны исполнительной власти должно быть компенсировано как минимум обязательством этой оппозиции следовать цивилизованным «правилам игры» и их сохранению в случае прихода к власти. Последнее является непременной составляющей политических отношений на этапе зрелой — консолидированной — демократии. Однако в условиях отечественного народовластия отмеченное условие кажется совсем не тривиальным. Ведь из истории толерантности известны многочисленные прецеденты применения двойных стандартов: когда ты находишься в оппозиции или в ослабленном состоянии, то требуешь к себя терпимости, когда же входишь в силу, то отказываешься от толерантного отношения к оппозиционерам.
От толерантности-терпимости как вынужденно пассивной реакции на «другое» — через нейтральное восприятие и защиту свободной активности «другого» там, где она не противоречит закону — к сознательному предоставлению слабому «другому» определенных преимуществ в самореализации. Таковы уже постигнутые человечеством значения толерантности.
РИСК ТОЛЕРАНТНОСТИ
Восприятие толерантности в полном объеме требует не только мудрости, но и мужества. Почему мужества? Потому, что совершенная толерантность требует, как уже было выяснено, поддержки оппонента. Такой акт не всегда является возможным. Он неприемлем тогда, когда имеешь дело с категорически антитолерантным субъектом или с существенным выходом за пределы терпимого, признанного тем или иным культурным сообществом (например, с умышленной логической ошибкой или с уголовным преступлением). Однако и в другом случае человека не оставляет ощущение тревоги: а если тот, кто, благодаря толерантности, усилится, будет опасным тебе, твоему делу или стране? Даже когда человек или его позиция являются сильными настолько, чтобы не бояться никакой внешней угрозы, остается угроза внутренняя, которой избежать невозможно: она заключается в неизбежности деабсолютизации собственной точки зрения, в «утрате твердой почвы под своими ногами» вследствие признания права легитимности «другого». Предусмотреть такого типа ситуацию и постичь возможности ее цивилизованного преодоления — сложная и психологически трудная задача. Однако избежать ее решения в обществе, которое стремится к обновлению, нельзя никак. Ведь качественно новое всегда появляется на свет в оппозиции к существующему, установившемуся, обычно еще сильному. Но нетерпимо ущемлять, а тем более даже уничтожать слабые ростки нового — значит загубить свое будущее, будущее своей страны. Евангельская история о судьбе Ирода Иудейского, который ради сохранения своего царствования приказал убить младенца Иисуса и, чтобы не ошибиться — всех детей от двух лет и меньше, является актуальным предостережением и нынешним власть придержащим.
ТОЛЕРАНТНОСТЬ И СВОБОДА, ИСТИНА, МИР
Принципиальная важность соотнесения толерантности со свободой и истиной в виду уже сказанного является очевидной. Коротко резюмирую ключ своей позиции по этому вопросу: любой человек имеет естественное право на свободу, но ни один не имеет естественного права на абсолютную истину. Свобода через закон и толерантность рано или поздно, путем многочисленных попыток и ошибок способна приблизиться к Истине; истина же, которая утверждается через отрицание свободы и отказ в толерантности, рано или поздно превращается в ложь.
Тот, кто провозгласил бы толерантность волшебной палочкой, с помощью которой можно мгновенно решить все проблемы реального общества, особенно во времена фундаментальных преобразований, очень походил бы на кота Леопольда. Толерантность — только одна из составляющих зрелого гражданского сознания и поведения. Вместе с тем, без настойчивого воспитания ее на противоречивом пути к внутренне консолидированному демократическому обществу абсолютно не обойтись. Ведь, как отметил 16 ноября 2000 года президент Генеральной Ассамблеи ООН Херри Холкери, толерантность — это и ценность, которая делает мир достижимым.
