Замечено, что в каждую эпоху в культуре господствует своя базовая метафора, то есть идея, понятие или модель, задающие способ понимания, общения и само видение мира. Сегодня такой метафорой является информация. Привычные феномены и ситуации, как бы, переопределяются, переосмысливаются в информационном контексте. И само понятие информации встраивается в привычные объяснительные схемы. Рассуждают, к примеру, об информации как товаре. Странный, говорят, это товар: вы его продаете, а он остается при вас. Один ученый так и написал: «информация при переходе от продавца к покупателю не перестает принадлежать продавцу» (Павел Гуревич, из предисловия к книге Элвина Тоффлера «Метаморфозы власти»). Отсюда и странность, ибо наше материально-ориентированное мышление с этим не мирится. Если вы продали, к примеру, корову, эта корова вам уже не принадлежит. Ситуация, стало быть, складывается такая: либо информацию нельзя считать товаром (что, конечно же, не так, ибо ее покупают и продают), либо при продаже информации продавец все-таки что-то утрачивает, как это происходит при любой продаже. И тогда выражение «информация не перестает принадлежать продавцу» — пустой звук. Вроде бы Павел Гуревич никогда не подписывал авторский договор.
ИНФОРМАЦИЯ — ТОВАР, И НИЧЕГО СТРАННОГО
При этих мыслях вспомнилась камбоджийская сказка. Сейчас, за давностью лет, я уже не могу ее привести дословно, а в пересказе выглядит она так. Жила одна бедная семья, еле концы с концами сводила. И вот глава семьи как-то предложил: «Давайте уедем отсюда, что нам прозябать в нищете. Подыщем богатое хозяйство, поселимся рядом, и будем во всем подражать тамошним труженикам». Так и сделали. Нашли богатое хозяйство, поселились рядом, подсматривали, что да как у соседей делается, работали, не покладая рук, и пошли у них дела на лад. Сбывали свою сельхоз продукцию, богатели. На радости решили они отблагодарить богатого соседа. Глава семьи взял горсть золота и отправился. Рассказал все как было и высыпал золото на стол. Но дело приняло неожиданный оборот. Богач подумал и сказал: «Все твое богатство — мое, ведь благодаря мне ты его нажил. Отдавай мне состояние, а я выделю тебе долю, которую сам и определю». — «Позвольте, — говорит бывший бедняк, — я пришел к вам с искренней благодарностью. Вы помогли мне, сам того не ведая, ничего не потеряв при этом. Если бы я знал, что вы так истолкуете дело, я бы не стал дарить вам золото». Дальше богач и бывший бедняк долго спорят и, наконец, обращаются к судье. Тот затрудняется рассудить их. Дело доходит до короля и он повелевает, чтобы семьи богача и бывшего бедняка породнились. «Тогда делить вам будет нечего, и между вами не будет раздоров», — так обосновывает свое решение король. Оказывается, что у богача есть сын, а у бывшего бедняка — дочь.
Эта древняя сказка, при соответствующем прочтении, сообщает нам саму суть различия между традиционным и информационным обществом. В сказке богач назван жадным, решение короля — мудрым. Мудрость в том, что это решение не только устраняет экономические разногласия между семьями, оно имеет еще характер моральной санкции. Ведь брак все-таки неравный. Тем самым богач понижен за жадность, а бывший бедняк возвышен за свою доброту. Кажется, все в порядке. Счастливый, нравоучительный конец, сказка выполнила свою воспитательную функцию.
Однако, если всмотреться в ситуацию в свете ценностей информационного общества, вырисовывается иная картина. Современный читатель понимает, что успех всякого дела напрямую зависит от информационных ресурсов. Его не убеждает объяснение, что богач претендует на собственность соседа только из жадности. А счастливый конец сказки представляется ему искусственным и не относящимся к существу судебного дела. Король просто расписался в своем юридическом бессилии. Да, богач делал свое дело и лично не участвовал в процветании бывшего бедняка. Но ведь тот постоянно КРАЛ информационные ресурсы. Они по разному мыслят — эти люди. Бывший бедняк воспринимает ситуацию как нравственную. Он понимает, что своим новым статусом обязан соседу. Да, подсматривал, ну и что? Разве у соседа убыло? Зато он пришел как благодарный ученик, и с подарком. Богач, с другой стороны, взывает к принципу справедливости — «каждому — свое». Он требует своего, то есть стоимости, полученной от тайного использования бедняком ЕГО ЗНАНИЙ. И он готов выделить бывшему бедняку долю приобретенного им состояния, учитывая затраченную его семьей рабочую силу. Он прав, как человек, мыслящий категориями рыночной экономики. Но не прав в том, что берется сам определить размер доли. Это — прерогатива суда. Суд же (король) занят другим — не выяснением, СКОЛЬКО — КОМУ, а банальным уравниванием сторон через брак детей.
Теперь-то становится ясно, что при продаже (или хищении) информации все происходит так же, как при продаже (или хищении) обычных вещей. Новый владелец информации вкладывает ее в дело и получает прибыль. Ту самую прибыль, которую должен был получить прежний владелец, если бы он не продал информацию. Какой же смысл говорить, что информация не перестает принадлежать ему. Она ведь утратила ДЛЯ НЕГО прежнюю силу. Можно даже утверждать, что при продаже информация расходуется. И проявляется это в снижении эффективности того конкретного дела, для которого информация есть живительный дух. В нашем случае у богача появляется конкурент. Он использует похищенную информацию, богатеет, и вследствие этого уменьшаются доходы богача.
ИНФОРМАЦИЯ И ДУША — СИНОНИМЫ
Выражение «Информация — ЖИВИТЕЛЬНЫЙ ДУХ всякого дела» использовано здесь не для красного словца, а чтобы выйти в разговоре на философский уровень. Многие заблуждения порождают представление о существовании информации «в чистом виде», как бы отделенной от дела или enterprise (смелое предприятие, инициатива) или функционирующей системы любой природы. Замечу, что ничего нового здесь нет. Так устроено сознание человека — оно анализирует, то есть мысленно разнимает целое на части и придает частям статус независимого существования (гипостазирование). Яркий пример — древняя притча о пророке Хизре. Шли по дороге трое: муж, жена и друг семьи. Напали на них разбойники, ограбили, обезглавили мужчин. Затем появляется Хизра, видит плачущую женщину. Приставь, говорит, головы этих людей к их туловищам, а я сотворю молитву, чтобы Аллах опять даровал им жизнь. Женщина сделала это, пророк Хизра сотворил молитву, и по воле Божьей мужчины ожили. Но женщина в спешке перепутала их головы: голову мужа приставила к туловищу друга, а голову друга к туловищу мужа. Далее начинается тяжкий спор оживших мужчин о проблеме идентичности, а проще, кто из них кто и чья теперь жена эта женщина.
Предвижу веселые дискуссии читателей обоих полов: какая, мол, часть тела мужчины — голова или туловище, определяет его положение как мужа? Сие упражнение, помимо обсуждения забавных частностей, выведет их на философскую проблему души и тела, разделит спорящих на материалистов и идеалистов. Возможно, кто-то догадается, где зарыта собака. Все дело в НЕДЕЛИМОСТИ души. Если и была у кого проблема, так это у Аллаха: в какое из ошибочно составленных тел (надо подыскать более подходящее слово, см. дальше) помещать душу мужа, а в какое — душу друга? Пути Аллаха неисповедимы, но как только решение им принято, все становится на свои места. Дискуссии об идентичности быть не может. Правда, остаются кое-какие проблемы, они обнаружатся, когда эти двое глянут в зеркало. Как их решать, это выше моего разумения. Может, кто-то из читателей знает?
Но причем здесь информация, спросит читатель, продолжавший следить за мыслью автора? Вот именно, душа и есть информация, неделимая душа... И от тела она неотделима. «Гроб с телом покойника» — этот штамп, строго говоря, не выражает сути дела (точнее было бы — «гроб с трупом покойника», но мы понимаем, «труп» снижает скорбную торжественность мероприятия). Тело остается телом, пока оно пропитано душой. Можно предположить, как возникло представление, что душа отделяется от тела и продолжает независимое существование. В Ветхом Завете душа отождествляется с кровью (отсюда избранное мною слово «пропитано»). После потопа Иегова разрешает людям есть мясо. Но замечает: «Только плоти с душой ее, с кровью ее не ешьте» (Быт. 9, 4). Истечение крови из тела воспринималось как исход из него души. В дальнейшем утверждается мысль, что душа — из области невидимого, но вера в самостоятельное ее существование, благодаря христианству, еще более укрепляется. Аналогия души и крови достаточно полная. И не случайно в одной христианской церкви запрещено переливание крови.
Если информация и душа — синонимы, мы можем расширить понимание души, считать, что душа компьютера — это software (программное обеспечение). Это — живительный дух, превращающий «железо» (hardware) в компьютер. Далее, компьютер становится подлинным (истинным в смысле Платона) компьютером, когда образует единую систему вкупе с человеком (пользователем). А тот, в свою очередь, есть подлинный человек только вкупе с культурой. И так далее, хотя не так далеко. Понятно, Кто в конце этого пути.
