Новая волна ажиотажа вокруг Верки Сердючки (Андрея Данилко) возникла после сообщения, что артиста посылают от России на Международный конкурс «Евровидение-2004». Несмотря на очевидную нелепость этого предположения, в эту информацию все поверили, настолько бешеной популярностью пользуется Сердючка у наших соседей. На днях Константин Эрнст, генеральный директор «Первого канала» (Россия), опроверг эту новость. Но тем не менее феномен Верки Сердючки существует, и «День», вместе с экспертами и своими читателями пытается в нем разобраться (см. №№ 1, 11, 16). Наверно, пока с уверенностью можно утверждать лишь одно: к образу, созданному Андреем Данилко, нельзя относиться однозначно. И поэтому мы продолжаем исследовать этот социально-культурный феномен.
Своеобразное «чуття єдиної родини»
Не разделяю утверждения Сергея Трымбача, что «інтелектуали... морщаться, хоча дивляться». Может, я поспешил записать себя в интеллектуалы (?), но и в будни образ бравой проводницы служит для меня сигналом к переключению каналов. Но в новогоднюю ночь не было спасения! Не пришло ли время задуматься над антимонопольным законодательством для медиа? Одобряю уже сам факт того, что «День» прореагировал на это и присоединяюсь к уже опубликованным мнениям.
Относительно успеха нашей Верки на российских просторах, то мой жизненный опыт и пребывание в тех краях подсказывает парадоксальный вывод: несмотря на все столетние усилия пропаганды и художников, россиянам где-то на подсознательном уровне свойственен комплекс духовной бедности. Может, это — чувство вины за длительную имперскую экспансию, притеснение и уничтожение народов, имевших несчастье «добровольно присоединиться»? Может, не смотря ни на что, осознание того, что эти «младшие братья» на самом деле старшие, и именно от них россияне кое-что позаимствовали и стали умнее, культурнее?
Отец кибернетики Норберт Винер писал в книге «Я — математик», что «большие начальники, не обладающие собственными интеллектуальными силами, желали бы умственно кастрировать своих подчиненных». В нашем случае ситуация и масштаб несколько иные, но механизм тот же. Поэтому россияне, чтобы утвердиться (в собственных глазах?), охотно унижают представителей народов экс-империи, придумывая разные прозвища, анекдоты. А, поверив в собственные выдумки, уже готовы кое-где строить дамбы и протягивать непрошеную руку «братской помощи»! Поэтому держится спрос на кривляние Верки.
Между тем, Государственная Дума России выделила значительные средства на поддержку мероприятий для создания положительного имиджа своей страны в мире — государственнический подход! Мы же, кроме Верки, ничего пока что на орбиту не запустили. Из нас лепят пришибленных, а мы и рады!
В конечном счете, мне безразлично, что там говорят о нас на больших русских равнинах. Тут, «ни убавить, ни прибавить», думают по-разному, и, по-большей части, не положительно, хотя считают родственниками, ну, может, несколько недоразвитыми. Больше удивляет успех и поддержка, этих «начинаний» в Украине. Поэтому склоняюсь к выводу, что часть нашей, так называемой, элиты состоит именно из таких Верок (обеих полов). Им приятно видеть свое отражение в зеркале «искусства», а одобрение зрителей (в основном, таких же Верок) укрепляет их слабое ощущение уверенности, самозначимости. Этакое своеобразное «чуття єдиної родини».
Все же у нас есть горсть интеллектуалов, художников, специалистов в области искусств и критиков. Почему бы не привлечь их широко к делу воспитания и «окультуривания» масс? Высоко ценя инициативы «Дня» в плане предоставления таким личностям трибуны, с грустью рассуждаю: сколько припадает «братів незрячих» на один экземпляр этого журнала? А остальные масс-медиа?
Верка такая, как мы все?
Почему россияне «подсаживают» украинцев в поезд Верки Сердючки? А в этом поезде еще и Мина Мазайло, Возный из «Наталки Полтавки» и, конечно же, Голохвастов и Проня Прокоповна — воистину Сердючкина «старшая сестра». Причем, не отвратительная Проня из пьесы Старицкого, а симпатичная Проня (в исполнении Маргарита Криницыной) из того, старого фильма, что и ее недостатки тоже симпатичны. О новом мюзикле речь не идет, потому что это вообще ужас. Но и в старом фильме сам замысел Старицкого было перевернут с ног на голову, потому что в нем текст пьесы перевели на русский, оставив Проне и Голохвастову их суржик, от чего эффект стал противоположный. В пьесе, где этот суржик слышно рядом с украинским языком, высмеяны те, кто, отбрасывая свое, тянется к чужому, «культурному» якобы. А в фильме — рядом с правильным русским языком их высмеяли наоборот, за то, что они к этому «культурному» как раз и «не дотягиваются»; не за то, что отрекаются от своего, украинского, а за то, что не могут от него до конца отречься, что оно из них «так і пре». О Проне из фильма, к сожалению, кое-кто действительно говорит: «Такая, как мы все», — тогда как у Старицкого она как раз и не хочет быть, как все, стремится выделиться, в первую очередь, через отречение от родного языка.
Также и о Сердючке ее украинские поклонники думают: «А вот мы такие», — как отметил Сергей Трымбач. Вместо этого россияне «раскручивают» Верку Сердючку, чтобы тыкать в нее носом украинцев: «А вот вы такие!» И в этом их пренебрежение к украинцам, которые тянутся ко всему русскому (языку, в частности) и окончательно «дотянуться» не могут. Именно в неправильности Сердючкиного русского языка россияне больше всего и видят ее «придурковатость». А еще «ненавязчиво» прививают украинцам мнение, что такие как Верка (и Проня из фильма), и есть обычные, «нормальные» украинцы, которые «живут, как все», а не «выпендриваются», как те, кто разговаривает на правильном украинском языке и желают в своем государстве слышать вокруг себя также его.
Дмитрий Киселев советует в образе Сердючки посмеяться над собой, призывает к английской самоиронии. Посмеяться над собой действительно бывает полезно во всех случаях, кроме одного: когда над тобой смеется кто-то другой, а ты и сам ему подыгрываешь.
Не стоит зря тратить время
Предлагая читателям обсудить психологический и культурный аспект феномена Верки Сердючки («День», №1 от 10.01.2004) газета напрасно вводит эти понятия по отношению к бравой работнице железной дороги, так как ни культура, ни психология здесь ни при чем. Скорей всего, мы имеем дело с банальным случаем «масскультурного» эстрадного успеха милого парня Андрюши Данилко, сумевшего удачно вскочить в спальный вагон проходящего поезда украинской, а точнее, постсоветской эстрады. Ведь действо, разыгрываемое Андреем, к культуре вообще никакого отношения не имеет, а посему украинским культурологам не стоит зря тратить свое время.
То, что репризы А. Данилко положительно, а порой даже с восторгом, воспринимаются публикой, является всего лишь эмоциональным проявлением восприятия сценического номера. Главным персонаж которого — хорошо всеми узнаваемая вчерашняя «лимитчица» Верка, попавшая по воле случая в сферу дефицитного железнодорожного сервиса, что дало ей счастливую возможность на равных (а то и с некоторым превосходством) общаться с VIP-персонами постсоветского пространства. На мой взгляд, Андрей Данилко успешно вошел в роль, создав, правда, не новый, а привычный образ типичной простоватой украинки. Думаю, что суровым критикам не следует расставлять одни лишь негативные акценты на «светлом образе» Верки Сердючки. Достаточно вспомнить номера былых «героев» эстрады Штепселя и Тарапуньки, а если угодно из классики, то Карася из «Запорожца за Дунаем» или наших сегодняшних «кроликов». Ведь все эти гротескные образы вовсе не дают повода к возмущению, так как в них присутствует известная доля национальной ментальности, замешанной на юморе и самоиронии, что, кстати, свойственно всем цивилизованным народам.
Так что давайте пожелаем артисту творческого роста и нового, более разнообразного репертуара.
